Пошел вон, Чернов! (СИ) - Шагаева Наталья
Руслан играет моими пальцами. А потом сплетает наши пальцы и поднимает их вверх. Рассматриваем наши руки. Его – немного смуглая большая, сильная, с выступающими венами. И моя – маленькая белая с тёмно-бордовым маникюром. Наши руки можно фотографировать и выставлять в социальные сети с философскими надписями. И чтобы все завидовали… Но есть одно большое «но» …
— Чернов, — тихо зову его.
— Да, моя девочка.
— Отвези меня домой, — искренне прошу его я.
Глава 15
Ярослава
— Отвези меня домой.
— Зачем? Разве нам здесь плохо? — выдыхает Руслан.
— Хорошо… — сжимаю его ладонь.
Нет, я не лгу. Мне и правда хорошо с ним. Только именно в этом моменте. Но жизнь состоит не из одного момента. И от этого мне невыносимо плохо. Мне кажется, я уже не могу играть свою роль. Еще немного, и со мной случится истерика.
— Но пора вернуться в реальность. Отец переживает. Да и все остальные…
Отнимаю свою ладонь, разъединяя наши руки, сажусь на кровати.
— Кто остальные? Женишок твой места не находит? — со злой иронией ревностно спрашивает Руслан.
— Ты знаешь… Я ведь с ним даже не спала. За последние годы в моей постели был один мужчина, — спокойно поясняю я. Меня не цепляет его ярость. Я искренне хочу объяснить. — И это ты, — продолжаю говорить, смотря в стену перед собой.
— Зачем тогда замуж собралась?
— Хороший вопрос, — усмехаюсь я. — Собралась, да… — выдыхаю. — Но на это были свои причины.
— Из-за меня? — садится рядом со мной.
— И из-за тебя тоже, — прикрываю глаза.
— Слава…
Чернов садится напротив меня и обхватывает мое лицо, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Девочка моя. Я очень виноват. Да. Но я не могу без тебя…
И я вижу по его глазам, что он тоже не лжет. Только мне от этого не легче.
— В тот проклятый вечер я… — втягивает воздух. — Если хочешь, я испугался. Я гребаный трус! — почти кричит мне в лицо. — Хочешь знать, чего я испугался? — понижает тон.
— Тихо, — сама обхватываю его лицо. — Не надо сейчас. Слишком больно. Просто поехали домой. Пожалуйста, — всхлипываю.
— Чтобы снова вернуться в исходную точку? Нет. Не хочу. Не могу, понимаешь?! Ну хочешь, убей меня. Станет легче? — с каким-то хриплым надрывом произносит он.
И я верю, что ему тоже больно.
Я верю, что он по-настоящему на грани.
Но я не знаю, что мне с этим делать.
— Нет. Легче не станет. Отвези меня домой. Мне нужно подумать. Там и одной.
А вот тут я уже лгу.
Никогда не верьте, когда человек не дает ответа здесь и сейчас. Когда обещают подумать. На самом деле ответ есть сразу. Его просто не хотят озвучивать в глаза.
— Что-то мне подсказывает… — всматривается в мои глаза.
Чернов всё правильно чувствует. И это тоже меня подкупает. Он научился меня читать. Но…
— Не надо на меня давить. Не порть момент. Он был прекрасен.
— А дальше? Может, ты просто выслушаешь меня? Здесь и сейчас? — психует, поднимаясь с кровати. Отходит к окну и отворачивается. А я сгребаю покрывало и укутываюсь в него. Обнаженной я чувствую себя уязвимой.
— Хочешь рвать душу — рви! — сдавленно произношу я. А сама сжимаю голову руками. Боже, какое тяжёлое похмелье. — Я выслушаю тебя взамен на слово мужчины – после отвезти меня домой.
Руслан молчит несколько минут, сжимая и разжимая кулаки.
— Да какая душа, — грустно усмехается. — Она давно разорвана в клочья.
«В том-то и дело», — думаю я, но вслух не произношу.
— Хорошо, я даю слово, что мы уедем отсюда, как только ты меня выслушаешь. Если ты захочешь.
— Чернов, не нужно играть формулировками. Не «мы уедем», а «ты отвезёшь меня домой».
— Хорошо! — злится.
Он всегда был импульсивный. Во всем: в сексе, в чувствах, в радости и в горе тоже.
Какое подходящее слово. Да, точно, у нас горе. Сравнимое с потерей близкого человека. Я его потеряла.
— Я слушаю тебя, Руслан, — спокойно выдыхаю. Пусть станет еще больнее, если он так хочет. Оно выболит, и всё пройдет.
— Дай мне пять минут. Отдышаться, — хрипло просит Руслан, разворачивается и выходит из комнаты.
А я так и сижу, кутаясь в одеяло и смотря в стену.
Руслана долго нет.
Поднимаюсь с кровати, подхожу к окну. Снег до сих пор сыпется с неба белыми хлопьями. Красиво, как в сказке.
Чернов стоит на дворе в одних джинсах и куртке, накинутой на голый торс. Он медленно курит и смотрит в сторону леса.
Давай, мой раненый зверь. Решайся и отпускай меня. Так надо. Мне надо, да и тебе тоже.
Поверь, тебе это надо не меньше моего. Ты просто пока еще этого не осознаешь. Я же злопамятная и сожру тебя потом. И себя сожру, жизни не будет. Или будет, но недолгая…
Руслан, наконец, докуривает сигарету и возвращается в дом. Снова сажусь на кровать, поджимая под себя ноги, и кутаюсь в плед.
Закрываю глаза, глубоко вдыхая и пытаясь обрести хоть какое-то равновесие.
Я вся липкая после нашего секса. Я вся в этом мужчине. Пропитана им внутри и снаружи. И он весь во мне. Но уже сегодня вечером мы всё это смоем и начнём новую жизнь.
Чернов проходит в комнату и садится в кресло возле окна, не трогая меня, и это правильно. Мне кажется, если он еще раз меня коснется, я взорвусь, и неизвестно, чем это закончится.
Руслан опирается локтями на колени и подаётся ко мне.
— В общем, я запал на тебя. Мне казалось, просто запал. Секс, огонь, всё остро и эмоционально. И вот в один момент я поймал себя на мысли, что это не просто увлечение, что это даже не любовь, а зависимость, одержимость, если хочешь. Я теряю себя, свободу и автономность. Я так не привык, это противоречило моим принципам… В общем, крышу мне сорвало.
— Дальше…
Сглатывает, отводя от меня взгляд.
— Можешь мне не верить, но я половины не помню. Всё вспышками, кадрами, как трейлер к фильму. В общем, картина ясна, но без деталей. Клуб. Знакомое место, я раньше часто там бывал. Да почти каждую пятницу. Знакомая обстановка, знакомые лица. Бухал, да, с пацанами. Курил кальян на специфическом табачке. Угар, драйв. Девочки. Нет, не шлюхи. Так, просто стриптизерши. Смотреть можно, трогать нельзя. Как настоящий мудак и эгоист пытался себе доказать, что это мне еще интересно. Помню, что ловил себя на мысли, что уже неинтересно. Но делал вид, что да. Не помню, куда делись пацаны. И как рядом со мной оказалась она. Слово за слово, алкоголь, какие-то невнятные пошлые разговоры, ее позы и кричащие намеки, что она не против. Дальше ни хрена не помню, что мы делали. Вспышка, и мы уже в отдельной випке. Она смеётся и раздевается под музыку…. Сука! — срывается он.
Подскакивает с места и проходится по комнате.
А у меня, оказывается, такая богатая фантазия, я всё это тоже начинаю видеть вспышками.
Закрываю глаза. Хочется кричать, приказать, чтобы прекратил говорить. Мне не нужны эти подробности!
Зачем я позволила ему говорить?
Чтобы что?
Но вскрытие без боли невозможно. Пусть вскрывается. Я обещала слушать. Так между нами не останется незакрытых вопросов.
— В общем, дальше всё вспышками. Ни хрена не помню своих ощущений и зачем я вообще это сделал. Не понимаю только одного: какого хрена не предохранялся, по сути, с малознакомой бабой?
Очухался утром у себя дома в кровати, один. С очень мерзким ощущением. И пониманием, что совершил фатальную ошибку.
Руслан распахивает окно, в которое врывается зимний холод, и глотает воздух.
Правильно, воздух сейчас нам необходим. Его стало очень мало, до такой степени, что жжет легкие.
Руслан глотает воздух, и я вместе с ним.
— И вот тогда-то всё и встало на свои места. Четко, ясно. Как, сука, белый день. Мне нужна только ты. И похрен, что я одержим. Это не то, чего стоило бояться. Это то, что нужно было принимать с раскрытыми объятиями.
