Евгений Кабанов - МИССИОНЕР
Все трое дружно заржали. Аполлон тоже засмеялся. После выпитого спирта с минералкой внутри у него было тепло, а снаружи спокойно, наконец, и весело.
– А вы знаете, что гады немцы придумали? – продолжил он тему, так неожиданно заданную его действиями по восстановлению перехваченного дыхания, случайно услышанной на вокзале в Москве шуткой.
– Что? – в один голос вопросили все трое.
– Изобрели такой порошок: всыпаешь его в стакан холодной воды, размешиваешь, и у тебя на глазах получается пиво – цвет, пена под потолок…
Тут настала очередь поддатого Аполлона заговорщически обвести своих слушателей взглядом.
– А-а-а, слышал. Концентрат называется, – протянул веснушчатый. – Где-то в газете читал, кажись.
Тут Аполлон ещё раз обвёл всех посоловевшим взглядом и поставил победоносную точку:
– А в осадок – вот такая таранка выпадает, – он ткнул пальцем в лежащую на столе общипанную рыбину.
Парни проводили внимательными взглядами движение его руки, в недоумении уставились на рыбий полу-скелет. Наступила короткая пауза. Все переваривали сказанное, сопровождённое указанным. Потом захохотали, оценив, наконец, шутку.
– Вот заливает, – воскликнул сквозь смех веснушчатый и доброжелательно спросил, – тебя как звать-то?
– Аполлон, – слегка заплетающимся языком ответил Аполлон.
– Американец… – не то утверждая, не то спрашивая, уставился на него мутными глазами Бочонок.
У Аполлона похолодело в груди – "вычислили уже". Он невольно осмотрел себя с ног до головы.
Пока Аполлон соображал в слегка растерянном, побледневшем виде, что ответить на столь проницательное замечание Бочонка, веснушчатый, спокойно отхлебнув пива, обратился к Бочонку:
– А чё американец-то?
– Ну как же. Ты что, совсем неграмотный, что ли? – у Бочонка уже заплетался язык, и он немного заикался, быстро проговаривая слова. – У нас ракеты – "Восток", "Восход", "Союз", а у американцев какие?.. "Аполлон". А ещё эта стыковка "Аполлон" – "Союз"…
– А-а-а, и правда.
– Слушай, Аполлон, ты приезжий, что ли? – спросил Хома, окинув Аполлона оценивающим взглядом с головы до ног.
Аполлон кивнул. Он уже понял, почему его назвали американцем, и успокоился. Даже развеселился – как, оказывается, всё просто и логично. И как он только сам не догадался про эти ракеты.
– Откуда? – допытывался Хома.
– Из Закидонска, – ответил Аполлон, как его учил на инструктаже толстый этнограф, и как значилось в его документах.
– В гости приехал, или по делам?
– Чё ты, Хома, к человеку пристал, как банный лист к жопе? – безразлично-риторически произнёс Бочонок.
– Обожди, – отмахнулся от него Хома. – В отпуск, что ли?
– Да так, проездом, – Аполлон немного растерялся перед неожиданными вопросами, – еду к родственникам, может, там на работу устроюсь получше, – вспомнил он наставления толстяка из этнографического общества.
– А ты кто по специальности? – продолжал допрос Хома.
– Жур… – у Аполлона чуть не вырвалось: "журналист", но он вовремя спохватился, в напряжённом раздумье посмотрел на Хому.
– Журавли у вас водятся? – наконец радостно спросил он.
Хома изумлённо уставился на Аполлона:
– А на хрен тебе журавли?
– Люблю журавлей, – ещё радостнее ответил Аполлон.
– Водятся, – Хома шумно вздохнул, – на болоте под лесопилкой – хоть жопой жри!.. И аистов до хрена. Любишь аистов?
Хома доверительно наклонился к Аполлону.
– Люблю… Они детей приносят, – простодушно улыбаясь, ответствовал тот.
– Ладно, – Хома похлопал Аполлона своей теннисной ракеткой по руке. – Так кто ты по специальности-то?
– Шофёр, – наконец вспомнил инструкцию Аполлон.
– О! – воскликнул Хома, победоносно посмотрел на Бочонка, как бы вопрошая: "ну что я говорил?", и продолжил анкетирование:
– А давно баранку крутишь?
– К-какую баранку?
– Ну, руль.
О! Ещё бы! Наверное, ему не было ещё и семи, когда отец дал ему прокатиться на стареньком "Форде".
– Да уж лет семь, – прикинул по имевшимся у него советским водительским правам Аполлон.
– А права у тебя с собой? Трудовая?
– Конечно.
– Слушай, Аполлон, – Хома придвинул к нему стул, – нам на завод как раз хороший шофёр нужен. На спиртовоз. Вон, как Перепелиное Яечко.
Он кивнул на веснушчатого, который потягивал пиво, закусывал его таранкой и улыбался.
Сразу два пункта из этой короткой информации задели слегка подзатуманенный рассудок Аполлона. "Индеец", – сообразил он по поводу Перепелиного Яечка и чуть не воскликнул: "Земляк!". Но вместо этого, слава богу, обрадовано переспросил насчёт второго пункта:
– Так вы со спиртзавода? Из Синели?
– Во! Только приехал, а уже знает, – с гордостью за своё, как оказалось, широко известное село произнёс Перепелиное Яечко.
– Точно, Американец, давай к нам. Колобок через неделю увольняется, в совхоз уходит. У него хорошая машина – "157-й"(тяжёлый трёхосный грузовик "ЗиЛ-157".)…
– Почти новый, – Бочонок откинулся на спинку стула, тщательно вытер о пыльную рубашку пальцы.
"Почему его, такого худого, Бочонком зовут?" – размышлял Аполлон, попутно вникая в смысл сказанного. Однако, удача сама шла в руки. Как говорят русские, на ловца и зверь… Но для виду, наверное, надо поломаться.
– Так это ж через неделю…
– Да ерунда какая. Недельку послесаришь, а потом принимай "лайбу".
– Ну, так вот сразу? Надо подумать…
– Да чего тут думать. На спиртовоз каждый хочет сесть. Вон, хотя бы Бочонок. Да только пусть лучше зерно или уголь возит, сто лет он мне сдался, – подковырнул Хома Бочонка.
Тот, однако, не обиделся, по-прежнему со своей, как выяснилось, традиционной, хитрецой улыбался:
– Да ладно тебе, Хома. Можно подумать, ты меньше меня пьёшь. У тебя веса в два раза больше по сравнению с моим… А то, может, и больше… На один мой стакан тебе надо два выпить… А то и три… чтоб уровняться… И кто тебя только подвальным поставил? Надо было меня поставить, как раз в два раза б экономия продукта получилась… А то и в три…
Бочонок хитро подмигнул Перепелиному Яечку, посмотрел с лукавинкой на Аполлона.
Хома, не обращая внимания на реплику Бочонка, продолжал наседать на Аполлона:
– Ну так что, по рукам? Ты мне сразу понравился. Парень, видать, не глупый, не то, что некоторые – не будем пальцем показывать.
Он заговорщически кивнул на товарищей. Те снисходительно улыбались – заливай, мол, заливай!
– А далеко ехать-то?
– Через два часа там будем… Заработок хороший. Если два рейса в день делать будешь, так вообще… Ты как, женатый? А то мы тебе и невесту найдём – у нас там такие девки пропадают.
– Да, одна Катюха чего стСит, – протянул Бочонок.
– Об Катюху уже не один зубы поломал. Колобок, вон, подкатывался, и то отшила. Он же ж привык, что они под него сами ложатся. А тут от такого позору неделю спать, наверно, не мог, – Перепелиное Яечко засмеялся. Как он искренне, заразительно смеялся!
"Надо соглашаться, а то ещё, чего доброго, передумают". Аполлону нравились эти простые ребята. А ещё, и это, наверное, было основным аргументом, его уже заинтересовала таинственная, неприступная Катюха.
– О'K… – вырвалось у него, но он тут же сориентировался, – к-конечно согласен.
– Ну вот, так бы сразу, – Хома полез за пояс. – Это дело надо обмыть.
На этот раз он наполнил только два стакана – свой и Аполлонов. Аполлон вопрошающе посмотрел сначала на Хому, затем на его товарищей. Хома поймал его взгляд, и с серьёзным видом разъяснил:
– А им больше нельзя – они за рулём.
– К-как за рулём?
– Обыкновенно. А ты думал, кто нас повезёт?
Аполлон обалдел, вперившись растерянным взглядом в Бочонка – его повезёт шофёр, еле ворочающий языком! В голове молнией промелькнула картина: по хайвею несётся мощный грузовик, в кабине которого сидит он, Аполлон, рядом с глупо улыбающимся Бочонком, болтающимся за рулём, как дерьмо в унитазе… Может, ещё не поздно отказаться?
Видно, на лице мысли эти его летальные выступили слишком отчётливо, потому что Хома поспешил успокоить:
– Да ты не бойся. Первый раз, что ли? У нас все шофёры асы. Ещё не было случая, чтоб до завода кто-нибудь не доехал. Спят за рулём, а едут…
Бочонок в воображении Аполлона перестал глупо улыбаться и заболтался за рулём с закрытыми глазами. Ещё лучше!
– Ну что, вздрогнем? – Хома поднёс свой стакан ко рту. – За знакомство сначала.
Хома опустошил свой стакан под завистливые взгляды Бочонка и Перепелиного Яечка, запил пивом.
"А-а-а, там видно будет". Аполлон тоже взял свой стакан.
Снова у него полезли глаза на лоб, выступили слёзы. Он схватил бутылку минералки и выцедил её прямо из горлышка до последней капли.
– Володь, сгоняй ещё за пивком, – сказал Хома Перепелиному Яечку, одной ракеткой доставая из кармана смятую рублёвку, а другой расстёгивая пиджак. – И килечку на сдачу.
