Инкубы Чикаго (СИ) - "Murmur and Furfur / Fangs"

Ричард сделал шаг назад, когда Эйдан улыбнулся.

В темноте белым сверкнули клыки.

— Ну теперь-то можно открыть подарок? — вкрадчиво поинтересовался напарник.

— Конечно. — Ричард пожал плечами, и, стараясь звучать как можно более беззаботно, позволил: — Валяй, открывай.

Эйдан шагнул к нему, почти прижав его к теплой, фактурной стене. И Ричард подумал, что вот оно.. вот-вот… кульминация вечера, что сейчас будет… но Эйдан просто протянул руку и погладил кору у него над плечом. В ответ она засветилась изнутри нежным светом, как будто там, в глубине, под поверхностью жили светляки.

— Она очень старается, Ричи. — В зеленовато-желтых переливах его лицо выглядело задумчивым. — Считывает, как может, из твоих снов привычную для тебя обстановку, но сам понимаешь… источник не самый надежный. Ладно, проходи. Разберемся, что ты там принес.

Эйдан хлопнул на прощание по стене и, сделав шаг назад, приглашающе повел рукой. Ричард последовал за ним в помещение, оказавшееся небольшой комнатой.

Которая мерцала. Пыталась держать грани, но соскальзывала. Менялась. Текла. Дышали стены, слегка бликовало то ли кресло, то ли диван. На стенах появлялись и исчезали фотографии и картины. Ричард застыл, напряженно всматриваясь в постоянно ускользающее из сознания окружение. А Эйдан дошел до кушетки у дальней стены и беспечно бросил на нее скейт, зашуршал бумагой, хмыкнул, щелкнул пальцами и комната озарилась нежным, теплым светом. В этом свете портупея, которую сваял Ричард выглядела черной паутиной, хищно раскинувшейся у Эйдана в руках.

— Ну… — слегка замялся Ричард под внимательным взглядом напарника, — мне показалось, тебе в прошлый раз понравилось…

— Мне? — приподнял идеальную бровь Эйдан.

И Ричард поправился:

— Нам.

— Так-то лучше, — расплылся в лучезарной улыбке Эйдан. Нежно погладил пальцем один из ремней, бросил подарок на диван и без промедлений потянулся к застежке на джинсах.

— Что… Э-э-э… Эйдан? Стой! Подожди! — Мозг Ричарда на секунду завис и попытался уйти в перезагрузку. Оказалось, что к виду голого Эйдана Ричард готов, но не совсем.

— А? Что такое? — с деланным удивлением спросил Эйдан, обвел пуговицу джинсов, подмигнул и томно заявил: — Нужно примерить.

Ричард судорожно пытался понять, что же делать дальше. Будь на месте Эйдана девушка, он бы подошел, обнял, поцеловал, запустил бы стандартные процедуры. Но с мужчиной это казалось невозможным, потому что не было в богатом жизненном опыте Ричарда на такой случай никаких процедур. Ричарду оставалось импровизировать и действовать по ситуации, он собрался и выдал то, что его волновало:

— Эта… эта штука, она на истинного тебя, помнишь?..

И задержал дыхание. Потому что никакой истинности напарник ему не обещал.

Эйдан молча посмотрел на него, будто внутренне взвешивая все, что они сказали и сделали за неделю. Словно пытаясь понять, достаточно ли он доверял. А потом утвердительно кивнул и без всякой томности схватился за пуговицу и повернулся спиной.

Ричард выдохнул, стараясь справится с ухнувшим куда-то в живот сердцем.

Джинсы соскользнули с узких бедер напарника так легко, как будто бы только этого момента и ждали. Он закинул за голову руки, подцепил майку и в одно движение сдернул ее. В его жестах не было никакой эротики и расхлябанности. Только что-то механическое, скупое, экономное. Нацеленное на достижение желаемого.

Нетерпеливое.

Он разделся догола, выпрямился, свел лопатки и чуть переступил ногами, выбираясь из упавших на пол джинсов. Мягкий свет подсветил мышцы: сухие, поджарые, как у борзой. Узкие стопы мягко встали на пол, чуть шевельнулись длинные пальцы. Эйдан вздохнул резковато и медленно выдохнул, готовясь непонятно к чему. Поднял обе руки, задержал ненадолго ладони над самым затылком и запустил их в светлые кудри. Плавно, не торопясь, провел по голове. Там где он скользил по коже и волосам — серебряной пудрой в воздух взвился легкий, сметенный движением морок. Медленно кружась в воздухе, опускался крупными хлопьями. Задевал лопатки. Лип к тонкой коже на шее, оседал на плечах и спине. Ричард стоял, зачарованно пожирая Эйдана взглядом, сантиметр за сантиметром от витых черных рогов, золотой гривы, которая оказались намного длиннее обычной причёски Эйдана. От выступающих острых лопаток. До двух пар длинных, кружевных, полупрозрачных крыльев. Они крепились по обеим сторонам позвоночника и ажурной вязью струились до самых колен. В теплом свете они отливали неоном, блестели золотыми, черными жилами. Серебряная пыльца, медленно кружась, оседала на них, смешиваясь цветами в перламутр.

Эйдан медленно скользил ладонями вниз по телу, пока не добрался до ягодиц. Остановился, как будто раздумывая — куда дальше. Потянулся и стянул с кушетки портупею черной, в серебряных разводах рукой. Бросил на пол, чуть поправил ногой, встал в середину и обернулся. Как раз настолько, чтобы видно было идеальный профиль, когда он покосился через плечо.

Ричард понял его без слов. Подошел чуть ближе. Присел. Осторожно и нежно провел руками по тонким щиколоткам. По выступающим косточкам и сухой мускулатуре икр. Кожа у Эйдана была гладкая, почти шелковая. Прохладная. Одуряющая. Пальцы Ричарда слегка подрагивали. Он тряхнул головой, боясь, что снова непроизвольно зависнет от гипнотизирующих ощущений. Эйдан, видимо, устал ждать и сделал один маленький, совсем крошечный шаг назад. Небольшое облачко морока поднялось в воздух и осело на мерцающей золотом коже лодыжки.

— Сейчас, сейчас, — заторопился Ричард.

Подхватил кожаные петли с пола и поднялся, потянул их вверх. Не спеша, наслаждаясь процессом. Глядя, как тело Эйдана постепенно обнимают ремни, и думая о том, что еще совсем недавно их трогал он. А теперь черная кожа касается загорелой кожи Эйдана. Тот, казалось, прочитал мысли, и погладил ремешок на выпирающей бедренной косточке. Тихо, одобрительно хмыкнул, когда кожи коснулся металл и звякнула, прижавшись к плоскому животу, застежка. Услышав звук Ричард замешкался, уставился на зажатую в кулаке полоску ремня. Такую четкую и черную на фоне золотящейся кожи. Она касалась Эйдана во всех желанных местах, и он ей почти позавидовал, но внутренне понимал что надо еще подождать. В каком-то извращенном приступе мазохизма себя сдерживал. Эйдан вытянул руки, вдевая их в сбрую спереди и чуть шевельнул крыльями, когда Ричард протянул ремни через плечи напарника и длинные полосы черной кожи повисли, перечеркивая поверхность спины.

Осталось немного.

Затянуть сзади, застегнуть.

Выправить хлястики, проверить, что нет перекруток.

Расправить все вдоль мышц…

Ричард опустил взгляд и замер, сглотнув пересохшей глоткой слюну: на пояснице, там где крепились два нижних крыла, между мышцами, в ложбинке выступали косточки позвоночника. С такого ракурса видны были верхние две. Не совсем за себя отвечая, он протянул руку и провел по ним пальцем. Коснулся, перебирая как четки, шепча счет как молитву стоящему перед ним божеству. Сначала сверху вниз, а потом снизу вверх — раз, два, три…

От прикосновения кожа Эйдана дрогнула и покрылась мурашками. Он повел плечами, тихо прошелестев крыльями, и сделал еще один маленький шаг назад. И эта внезапно человеческая реакция выкинула Ричарда из медитативного, отстраненного состояния в котором он находился. Выхлестнула в реальность. Накрыла осознанием происходящего.

Вот он стоит в каких-то сантиметрах от голого Эйдана.

Вот он затягивает петли.

Вот у него тяжестью наливается член в штанах.

Крылья переливаются, серебрится морок.

Черные кожаные полосы облегают мускулистое тело. По груди, соединяются на спине, обхватывают бедра, обнимают ягодицы, уходят длинными черными росчерками в пах.

— Посмотри на меня, — попросил Ричард, охрипшим от возбуждения голосом.

— Сильнее! — протянул в ответ Эйдан, не оборачиваясь.

— Что? — срывающимся шепотом уточнил Ричард.

Эйдан запрокинул голову так, что кончики острых рогов зависли в сантиметре от лба Ричарда. Повел плечами и повторил: