Bruises (ЛП) - "starsthatburn"
Реджина ухмыльнулась.
— Слава Богу, что ты спросила.
Эмма закатила на неё глаза.
— Заткнись.
Спрыгнув со своего стула так грациозно, как только она могла, Реджина сказала:
— Я вернусь через секунду.
Она исчезла через кухонную дверь и поднялась по лестнице. Когда она вернулась, то несла тюбик зубной пасты, дезодорант «Дав» и детскую зубную щётку в пластиковой упаковке.
— Прости, — сказала она, положив их на стойку перед Эммой. — Я думала, у меня есть запасная щётка для взрослого. Но, видимо, нет.
Эмма взяла зубную щетку.
— С динозаврами?
— Ага, — сказала Реджина, относя пустые чашки в раковину. — Если ты их поклонница, это даст тебе возможность обсудить с Генри ещё кое-что. Он будет в восторге.
Эмма обхватила зубную щётку обеими руками, внимательно осматривая её.
— Это просто потрясающе.
Реджина закатила глаза, но улыбнулась.
— Тогда иди освежись, мисс Свон. Я буду готова, как только ты будешь готова.
Эмма соскочила со стула и направилась к двери.
— Спасибо, Реджина.
Она исчезла в коридоре, и Реджина услышала щелчок закрывающейся двери в ванной. Она прислонилась к раковине и закрыла глаза, желая, чтобы её сердцебиение замедлилось.
— Всегда пожалуйста, — пробормотала она, оставляя чашки немытыми.
[Х]
— «У Бабушки» вон там, — сказала Реджина, замедляя свою машину, чтобы она могла указать из окна.
Эмма наклонилась к ней и посмотрела на гостиницу на мгновение, не в силах скрыть морщинки на носу.
— Она выглядит… мило, — сказала она.
Заставляя себя не смеяться, Реджина сказала:
— Это хорошее место, уверяю тебя. Она чище, чем кажется.
— Ты там останавливалась?
Реджина сделала паузу.
— Да. Один или два раза.
— Зачем? — спросила Эмма, откинувшись на спинку сиденья. — Здесь, определённо, не может быть так хорошо, как в твоём доме.
Реджина почувствовала себя в восторге от комплимента. Она отчаянно пыталась придумать оправдание: мой дом дезинфицировали. Подождите, это вообще происходит? Какие насекомые туда могут забраться? Но время шло. В конце концов, она просто вздохнула.
— Раньше я встречалась там с мужчиной.
Она не повернулась, но знала, что брови Эммы взлетели вверх.
— О, правда?
— Не удивляйся, — сказала Реджина, делая вид, что концентрируется на дороге. Она презирала свои щеки за то, что они стали ярко-розовыми. — Знаешь, политики тоже занимаются сексом.
— Я ни на минуту не подумала, что ты не занимаешься сексом, Реджина, — рассмеялась Эмма, и снова Реджина услышала комплимент, который был скрыт за её словами. — Я просто удивлена, что ты из тех, кто тайком выходит из дома, чтобы его не застукали.
— Я не хотела, чтобы Генри знал, — тихо сказала Реджина. — У него и так полно забот.
Эмма пожала плечами.
— Полагаю, это справедливо. И кто же был тем парнем?
Наступила пауза, прежде чем Реджина призналась:
— Шериф.
— О, ясно, — сказала Эмма. Взволнованный вид лица Реджины был восхитительным, но она почувствовала, что её сердце начинает биться быстрее. Она спросила так небрежно, как только могла: — Но вы больше не встречаетесь?
Реджина проскользила взглядом по машине, пытаясь в ту же секунду прочитать выражение лица Эммы.
— Нет. Больше нет.
— Что произошло?
— Не уверена. Мы… — смолкла Реджина, когда достигла знака «стоп». — Мы просто отдалились. Это ни к чему не привело.
— Обязательно ли это должно приводить к чему-то?
Реджина моргнула.
— Ну, полагаю, что нет. Но я нахожу это ободряющим.
— До того, как я встретила своего мужа, — сказала Эмма, и Реджина сразу же почувствовала, что её тело застывает, — я встречалась с парнями, только если знала, что это ни к чему не приведёт. Хотела бы я придерживаться этого правила до сих пор.
Пузырь печали наполнил грудь Реджины.
— Эмма. Ты не можешь судить обо всех отношениях, основываясь на том, какими эти вышли. Не все люди такие.
— Я знаю, — вздохнула Эмма, теребя край своей куртки. — Мой послужной список не очень хорош, не так ли? Из-за своего первого парня я попала в тюрьму, а потом мой брак… я не знаю. Может быть, всё дело во мне. Я, должно быть, привлекаю определённый тип парней.
— Тогда перейди к женщинам, — сказала Реджина, и это выскользнуло изо её рта так быстро, что она вдруг почувствовала, что сейчас разобьёт машину.
Эмма посмотрела на неё, удивлённо подняв брови.
— Это твой истинный совет?
Игнорируя свои горящие щёки и внутренне пиная себя, Реджина сказала:
— Нет. Это была шутка.
Наступила пауза, и Реджина услышала, как Эмма вздыхает. Больница находилась всего в пяти минутах езды от её дома, и всё же она никогда не казалась такой далекой.
Потом Эмма вдруг спросила:
— Как думаешь, проще быть с женщинами?
И Реджину чуть не стошнило на лобовое стекло.
— Откуда мне знать?
— Я не говорю, что ты знаешь, — сказала Эмма. — Просто… как ты думаешь? Мужчины хороши для определённых вещей, но они никогда не делали так много для меня в долгосрочной перспективе. Может, женщины просто лучше относятся друг к другу.
— Я бы согласилась, — сказала Реджина, поворачивая за угол. — Но думаю, большим фактором во всём этом является то, находишь ли ты женщин привлекательными на самом деле. К сожалению, ты не можешь вот так просто запрыгнуть на борт, — рассмеялась она, сказав это в шутку, но Эмма промолчала.
Она повернула голову и уставилась в пассажирское окно.
— Верно, — тихо сказала она, и эта знакомая тяжесть вернулась в сердце Реджины.
Они продолжили путь до больницы, не сказав ни слова. Живот Реджины скручивался в узлы, и она болезненно осознавала тот факт, что, должно быть, она расстроила Эмму каким-то образом, но всякий раз, когда она поворачивалась, чтобы посмотреть на неё, она не выглядела расстроенной, просто задумчивой. Её рука теребила подвеску, а её зелёные глаза метались слева направо, когда Сторибрук проскальзывал мимо окна. Было забавно, как такой маленький городок вдруг стал для неё совершенно новым миром.
Когда они прибыли в больницу, Эмма улыбнулась Реджине. Теперь, когда они были так близки к встрече с её сыном, она выглядела более нервной.
Но Реджина всё ещё думала о других вещах.
— Ты найдёшь кого-нибудь другого, знаешь, — выпалила она. — Кого-то, кто хорошо к тебе будет относиться.
Эмма моргнула, её взгляд слегка скользнул вниз. Она позволила себе оглядеть Реджину: её гладкое чёрное платье и её высокие каблуки, в которых ей каким-то образом удавалось вести машину. Её волосы были безупречны, а её аура вселяла неподдельный страх. И всё же маленькая, нелепая часть Эммы чувствовала себя в безопасности рядом с ней. Было странно, что доверие уже расцвело между ними, в то время как она ещё не достигла той же стадии со своим мужем.
Она оглянулась на почти пустую парковку, а её пальцы всё ещё были запутаны в её подвеске.
— Да, — тихо сказала она, не в силах встретиться со взглядом Реджины. — Надеюсь на это.
[Х]
Они остановились около больничного торгового автомата, чтобы купить конфеты для Генри, когда Реджина сказала Эмме, что теперь это стало обычной привычкой, и она понятия не имела, как планировала снова отказаться от неё, прежде чем они отправились в его палату. Эмма затихла, и Реджина не была уверена, как ей убедить её, что всё будет хорошо. Но прежде, чем она успела даже попытаться, она заметила, что впереди возник переполох, прямо возле палаты её сына.
— Что, чёрт возьми…? — пробормотала Реджина, тут же ускоряясь.
Эмма соответствовала её темпу, чувствуя себя неуклюжей и неловкой рядом с ней.
— Что происходит? — спросила Реджина, дойдя до двери. Доктор Вэйл стоял прямо в комнате, окружённый несколькими медсёстрами. — Что-то случилось? Генри в порядке?
Она попыталась наклониться через доктора, чтобы взглянуть на кровать.
— Мадам мэр, прошу. Есть изменения в самочувствии Вашего сына.
