Аверс (СИ) - Розга
— Почти получилось, — улыбнулся Лев, не выдав и на самом деле не испытывая разочарования, положил в рот первый кусочек, прожевал и добавил. — Очень вкусно, Ника, спасибо. Заканчивай суетиться, тебе тоже надо поесть.
Недовольная собой девушка, подчинилась требованию. Собрала себе нехитрый бутерброд из кусочка полезного хлеба грубого помола, авокадо и рыбки.
— Будешь кофе? — усадив ее за стол, спросил Терновский.
— Но я чай налила, — занервничала девушка, она видела кофе-машину и трезво оценивая свои силы не полезла к мудреной технике.
— Я сварю, не переживай, — предотвратил ее попытку вскочить с места. — С молоком? Латте?
Через три минуты Ника обзавелась чашкой ароматного напитка. Себе Лев сварил двойной эспрессо. Этим мужчина не ограничился, совершенно обыденно приготовил для Ники точную копию ее первого бутерброда и положил на тарелку перед ней. Чувствуя, что войска ее разбиты и все, что осталось сложить знамя к ногам победителя, Ника вздохнула и откусила первый кусочек.
Она ходила за ним по квартире, повторяя вчерашний вечер, возможно приобретая привычку. Лев нисколько не возражал, словно царь с рождения, свыкшийся с постоянным окружением свиты в самые интимные моменты. Не дрогнув, скинул с себя мягкие домашние джинсы и футболку, на короткое время мелькнув голой подтянутой задницей. Начал облачаться в официальный костюм. Ника смотрела на него ничуть не менее сосредоточенно, чем он наблюдал за ней на кухне. Не рубашка, а сорочка, в плотные манжеты вдеты запонки, золотые, простые и строгие, без камней или эмали. Часы на запястье, Ника в них не разбиралась, но предполагала, что в их стоимости очень много нулей. Пиджак и галстук. Ловко обвязал себе шею шелковой полоской, завязав в узел. У нее бы так не получилось. И снова Ника чувствовала свое несоответствие, она не подходит этому мужчине, девушка предчувствовала, что найдутся люди, которые ей прямо укажут на ее недостатки.
— Как я выгляжу? — отчетливо поддразнивая, не упустил из виду ее интерес Лев.
— Царственно, — не пожалела признать девушка, зардевшись от собственной смелости.
— Спасибо, — Лев откровенно засмеялся, но сначала горделиво приподнял голову, вряд ли заметив за собой.
Она пошла провожать его к порогу. На обувном комоде стояло тяжелое металлическое блюдо. Терновский методично собирал с него по карманам нужные всякому бизнесмену вещи: связку ключей, флэш-карту с ключ-паролем от его офисного компьютера, еще одну с его электронной подписью, на портмоне приостановился, точно он забыл одну мелочь. Лев открыл кошелек и вытащил на днях выпущенную банковскую карту, положил ее на деревянную крышку комода и пододвинул в сторону Ники.
— Это тебе на булавки, не сиди дома, если не хочешь, погуляй по городу, лимит сто тысяч, так что с крупными покупками подожди до выходных, — спокойно диктовал Терновский. — Звони, Ника.
— Мне денег не нужно, — попробовала отнекиваться девушка, смотря на карточку, будто она кусачее насекомое.
— Не перечь мне, — грозно нахмурился мужчина, но провести разъяснительные мероприятия ему уже не хватало времени, ограничился тем, что сграбастал в объятия, сжав до хруста в ребрах, поцеловал в кончик носа и ушел.
Ника еще долго смотрела на карточку, потом взяла, оставь она ее на месте можно схлопотать, вызывать недовольство на ровном месте она не желала. Убрала в карман своей куртки, еще настроенная не тратить с нее и копейки, причем одновременно понимая, что Лев отследит и может рассердиться.
Запущенный тренажерный зал потребовал у двух женщин целых полтора часа. Домоправительница мстительно отправила родственницу в домашний кинотеатр. Им Терновский тоже пользовался редко, и они, в свою очередь, тратили на него минимум усилий. Сама Мария занялась главной спальней. Перестелила постель, отметила добавившуюся одежду, собрала раскиданные вещи в корзину и унесла в стирку. Характер отношений между хозяином и его девушкой от прислуги не скрыть. Хозяйская комната должна быть в идеальном порядке, на нее ушел еще час, полчаса на выделенную Нике спальню. Мария осторожничала, заглядывая за дверь, но девушки там не оказалось.
Ника отыскалась на кухне, рядом с современной индукционной плитой стоял полупустой пластиковый лоток для яиц. Большого беспорядка Ника не допустила, необходимое под рукой: чищенный и нарезанный лук с запасом, раскрытая масленка. Она пробовала в седьмой раз, первые две попытки вышли совсем неудачно, яичница свернулась неопрятным комком. При Льве перевернуть блин без потерь ей помог счастливый случай. Переживая брак, Ника прервалась, вымыла посуду, оставшуюся от завтрака, проигнорировав посудомоечную машину, слишком мало предметов, убрала со стола, успокоилась. Перерыв ей помог и теперь получалось, как нравилось Льву, но не каждая, через две на третий. Стабильный, неизменный результат еще предстоит выработать. Готовую яичницу Ника безжалостно отправляла в мусорное ведро, отличная сковорода, к ней вообще ничего не пристает, разве тяжеловата. И начинала заново. Девушку совершенно не интересовало сколько ей предстоит перепортить продуктов или потратить дней, чтобы научиться. Терновский получит любимое блюдо на завтрак и готовить она его будет безупречно.
Мария вспугнула Нику. Девушка покосилась на нее, Мария действовала деликатно, спросила можно ли ей убрать. Пришлось свернуться, разложив оставшиеся продукты по полкам и прихватив из холодильника лимон, чтобы перебить его соком запах лука от рук, она отступила в сторону своей спальни. Не помешает принять еще одну ванну, заняться больше нечем и она действительно соскучилась по удобствам.
Бояринов приходил на работу, когда вздумается, умудряясь раскачивать нежную психику участников коллектива еще и своими внезапными появлениями. Нельзя было заранее скрепить сердце перед общением с ним, а находиться в напряжении по нескольку часов в день и вовсе не дождаться начальника не каждому по силам. Терновский приходил на работу изо дня в день и из года в год без пятнадцати восемь, хотя рабочий день начинался с девяти. Алексей заявлялся на несколько минут пораньше него. Неизвестно была ли Антонина Васильевна из жаворонков или ее окончательно запугал и поработил Бояринов, но являлась она к семи. Традиционно ей первой охрана открывала двери офиса. В отличии от Алексея, Антонина Васильевна, много зная о перемещениях и планах своего шефа, никогда сведениями не делилась. Не из вредности, она добрейшей души человек, очень просто — шеф приказал ей этого не делать. Перед тем, как оспаривать прямое распоряжение Бояринова, неплохо прикупить местечко на кладбище.
Рабочий день шел своим чередом. У Терновского начались совещания и назначенные встречи. Алексей отрывался от макбука, чтобы встретить или проводить очередную группу и снова начинал печатать, постоянно сверяясь с драгоценным ежедневником.
Бояринов приперся к трем. Выглядел он идеально, будто прямо сейчас от стилиста: костюм, прическа, ухоженные руки, явно не считал зазорным посещать маникюршу. От него пахло любимым парфюмом, но еще слышался едва заметный запах, как от идеально отстиранной, накрахмаленной и только что отглаженной скатерти. Если бы кто-нибудь осмелился, Максима могли с полным основанием назвать метросексуалом. Более чем презентабельный царь зверей Терновский, выглядел не таким лощеным.
Совладелец пароходства заглянул в приемную Терновского через приоткрытую дверь. Посетители ее часто не закрывали перед уходом, чем донельзя бесили Алексея, он бегал туда-сюда, но сейчас слишком увлекся составлением плана на ближайшие десять дней вперед, хотя просили на неделю.
— Обожаю смотреть, как другие работают, — беззлобно поддел он Алексея, видимо день у него задался, вот ядом и не плещет, не дожидаясь реакции, скрылся на своей территории.
На первый, второй и третий взгляд Бояринов выглядел безалаберным руководителем, никакой системы, слишком вольное поведение. Он мог вообще не появляться три-четыре дня. Бизнес требует вложений и денежные из них не самые важные, чтобы получать результат нужно впахивать, не жалея ни себя, ни окружающих. Как Лев Николаевич Терновский. На нем все держалось. Но Алексей слишком давно в фирме и достаточно умен. Вольная жизнь и наплевательское отношение Бояринова не более, чем иллюзия. Максим практически не вмешивался в рутинные дела пароходства, но он курировал его договоры, особенно крупные, подыскивал новых деловых партнеров. Он сам встречал будущих заказчиков, катал их по городу, кабакам и клубам, ловко втираясь в доверие, через несколько дней считаясь им чуть ли не лучшим другом. Выкруживал наилучшие условия, решал любые конфликты. Три года назад у них взорвался и потонул один из самых крупных пароходов. Бояринов предложил Терновскому оставаться и решать на месте, уехал сам. Что он там делал никому неизвестно, но ситуация слилась практически в полном молчании, разве первых громких заявлений в сми не удалось избежать. По счастью пароход не пассажирский. Терновский ненавидел пассажирские пароходы и со времен, как унаследовал пароходство целиком, постепенно избавился почти ото всех. Теперь у них осталось два и их инспектировали, чинили и следили, будто завтра собрались на них выходить в открытый космос.
