Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya"
Как раз одна такая малышка, еще смуглая от летнего загара с выгоревшими до белизны волосами, когда они с мамой вышли из толпы, окружившей посланника, горестно рыдала.
— Я уронила, я уронила ее! — никак не успокаивалась девчушка, как бы не пыталась уговорить ее мать, то и дело озираясь на городскую стражу и ища глазами мужа, чтобы поскорее уйти.
К их удивлению, к ним подошла вовсе не стража, а спутница посланника с двумя гвардейцами за спиной. Она присела к девочке и протянула ей на ладони в совсем другую монетку не белую, как потерянная, а желтую с более затейливым рисунком. Удивленный сверх всякой меры ребенок тут же и прекратил орать, уставившись на эльфийку.
— Серебро есть теперь у всех, — сказала она, улыбаясь, — а у тебя будет золото. Только отдай ее маме, чтобы больше не потерять.
Цапнув с руки эльфийки ценный дар, девочка тут же спряталась в мамину юбку, обхватив ее за ногу.
— Большое спасибо, — принялась благодарить эльфийку женщина, — это так щедро с вашей стороны. Мы совершенно не заслуживаем… Элька, скажи спасибо Леди!
— Нет, нет, — эльфийка поднялась, — не стоит благодарности. Возьмите, — из-под полы своего кафтана она достала бархатный кошелек и вложила его в руки женщины. Все эти действия она проделывала одной рукой, вторая же покоилась на перевязи. — Желаю вам удачно перезимовать. И берегите дочь.
Бедная, ну вернее теперь уже совсем не бедная, а одаренная крестьянка чуть ли не на колени стала падать в благодарностях, но гвардейцы от этого ее удержали, посоветовав домой идти быстрее, а леди вернулась на свое место.
Ни крестьянка, ни подоспевший ее муж, конечно же не поняли значение вензеля, вышитого на кошельке, да и куда им было это понять, теперь бы уже не каждый лорд бы понял, что именно это за вензель, а однако этот бархатный кошель был единственным упущением принцессы в ее маскировке. Она просто схватила его перед самым выездом из своего сундука на всякий случай, в конце концов ей действительно не нужны были собственные деньги в этой поездке. Но она решила, что лишним оно не будет.
***
Менэльтор скинул кафтан и повалился спиной широко раскинув руки на кровать в предоставленной ему лордом Гораном комнате. Комната, кстати, была выше всяких похвал, большая, с нежарко растопленным камином, пышно убранная, богато обставленная, одно только не нравилось эльфу, в комнате было всего одно небольшое и темное окошко. Не то, чтобы эльфам так уж нужен был свет, они и в темноте видели не хуже кошек, но все же Мэл любил окна. И воздух. И высоту. Тут с высотой все было в порядке, Широкая башня была выстроена прямо на развалинах одной из башен Ллаевоан, что сразу выгодно отличало ее от самостройных башен замка. Ну во-первых ее фундамент был очень крепким и выдерживал действительно монументальное строение даже несмотря на то, что почвы Ветрового холма были все-таки не монолитным камнем. Во-вторых, башня была действительно достаточно широкой, чтобы размешать в себе комнаты, подобные той, что занимал Мэл. И, в-третьих, пожалуй, в самых приятных глазу башня была идеально-восьмиугольной и без каких-либо перекосов, люди порой грешили даже в окружностях оснований строений, не говоря уж про постройки с выверенными гранями отличные от квадратов и прямоугольников, вернее они их и не строили вовсе, но зато такие башни очень любили нарьяма. В Оплоте таких башен было три, две замковые — Широкая и Водяная, и одна городская Казарменная. Остальные же пятнадцать башен города крепости были не идеальными цилиндрами не всегда совпадающего диаметра. Еще четыре внутригородские башни цитадели были и того хуже.
Город вообще по меркам Мэла был кривой и косой, не прямые улицы. Не стройные ряды домов и лавок, угловые постройки, пристройки, достройки уродовали и без того не слишком приятный архитектурный ансамбль. Уж на что Мэлу не понравилась Крастия, но там хоть улицы были прямыми, а главная площадь круглой. Тут же главной площадью мог бы быть перекресток двух основных дорог, одной от главных ворот до Казарменной башни, второй от западных ворон до цитадели. Но нет. Храм великого с полукруглой колоннадой перетягивал площадь в свою сторону, с другой ее стороны вал отделяющий верхний город от нижнего, толкал площадь на храм, дорога же между двумя нижними кварталами, жилым и мастеровым, и вовсе была под уклоном, вот и выхолило, что и без того не ровный город, кривило и извивало его внутреннее наполнение.
Одно радовало, долго тут эльфам задерживаться не к чему. Праздник был уже через день, надо было дождаться герцога и можно было возвращаться домой.
Менэльтор вздохнул. Он бы с превеликой радостью сегодня пошел бы в городскую таверну, послушал бы песни, рассказы, и может даже нашел бы кого расспросить не появлялся ли в Оплоте некий Дэн, чтобы наняться в разведчики. Но об этом не стоило и мечтать, его благородие баронская рожа желал устроить гостям праздничный ужин. И значит будет жутко пафосно и скучно. А главное придется кивать и улыбаться. Кивать и улыбаться.
В дверь постучали.
— Войдите! — Прикрикнул Мэл, и в комнату втиснулись девушки, принёсшие ему ведра с холодной и горячей водой, большой кувшин и медный таз.
— Нас послали вам принести воду, господин. Для омовений, если вы не привыкли сами, мы можем помочь, — затараторила одна из служанок перехватив удивленный взгляд Мэла, — ну водой полить или еще что.
— Нет, нет, идите, я сам, я сам.
***
Ужин проходил в светских беседах, Менэльтор, успел поднатореть в этом деле особенно изощренно, леди Андунэль даже внутренне восхищалась таким умением говорить со всеми и не с кем при этом обо всем, но ни о чем. У нее слова почти всегда что-то да значили, и вот такой пустой словоохотливостью она не отличалась. Мэл же обсудил с дамами новомодные бархаты, послушал, где достать такие ткани и как это не просто, узнал все о новых туфлях и новых танцах, о том, что теперь «однотонное не в моде» и ткани должны быть «богато расшиты по всему периметру». Поддержал разговор о состоянии тракта учтиво заметив, что тут то ведущий к Оплоту он в хорошем состоянии, узнал, как дорого обходиться подержание тракта в надлежащим состоянии, обсудил погоду, урожаи, выслушал про надоевших орков угнавших ватагу овец, по улыбке его было видно, что про орков оставивших в живых пастухов он не поверил, но спорить не стал. Орки ужасные. Это факт, услышав что-либо плохое об орках, надо подверждать и ужасаться. Орки зло, и это именно они всех овец и угнали. Хотя наверняка их можно было бы найти где-нибудь в той же Крастии у мясников. Но зато к еле сдерживаемой улыбки леди Андунэль, Мэл умудрился несколько раз вернуть разговор к мылу. Вот уж в чем он оказался дотошен до нельзя, так это в менторских лекциях о пользе мыла и необходимости в городе открыть хотя бы баню. Потому что количество вшивого было катастрофическим.
Лорд отмахивался, мол какая беда, всем бедам прямо-таки беда — вошь, когда у тебя под боком орки балуют. Но Мэл упорно тему продвигал, посетовав даже, что мыла не подали ему. Ну не ужели прекрасные дамы не промывают волосы мылом. Без всякого стеснения те отвечали, что от воды и от мыла захиреть можно пуще чем от вшей. Дамы не сдавались, и не желали расставаться со своими взглядами на мыло.
Зато Мэлу удалось выяснить, что завтра семья Лорда уедет в Рану, там с праздником Сбора Урожая стартуют зимние циклы, светские мероприятия для аристократии, званные ужины, танцы, балы, театры. Дочерей явно пора было сбывать с рук вот их и выводили в свет. Наследничков тоже собирались обществу представить.
Андунэль это не понравилось. Сам факт такой поездки не был чем-то настораживающим, действительно детей у лорда много, да и богатств не мало, надо было искать выгодные партии. Но все его поведение, все его слова, он будто бы оправдывался, заговаривал Мэлу зубы, всячески цеплялся за иные темы, пытаясь перевести разговор именно с поездки своей семьи. Даже пот на лбу и тот выступил. Было ясно, что что-то тут не так. А уж сколько Менэльтору было задано вопросов о том, где он собрался побывать, да что осмотреть, да как проводить время будет до праздника.
