Your Personal Boggart - Заставь меня жить
Снейп замолкает и ведёт бровями в знак того, что это всё, а я продолжаю логическую цепочку:
- Весьма странно, что Барти так живо отреагировал на инициативу Реддла, особенно если учесть тот факт, что в Министерстве его дела шли в гору.
- Иначе, какая хорошая версия могла бы получиться… - манерно тянет Снейп, изящно высмеивая мою теорию о предателе-Барти, а я обиженно смотрю на него исподлобья.
Впрочем, глумиться он не собирается, так как сам сказал: «Мы не знаем точно, кто это может быть». В конечном итоге, я не уверен, что для Барти важнее: успешная карьера или господство на тёмной стороне. Хотя мне не дают покоя его слова о том, в чём именно мы с ним похожи: в нежелании мириться с обстоятельствами.
Не найдя других весомых доводов в пользу Крауча, я переключаюсь на Малфоев. То, что Нарцисса не единожды появлялась у Андромеды с жалобами на своё нынешнее положение, может говорить о многом. Хоть Снейп и утверждает, что у Малфоев не хватит смелости поставить всё на кон ради возможного освобождения от гнёта Реддла, я верю в обратное. Люди меняются, и порой жизнь ставит в такое положение, когда надо рискнуть, не думая о том, что может стать ещё хуже. Тем более у Люциуса и Нарциссы есть весьма сильная мотивация - будущая жизнь Драко.
Кстати, о Драко. Он так же, как и я, состоит в Клубе Слизней. Приём у Слизнорта состоится уже в эту субботу, а это значит, что я получу отличную возможность пообщаться с Малфоем-младшим в неформальной обстановке. Возможно, мне удастся расспросить его о поездке Нарциссы во Францию, если он, конечно, захочет поделиться столь ценной информацией.
Остановившись на этой мысли, я вновь обращаю взор к Снейпу, который сидит неподвижно вот уже несколько минут подряд, затерявшись в мире собственных мыслей. Одна его рука лежит на подлокотнике, пальцы другой сжаты в кулак, костяшки касаются губ, а взгляд прикован к ярким языкам пламени.
- Вы по-прежнему собираетесь отправиться к Реддлу?
Я спрашиваю то, что волнует меня больше всего на свете, и мой голос звучит хрипло, как от внезапной и очень сильной простуды. Снейп убирает руку от лица и не сразу поворачивается ко мне, а когда наши взгляды всё-таки пересекаются, я понимаю, что мыслями он был далеко отсюда. Наконец, я вижу в его глазах осмысленность, но то, что он делает потом, нисколько не способствует моим попыткам совладать с собой. Взявшись за край галстука - тот, что поуже, - Снейп медленно тянет его на себя, одновременно наматывая на руку, а я моментально ощущаю, как громко и тяжело начинает стучать моё сердце.
- Появление нового письма было крайне важно, - задумчиво отвечает он, пока я заворожено наблюдаю, как красно-жёлтая материя обвивается вокруг узкого запястья. Впрочем, у меня не получается утонуть в знакомом ватном ощущении, потому что Снейп завершает свою фразу:
- Однако не менее важно выяснить, что понадобилось Тёмному Лорду от меня. Всю неделю Метка давала о себе знать. Вполне возможно, что я ошибся насчёт разоблачения, и Реддл до сих пор верит мне.
Все органы внутри меня будто разом обрываются и падают куда-то вниз, оставляя вместо себя ощущение пустоты. Вовремя вцепившись в противоположный край галстука, останавливаю его движение и произношу в неверии:
- Я вас не понимаю. Когда Реддл объявился, вы сказали в тот же самый миг, что он раскусил вас, а теперь отрекаетесь от собственных слов?
Я уже собираюсь свыкнуться с мыслью, что моё ограниченное мышление не позволяет мне понять всех хитросплетений двойной игры Снейпа, даже готовлюсь выслушать длинную и, безусловно, крайне поучительную тираду об основах воспитания, но ошибаюсь. Снейп замирает с нечитабельным выражением лица, явно не намереваясь отвечать. Внезапно становится неудобно сидеть, а мерзкое ощущение того, что мне явно чего-то недоговаривают, придаёт уверенности.
- Что бы там ни было, всё ясно, как белый день: Реддл хочет наказать вас за предательство.
Пока Снейп решает, что сильнее его поразило - моя категоричность или тон, не терпящий возражений и растаптывающий последние капли субординации, которые остались между нами, - я твёрдо заключаю:
- Думайте что хотите, но я не позволю вам совершить эту ошибку.
К сожалению, на эти слова он реагирует довольно-таки быстро: начинает вращать кистью руки, распутывая галстук, но я вновь тяну ткань на себя и подныриваю под локоть Снейпа так, чтобы его рука легла на моё плечо. Решив, что я израсходовал весь запас красноречия, выразительно смотрю на профессора и встречаю серьёзный взгляд. Он явно не настроен шутки шутить, так же как не собирается спускать мне с рук вольность в выражениях, потому что в его лице сейчас нет даже намёка на то, что я увидел неделю назад, сидя перед ним на полу и держа за руку.
Что он хочет? Чтобы я просил прощения, но за что? Как объяснить, что я так же, как и он, хочу отгородить дорогого человека от опасности? Я не умею так искусно складывать слова. Я запутаю нас обоих расплывчатыми и корявыми формулировками, которые, к тому же, становятся совершенно бесполезными, когда дело касается чувств.
Поэтому я качаю головой, надеясь, что Снейп верно истолкует этот жест, и принимаю самый непреклонный вид. Он сейчас так близко, что, если заговорит, я смогу почувствовать вибрацию голоса в его грудной клетке, и мне так хочется большего, но я не могу. Просто потому, что он должен понять: меня просто так со счетов не спишешь. Прошли те времена, когда я принимал помощь от других, ничего не давая взамен, кроме благодарности. Теперь я хочу поступать так же, я хочу по возможности оберегать близких и дорогих мне людей от опасности, кольцом смыкающейся вокруг всех нас. Если ему так угодно, пусть списывает всё на мой юношеский максимализм, непроходимый характер и отсутствие манер, не желая видеть очевидного: я ни за что не отступлюсь. Ни от своих принципов, ни от своей цели, ни от него самого, каким бы сложным и непонятным не казался лес предубеждений, который Снейп выстроил вокруг себя. В конечном итоге, он сам показал мне тайную тропу, и я не намерен потерять её всего лишь из-за того, что, видите ли, разговариваю в неподобающем тоне, когда речь идёт о действительно важных вещах.
Возможно, все эти мысли отражаются на моём лице, и я успеваю пожалеть, что не могу видеть себя со стороны, потому что Снейп смягчается. Правда, он делает это не слишком явно (видимо, чтобы я не обольщался), однако лёд в его глазах сменяется тусклым блеском снисходительности. Он убирает руку, которая всё это время покоилась на моём плече, и я вижу, что вокруг неё до сих пор обвит галстук. Я набираю полную грудь воздуха и очень медленно выдыхаю, неотрывно наблюдая за тем, как Снейп освобождает руку, а затем одним уверенным движением перекидывает галстук через мою шею. Он поправляет воротник моей рубашки, а я смотрю на его сосредоточенное лицо, пытаясь понять, что он задумал. На периферии сознания всплывает мысль о том, что огонь в камине слишком сильный, но и она тает в горячем тумане, потому что Снейп, который всего секунду назад выглядел таким собранным и сдержанным, сжимает оба края галстука в кулаке и плавно притягивает меня к себе для поцелуя.
