Дакота Рэбел - Ненавидеть и Владеть
Когда я пришел домой, Бет разговаривала по телефону. Она бросила на меня хмурый взгляд и сказала что-то в трубку. Нажав на отбой, она тут же ударила меня по плечу.
Руку обожгла сильная боль, и я удивленно вскрикнул.
— Отлично. Надеюсь, что тебе очень хреново. Какого черта ты делаешь здесь, Джейми? Тебе нельзя оставлять своего мужа так скоро после заклятия. Ты хочешь убить себя? И его?
— Да что с ним будет-то, — проворчал я.
Я пошел к кухонному столу, внезапно почувствовав, что сильно измотан и что мне нужно присесть. Бет села рядом и громко вздохнула.
— Ты должен вернуться.
— Я не могу вернуться, — тихо ответил я. Голова раскалывалась от боли, и мне тяжело было сосредоточиться на мыслях о том, почему я должен оставаться здесь. — Это он звонил?
— Да, это было он. Этан идет сюда. И очень беспокоится о тебе. Я пыталась объяснить ему, что ты — полный придурок, и что ему лучше позаботиться о себе самом, но нет, он думает только о тебе.
— Еще бы! — Минуту я пытался сообразить, почему ушел от него. Затем вспомнил и снова вспыхнул от ярости, которая несколько прочистила мозг, развеяв застилавшую его боль. — Он сказал тебе, что сделал?
— Да. А ты дал ему возможность объяснить тебе, почему он это сделал? И что вообще он делал? — Она тяжко вздохнула. — Конечно же, нет. Ты увидел бумаги и сразу сделал ноги. Вот, честно, Джейми, иногда ты ведешь себя как сущий ребенок.
— Отвали, Бет, — сказал я, опуская голову на стол. — Я слишком устал, чтобы ссориться с тобой. Почему тут так холодно?
С каждым словом мой голос становился слабее, и я не мог ничего с этим поделать. Я даже не мог вызвать ту привычную злость, которой так любил прикрываться. Мир вокруг почернел, и все, чего я хотел сейчас, это оказаться в объятиях Этана.
Где он? Я не мог вспомнить, но я так сильно по нему скучал.
— Этан? — я не был уверен, что позвал его вслух, пока Бет не ответила мне:
— Ох, Джейми. Ты такой дурачок. — Она вздохнула. Ее голос доносился будто издалека. — Я позвоню бабушке. Только попробуй помереть у меня.
Глава 9
Я прижался к Этану потеснее, уютно устроившись в его объятиях, улыбаясь и ощущая, как он обнимает меня еще крепче. Я чувствовал боль, но не мог вспомнить из-за чего. Я помнил, что мы занимались сексом, но болезненные ощущения были вызваны не этим. Этан поцеловал меня в висок, и я вздохнул. Он был таким теплым, что хотелось никогда не покидать его объятий.
— Так гораздо лучше, нежели когда вы пытаетесь убить друг друга, — радостно сказала бабушка.
Я распахнул глаза и огляделся в полном недоумении. Мы были не дома. Мы лежали на циновке, расстеленной на полу храма Весны, и над нами, улыбаясь, стояла бабушка. Я перевел взгляд на Этана и по его виду понял, что он в курсе того, что происходит.
— Как себя чувствуешь, милый? — спросила бабушка, кладя ладонь мне на лоб.
Я дернулся, прежде чем осознал, что ее прикосновение боли не вызвало. Я ждал, когда кто-нибудь из них объяснит, что случилось, но они молчали и продолжали смотреть на меня так, как обычно смотрят на пациента, не имеющего понятия о том, насколько он болен.
— Что происходит? — спросил я, чуть отстраняясь от Этана, чтобы взглянуть на него.
— Что ты помнишь о вечере четверга? — спросил он.
Я на минуту задумался, и на меня нахлынули воспоминания. Я вспомнил, как убежал от Этана, когда нашел бумаги с отчетами о смерти родителей, как чувствовал, будто умираю рядом с Бет, и как отключился на кухонном столе в своей квартире.
Первые воспоминания будто прорвали плотину. Слова со страниц пылали в моем мозгу. Подробности об убийстве, которые я либо забыл, либо никогда не знал, внезапно в красках предстали перед моими глазами, и я был уверен, что никогда уже не смогу их забыть. Этану принес бумаги этот смертный, Джереми. Они были заодно. А я даже не знал, в «чем». Я знал, что Этан не имел права вмешиваться во что-то, что не имело к нему никакого отношения, но вполне могло иметь отношение к его родителям.
Я разжигал в себе гнев, собираясь с силами, чтобы наорать на Этана, как сделал перед уходом, но бабушка, заметив это, цыкнула на меня:
— Только посмей начать ссору, Джейми Макхейл. Именно из-за своей вспыльчивости ты и сидишь теперь здесь. И сейчас я твоей горячности не потерплю. Тебе повезло, что ты все еще жив и не убил своего партнера. Ты сам виноват во всем, что случилось, и теперь должен извиниться перед Этаном за то, через что ему пришлось пройти в эти несколько дней.
— Извиниться? Перед ним? После… погодите минутку, какие несколько дней? — спросил я, вдруг почувствовав себя ужасно усталым. — Как долго я здесь?
— Почти неделю, — ответил Этан.
— Неделю? Да мы же совсем ненадолго разлучились, пока я не потерял сознание.
— Достаточно надолго, — холодно сказала бабушка. — Вы оба забыли, насколько свежи и хрупки ваши узы. На первых порах им не выдержать слишком большого напряжения. И это не беря в расчет того, что мы не знаем, что с ними может быть не так. То, что вам удалось соединить ауры — не значит, что заклятие стало идеальным. Не знаю, почему я должна постоянно напоминать вам о том, насколько чувствительна эта магия.
— Прости, бабушка. — Я снова почувствовал себя таким разбитым, словно мне и вечности не хватит, чтобы выспаться. — Знаю, иногда я чересчур импульсивен. — Они оба фыркнули, и я одарил их хмурым взглядом. — Можем продолжим? Какой сегодня день недели?
— Среда, — сказал Этан.
— Среда? Как такое возможно? То есть, я уже неделю не ел? Я имею в виду, что чувствую себя дерьмово, но не до такой уж степени.
— Пожалуйста, не выражайся, — шикнула на меня бабушка. — Этан кормил тебя, пока ты спал. Мне удалось наложить заклинание, при котором ты мог питаться, даже находясь в бессознательном состоянии. И его кровь давала тебе больше сил, чем кровь из пакетов. Так что нам приходилось только присматривать за тобой, чтобы ничего больше не случилось. С твоей аурой все в порядке. Думаю, что, скорее всего, магия обрушилась на тебя из-за твоего собственного идиотизма.
— Ну спасибо, бабушка, — сказал я, рассмеявшись. Я обернулся к Этану и робко ему улыбнулся. — Спасибо, что не дал мне умереть. Мне очень жаль, что я втянул тебя в это.
— Да уж, тебе и должно быть жаль, — сказал Этан с улыбкой. — Но на мне это отразилось не так сильно, как на тебе. То есть, меня тоже вырубило, но ненадолго. И, очнувшись, я не был настолько слаб. Видимо, основную силу удара ты принял на себя.
— Когда ты пришел в себя? — спросил я.
— В воскресенье, в таком же смятении, как и ты. Бабушке пришлось напомнить мне о том, что произошло, и потом уже я объяснил ей, с чего все началось. Мы просто ждали, когда ты очнешься, чтобы я мог объяснить это и тебе.