Не бойся, тебе понравится! (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна
— Ты сейчас совсем не вовремя! — возмутилась Халлела, вцепилась обеими руками в его запястье, дёрнулась, пытаясь освободить голову. — Пусти! Неделю тебе ничего не надо было, а теперь вдруг… Поставь меня на место, ты! Куда потащил?!
Она попыталась биться и брыкаться, но стратегия оказалась провальной: слишком разные весовые категории, а Шахаб лишь утвердился во мнении, что поступает правильно. Вот сейчас это походило на месть, ради которой всё затевалось.
В Холере не чувствовалось страха или отвращения, едва ли Шахаб продолжил бы давить в таком случае, и просьбы не было, к просьбе он бы прислушался. А требование оказалось очень просто и приятно игнорировать. Чем больше она ругалась, тем большее это доставляло удовольствие. Не сама ругань и сопротивление, конечно; ощущение власти. Контроля над ситуацией. Сейчас они окончательно поменялись местами, и ей полезно ощутить на собственной шкуре, каково это, когда твоим мнением и желанием не интересуются.
Вряд ли это на неё повлияет, но ему будет приятно.
Шахаб отступил к постели, сел на край, устроил добычу у себя на коленях верхом, продолжая прижимать спиной к себе и придерживать одной рукой за шею, не позволяя слишком сильно дёргаться.
— Прекрати! Вот же взялся на мою голову… баобаб!
Халлела ворчала и вяло дёргалась уже больше из принципа, прекрасно понимая, что не имеет средств бороться с этой стихией. Не считая, конечно, пары козырей на крайний случай, если бы пришлось сражаться за жизнь, но сейчас явно не та ситуация. Просто она терпеть не могла, когда прерывают на середине мысли, и что ему стоило прийти на пару часов пораньше?!
Шахаб, всё так же молча, задрал подол длинного сцара до талии женщины, уже без удивления обнаружив, что бельё она опять проигнорировала. Погладил по ноге — от колена вверх, к острой тазовой косточке, прослеживая по бедру широкие золотые ленты узора на светлой коже. Нежная, тонкая, бархатистая на ощупь… Ему не хватало этой возможности: коснуться любовницы рукой. Так, как хочется. Половины удовольствия лишался… А она ведь хороша. Безумна, но — хороша. Особенно своей непохожестью на остальных эльфиек. Непохожестью ни на кого.
— Да отпусти ты меня уже! — вновь трепыхнулась Халлела.
До сих пор восхищаться силой и статью шайтара было проще. Да и в прошлый визит его желание вести безоговорочно заводило, потому что в прошлый раз она и сама его хотела. А сейчас, когда Шахаб явился не вовремя, размеры и мощь его оказались палкой о двух концах, и привыкшая быть сильной Халлела вдруг ощутила себя очень тонкой, хрупкой и беззащитной. Но чувство это не пугало, а сердило.
— Шахаб! Я делом занималась!
Шайтар словно не слышал, но выпустил шею, ладонь сместилась ниже, накрыла грудь. Вторая тем временем осторожно прошлась по низу живота, вздрогнувшему от прикосновения, и медленно двинулась дальше, пользуясь предоставленной свободой.
Халлела опять непроизвольно и неуклюже дёрнулась, пытаясь прикрыться, — а потом глубоко вздохнула и заставила себя расслабиться. Это явно было проще и разумнее, чем продолжать дёргаться. И приятнее.
Ну вот что ему стоило прийти раньше, когда она ещё не так сосредоточилась и увлеклась?
Шайтар с удивительной точностью ощутил эту перемену настроения, когда раздражение уступило смирению, и через пару мгновений потянул с женщины одежду. Она уже не стала протестовать, высвободилась из складок сцара, откинулась на широкую грудь.
Некоторое время Халлела еще напряжённо прислушивалась к ощущениям и вздрагивала, когда пальцы мужчины касались особенно чувствительных точек. Казалось, что ещё немного — и ему надоест осторожничать, хотелось быть к этому готовой. Требовалось некоторое время, чтобы переключиться с рабочей сосредоточенности на телесные удовольствия, поэтому уже знакомой властной грубости и резкости не хотелось. Потерпела бы, ничего с ней не случилось, и даже в конце наверняка получила бы удовольствие, но…
Но огромный шайтар, оказывается, умел быть терпеливым, а его крупные пальцы, твёрдые от свежих мозолей, — осторожными и нежными.
Минута, другая — и напряжение окончательно ушло, вытесненное горячащим тело возбуждением. Стало не до тревог и сомнений, и все опасения и сомнения улетучились, изгнанные умелым любовником. Непривычное ощущение — полностью довериться чужим рукам, расслабиться. Наслаждаться неспешными ласками, чувствовать жар большого сильного тела, любоваться сочным контрастом свинцово-серого на молочно-кремовом с золотом, полированного камня на гладком шёлке — его руки так красиво смотрелись на её теле!
И Шахаб, кажется, наблюдал за тем же самым, зачарованно-неторопливый, неожиданно спокойный и сдержанный. Медленно и словно бы с ленцой он целовал её плечо, шею, ухо…
Первая волна удовольствия накатилась так же мягко, томно. Халлела, закусив губу, прерывисто вздохнула и вцепилась в широкие запястья, толкнулась бёдрами навстречу его ладони.
Мужчина на несколько мгновений замер, позволяя любовнице насладиться ощущением до последней капли, потом наклонился вперёд, вынуждая немного отодвинуться. Продолжая одной рукой удерживать её бёдра, второй попытался добраться до застёжки своих штанов. Тихо ругнулся — слова этого Повилика не поняла, но догадалась по смыслу и ещё подвинулась, для устойчивости уперевшись ладонями в его колени. Но разочарованного вздоха, когда он убрал и вторую руку, всё равно не сдержала.
Шахаб стащил свой сцар, расстегнул штаны. Снимать совсем не стал, но приподнялся, что бы спустить пониже, как будто не чувствуя при этом дополнительного веса. Опустился обратно, деловито подвинул женщину, как посчитал удобным, мягко надавил ей на поясницу, заставляя прогнуться.
Ласкающее прикосновение твёрдых шершавых пальцев к самому сокровенному заставили Халлелу вновь судорожно вздохнуть. Закусив губу, задержать дыхание, когда по влажной плоти скользнула гладкая головка. Со стоном выдохнуть, ощутив наконец тугую наполненность.
Это было восхитительно и ново — ощущать себя полностью открытой мужчине, в неловкой позе без возможности что-то контролировать, с порочно широко разведёнными ногами ощущать в себе горячий твёрдый член, а на бёдрах — тяжёлые сильные ладони. Шахаб медленно двинул бёдрами — и Халлела всхлипнула от остроты ощущения, всех ощущений.
Ещё пару раз толкнувшись, шайтар раздражённо выругался. Эльфийка ответила коротким смешком, не задумываясь, что именно её веселит, — а через мгновение мир уже перевернулся, и она оказалась лицом на кровати. Одна.
От удивления она даже забыла возмутиться внезапным прекращением удовольствия, приподнялась на локтях, любопытно оглянулась через плечо. Там раздражённый и до крайности возбуждённый мужчина воевал со своими штанами. Продолжая лежать на животе, Халлела демонстративно подпёрла голову ладонью, устроившись поудобнее и беззастенчиво любуясь. Всё же шайтар был возмутительно, неприлично хорош. И на цепях великолепен, и вот такой, свободный и удивительно грациозный для своих размеров, особенно. Вряд ли её сородичи могли бы понять и оценить эту красоту, но… плевать ей на сородичей!
Настроение не просто выровнялось — подскочило. Помимо эстетического удовольствия, приятно оказалось наблюдать и за чужой неловкостью, и она почувствовала себя отмщённой.
— Да ты не торопись, я никуда не денусь. — Уже откровенно хихикая, она выразительно дрыгнула ногой с браслетом.
И в следующий момент возмущённо ахнула, получив звонкий шлепок по ягодице. Но внятно возмутиться не успела: Шахаб навалился сверху, вжимая в постель. Несмотря на то, что основной свой вес он удерживал на локте, Халлеле хватило этого, чтобы запнуться на вдохе — а через пару мгновений подобные мелочи уже не волновали, потому что весь заготовленный для ругани воздух вырвался с коротким стоном, когда она вновь ощутила в себе член мужчины. Мгновение — и сразу полностью, и не до возмущения, потому что резким движением вынесло все мысли. А все, что остались, были сосредоточены на ощущении широкой твёрдой ладони, придерживающей её бедро, и размеренных, сильных движениях.
