Больше, чем друзья (СИ) - Эклер Натали
— Ваша вода со льдом, господин Баринов, — нарушает тишину приближающийся голос Каролины.
Костя успевает заблокировать экран еще до того, как она входит.
— Спасибо, — сухо благодарит. — Я тут посижу немного, а ты иди ложись. Поздно уже.
Лина продолжает стоять. Ее обтянутая трикотажным платьем задница закрывает мне весь обзор.
— Можно мне с тобой посидеть? Тоже так хочу.
Она переминается с ноги на ногу. Я не сразу понимаю, к чему это движение. В следующую секунду блестящее платье падает на диван рядом с телефоном, и теперь я вижу ее задницу в стрингах.
Каролина раздвигает ноги и садится на Костю верхом. Отбросив волосы за плечи, эффектно прогибается в пояснице. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть этот разврат, но выдержки хватает ненадолго.
Костя откидывается назад, и я снова вижу его лицо.
— У меня нет настроения, детка, — произносит лениво.
— У тебя стояк каменный, я его чувствую, — замечает Лина, ерзая. — У нас уже два дня ничего не было. Давай по-быстрому перепихнемся прямо здесь.
Да елы-палы! Что ей так неймется?
— Жарко, Лин. Ты вся липкая, слезь с меня, — просит Костя и, взяв девушку за талию, отодвигает ее от себя.
И тут до меня доперает, после чего у Баринова стояк. Он смотрел мои фотки и возбудился. Вот это да! Новая порция острых как чили эмоций разогревает кровь и обжигает кожу, пульс ускоряется.
— Трахни меня! — настаивает Каролина, вжимаясь промежностью в мужской пах.
Весь ужас в том, что я сижу в трех метрах и вижу все в деталях. И даже их дыхание слышу.
— Здесь — точно нет, — упирается Костя, все еще пытаясь спустить ее с себя.
— Тогда я возьму в рот.
И она расторопно соскакивает на пол.
Капец!
Костя ставит недопитый стакан с водой на стол и шумно выдыхает, в то время как Лина берется за пояс его брюк и резким движением дергает их вниз вместе с бельем. Если он и собирался возразить, то не успел. А я не успела отвернуться или отвести взгляд.
Смотрю на его вздыбленный член, и глаза непроизвольно расширяются. Так близко я его еще не видела, даже узор из вздутых венок рассмотреть могу. Баринов и в этом месте красавчик, но учитывая обстоятельства…
Боже, я чем я думаю? Лицо печет, пульс ускоряется. Я сгораю от стыда, а Лина от нетерпения. Не мешкая не секунды, она берет впечатляющих размеров орган в рот… полностью. До основания.
Мама дорогая! Да ей в цирке можно выступать! Глотательницей шпаг.
Шуточки мысленно шучу, а сама мечтаю провалиться под землю. Внутренне сжимаюсь, надеясь таким образом стать меньше и незаметнее. Сейчас мы с Линой в одной плоскости. Если она повернется или скосит взгляд, то сразу же увидит меня. Момент будет эпичный.
Издав грудной стон, Каролина начинает двигать головой, но Костя не дает ей разогнаться — берет за плечи и тянет вверх.
— Сказал же — не хочу, — цедит сквозь зубы.
Проникающего в беседку света достаточно, чтобы увидеть, какие эмоции отражаются на его лице. Я без труда различаю гнев и раздражение с примесью брезгливости. Если бы мой парень посмотрел на меня так за попытку сделать ему минет — клянусь, убила бы!
А Каролина даже бровью не ведет. Встает на ноги, снимает трусики и наклоняется к столу.
— А если так?
Кошмар… Она себя совсем не уважает. Или настолько пьяна, что не соображает?
Костя тоже встает. Теперь я вижу только их ноги. Ее широко расставлены, на ногтях алый лак. Упав грудью на стол, она призывно постанывает. Нас разделяет только деревянная столешница.
Это сюр какой-то.
Баринов стоит неподвижно. Я больше не вижу его лица и не знаю, что с его штанами. Они еще приспущены? Дурацкое воображение рисует грязные картинки. Мерзко. Если он сейчас начнет ее трахать, я не выдержу и вылезу. Лучше опозориться, чем терпеть такое. Я реально на пределе.
И тут мой надежно прижатый к бедру телефон издает приглушенный пиликающий звук. Мне звонит Эмили.
— Потом ответишь, кис. Не отвлекайся. Войди уже в меня, — хнычет Лина.
Я отбиваю звонок и напрягаюсь.
Баринов молчит. Его телефон лежит экраном вниз, теоретически он мог звонить, но Костя не проверяет. Замер и не двигается. Если сейчас наклонится и заглянет под стол — хана нашей дружбе.
— Иди спать, Лина. У меня упал, — произносит он сухо.
— Но как? Почему?
— Выпил много. Жарко. Не знаю… Иди в дом!
— Норма-ально, — недовольно тянет она, поднимаясь со стола.
Резковато наклоняется за платьем и задевает стакан. Тот летит на каменный пол и с грохотом разбивается. Я не переношу звук бьющегося стекла. Зажимаю уши руками и сжимаюсь в комочек, чувствуя стопой холод долетевшего до меня кубика льда.
— Стой, где стоишь, — строго предупреждает Костя. — Ты босая, я тебя перенесу. — Ноги Лины отрываются от пола, он делает шаг и шипит: — Сука! Сам наступил!
— Порезался? Сильно? Надо срочно обработать и в больницу. Прививку сделать! Тут зараза всякая. Тропики, нищета! — истерит Лина.
— Ерунда. На мне как на собаке заживает, — бурчит Костя. — Что действительно надо, так это собрать стекла, чтобы завтра никто не поранился.
— Утром вызову уборщицу…
Их голоса отдаляются. Они уходят. Наконец-то! На радостях я совершаю глупость: лезу прямиком на выход и напарываюсь на осколок. Ладонь пронзает острой болью, в глазах на миг темнеет.
— Су-ка, — повторяю за Бариновым, зажимаю рану и бегу к дому.
На первом этаже горит свет. Костя с Линой ищут аптечку и продолжают спорить. Я не рискую войти — прячусь за угол дома и жду, когда они поднимутся к себе.
Рука болит ужасно, крови много. Я кусаю губы, чтобы не заплакать, и проклинаю свою невезучесть. Чувствуя себя израненной не только физически. В который раз корю себя за необдуманное решение прилететь и снова вляпаться в безответность.
Спустя несколько минут выходит Костя с щеткой и совком в руках. Прихрамывая, идет в беседку и первым делом заглядывает под стол. Затем проверяет свой телефон и убеждается, что в нем нет пропущенных. Уверена, не удивляется — у него и рингтон наверняка другой.
Баринов включает свет и начинает сметать стекла. Окно их с Линой спальни светится, то есть она уже там. Воспользовавшись удобным моментом, я по стеночке пробираюсь к входной двери и незаметно юркаю в дом.
На тумбочке при входе лежит распотрашенная аптечка, рядом с ней — упаковка пластырей. Прихватив несколько полосок, на цыпочках поднимаюсь по лестнице и крадусь к своей комнате, как какой-то воришка. Надо лечь спать, пока не поймали. Не было меня в той беседке, ни за что не признаюсь!
Я уже у цели, осталось только ручку нажать. Переложив телефон в окровавленную руку, стискиваю зубы и кривлюсь от боли, когда слышу за спиной быстро приближающиеся шаги.
— Бродишь, Маха? Не спится тебе? — шепотом спрашивает Костя.
Сердце подскакивает к горлу. Я вздрагиваю и испуганно застываю. Он сам открывает дверь и, обхватив меня за талию, толкает вперед. Мы вваливаемся в мою комнату, он откровенно прижимается сзади.
— Ты что? — возмущаюсь я, пытаясь выраваться и развернуться.
— Тшш, не надо брыкаться, — шепчет Костя на ухо, закрывая дверь ногой. — Давай-ка сразу туда, — вжимается сильнее, направляя меня к ванной.
Глава 15
Маша
В ванной Костя меня отпускает. Развернувшись, прячу руки за спину и воинственно сдвигаю брови — заранее ощетиниваюсь.
— Где была? — спрашивает он, щелкнув выключателем.
— Нигде. Гуляла вдоль берега, — с непривычки щурюсь от яркого света.
Закрыв дверь, Баринов прислоняется плечом к стене и скрещивает руки на груди, ведет по мне медленным взглядом:
— Ночью? Одна? В пижаме? — выгибает бровь.
— А что такого? На пляже в это время никого, — хмыкаю.
Порез на руке болит, еле терплю. Его бы промыть и заклеить поскорее, но тогда однозначно спалюсь, а настрой — отбиваться до последнего. Не было меня в беседке!
— И не страшно тебе гулять одной?
