Бессмертная любовь (Нет голода неистовей) - Коул Кресли
В слабом свете фонарей высоченный мужчина переворачивал столики кафе, мольберты художников и книжные лотки, торгующие порнографией прошлого столетия. Туристы с воплями разбегались от этого сокрушительного движения. Эмма ахнула и вскочила со скамейки, перекинув через плечо сумку.
Великан направлялся прямо к ней, и полы длинного черного плаща трепетали позади него, не успевая за стремительными шагами. Его размеры и неестественно плавные движения заставили Эмму заподозрить, что он – не человек. Волосы у него были густыми и черными, закрывая половину лица. Щеки и подбородок покрывала многодневная щетина.
Он протянул трясущуюся руку к ней.
– Ты! – прорычал он.
Эмма судорожно осмотрелась, пытаясь найти то невезучее создание, к которому он обращался. Но он обращался к ней! Вот дерьмо: этот сумасшедший выбрал ее!
Он повернул руку ладонью вверх и поманил к себе, словно не сомневался в том, что она подойдет.
– Я… я вас не знаю! – пискнула Эмма и попятилась – но ее ноги моментально уперлись в скамейку.
Великан продолжал надвигаться на нее, не обращая внимания на столики, стоявшие между ними, расшвыривая их в стороны словно игрушки, даже не думая менять направление своего движения. Он шел прямо к ней – и в его светло-голубых глазах горела яростная сосредоточенность. С его приближением Эмма яснее ощутила его гнев и испугалась, потому что ее родня считалась ночными хищниками, а не чьей-то добычей. А еще потому, что в душе она была трусихой.
– Иди!
Он произнес это слово так, будто оно далось ему с трудом, и снова поманил ее.
Широко распахнув глаза, Эмма помотала головой, перескочила через скамейку, бросилась бежать по набережной. Она была слаба, проведя больше двух дней без крови, но ужас придал ей скорости. Бегом она миновала мост, который вел с острова в город.
Три… четыре квартала остались позади. Она рискнула оглянуться. Его не было видно. Кажется, ей удалось скрыться…
Громко зазвучавшая из сумочки мелодия заставила Эмму вскрикнуть. Кто, к черту, ввел ей в мобильник рингтон «Крейзи Фрог»? Она прищурилась. Тетя Реджин! Самая безбашенная бессмертная в мире, которая выглядит как сирена, а ведет себя как первокурсница.
Мобильники в их ковене были предназначены только на случай крайних ситуаций. Звонки потревожили бы их добычу в темных переулках Нового Орлеана – и даже вибросигнала бывает достаточно, чтобы включить подергивающееся ухо низшего существа.
Она открыла «раскладушку». Не к ночи будь помянута – Реджин Лучезарная.
– Я занята! – крикнула Эмма и снова опасливо оглянулась.
– Брось все. Не собирай вещи. Анника хочет, чтобы ты немедленно приехала на взлетную площадку. Тебе грозит опасность.
– Ага.
Щелк! Это было не предостережение – это было простое сообщение.
Она узнает подробности, когда сядет в самолет. Можно подумать, ей нужна причина, чтобы вернуться домой. Достаточно просто упомянуть об опасности – и она помчится обратно в свой ковен, к своим теткам-валькириям, которые убьют любого, кто будет ей угрожать, и не дадут злодеям к ней приблизиться.
Пока Эмма пыталась вспомнить дорогу в аэропорт, начался дождь. Она вышла на людный бульвар и, лавируя среди машин, почувствовала себя спокойнее. Преследователя не было видно.
С одной только сумкой, переброшенной через плечо, Эмма двигалась быстро, преодолевая километр за километром, так что достаточно скоро увидела открытый парк и сразу за ним – поле аэродрома. Ей уже было видно, как колеблется воздух вокруг прогреваемых реактивных двигателей, видно было, что занавески на всех иллюминаторах плотно задернуты. Она почти на месте.
Эмма убедила себя в том, что ушла от своего преследователя, потому что она действительно была очень быстрой. А еще она очень хорошо умела убеждать себя в том, чего на самом деле не было, – хорошо умела притворяться.
Раздалось яростное рычание. Глаза Эммы расширились, но она не стала оборачиваться, а изо всех сил припустила через поле. Но ее схватили за ногу и бросили на раскисшую землю, перевернув на спину. Ладонь легла ей на рот, хоть Эмма и так была приучена не кричать.
– Никогда не убегай от таких, как я. – Голос напавшего на нее был не похож на человеческий. – Тебе не уйти.
Его голос был хриплым, как у зверя, однако в его речи все равно ощущался акцент… Шотландский?
Пока Эмма вглядывалась в своего преследователя сквозь струи дождя, он рассматривал ее глазами, которые то казались золотыми, то – невозможно синими. Да – он не человек.
Вблизи оказалось, что черты лица у него правильные, мужественные. Сильный подбородок и мощные челюсти хорошо гармонировали с ровными линиями. Он был красив – настолько, что она готова была принять его за падшего ангела.
Рука, прикрывавшая ей рот, бесцеремонно стиснула ей подбородок. Он сузил глаза, сосредоточив взгляд на ее губах – и на едва различимых клыках.
– Нет! – выдавил он прерывающимся голосом. – Не может быть…
Он резко повернул ее голову набок, уткнувшись лицом ей в шею, обнюхивая ее, а потом яростно зарычал:
– Будь ты проклята!
Когда его глаза вдруг стали синими, она вскрикнула – и чуть не потеряла способность дышать.
– Ты можешь перемещаться? – просипел он так, словно ему трудно было говорить. – Отвечай!
Эмма замотала головой, не понимая, в чем дело. Перемещение было телепортацией вампиров: они могли исчезать и появляться мгновенно и неожиданно. «Выходит, он знает, что я вампир?»
– Можешь?
– Н-нет. – У нее никогда не было достаточно сил и умений, чтобы это делать. – Пожалуйста. – Эмма сморгнула с ресниц капли дождя, умоляюще глядя на него. – Вы ошиблись, вам нужна какая-то другая женщина!
– Думаю, что узнал тебя. Но проверю, раз ты настаиваешь.
Он под руку, чтобы… прикоснуться к ней? Ударить? Эмма забилась, шипя от отчаяния. Мозолистая ладонь стиснула ей затылок, вторая рука сжалась на ее запястьях. Он склонился к ее шее. Ее тело дернулось: он провел языком по ее коже! Его рот казался невероятно жарким по контрасту с холодным влажным воздухом, так что Эмма содрогнулась, чувствуя, как у нее сводит мышцы. Он застонал, целуя ее, пальцы больно стиснули ее запястья. Под ее юбкой капли дождя потекли вниз по ногам, прокладывая потрясающе холодные дорожки.
– Не надо! Прошу вас…
Когда ее последнее слово закончилось всхлипыванием, он словно вышел из транса: сдвинув брови, он посмотрел ей прямо в глаза. Однако рука, удерживавшая ее запястья, не разомкнулась.
Молниеносным движением одного когтя он располосовал на ней блузку и тонкий лифчик под ней, а потом медленно сдвинул половинки ткани с ее груди. Эмма снова забилась, но он без труда справился с ее сопротивлением. Жадный взгляд скользнул по ее телу, а дождь продолжал лить, обжигая холодом ее обнаженную грудь. Эмма дрожала всем телом, не в силах справиться с собой.
Его боль была настолько острой, что ее затошнило. Он может овладеть ею или вспороть ее незащищенный живот и убить…
Вместо этого он разорвал на себе рубашку и завел свои громадные ладони ей под спину, чтобы прижать ее к своей груди. Когда их кожа соприкоснулась, он застонал – и ее словно током ударило. Небо расколола ветвистая молния.
Он рокотал какие-то незнакомые слова у самого ее уха. Эмма чувствовала, что это – нежные слова, так что ей показалось, что она сошла с ума. Она обмякла, руки ее бессильно повисли. Его била крупная дрожь. Губами, которые казались еще жарче из-за холодного ливня, он касался ее шеи, щек и даже невольно закрывшихся век. Он стоял на коленях, прижимая ее к себе, а она лежала, слабая и ошеломленная – и смотрела, как над ними сверкают молнии.
Бережно подведя ладонь ей под затылок, он повернул ее лицо к себе.
Казалось, его рвут на части какие-то мощные чувства: на нее еще никогда не смотрели так… поглощающе. Она была в смятении. Он нападет на нее – или отпустит?
– Отпусти меня! – Слезинка скользнула по ее щеке – теплая капля среди холодных дождевых.
