Моя панацея (СИ) - Манило Лина
— Ну? Я не слышу ответа.
— Нет, я не для этого пришла.
— Решила найти во мне спасение от поступков Павлика? Панацею? — в голосе немного стали, капелька мёда. Требование. Бескомпромиссность.
Так много всего, что я теряюсь во всём этом.
— Знаешь, Инга, в чём наша разница? Я могу тебя представить на месте любой бабы. Могу закрыть глаза и представить тебя. А ты, трахаясь со мной, будешь представлять Павлика. Думаешь, меня такое вставит и я буду нежным и ласковым?
— Но ты сам говорил, что хочешь меня. Обманул?
— Хочу. До пульсации в яйцах хочу. Но не хочу, чтобы мною лечились. Я от одной мысли, что в нашей кровати будет твой муж, пусть и воображаемый становлюсь бешеный. Тебе не понравится. В своей жизни нет места фантомным Павликам.
Я запрокидываю голову, а Максим проводит пальцами по моему горлу. Вниз, до ворота кофточки. Оттягивает его пальцами, тянет в сторону — вот-вот порвёт.
— Тогда чего ты хочешь от меня?
— Чтобы ты сама меня захотела. Вот такой я фантазёр. Я силой баб не беру, хоть и украл одну такую. Красивую.
— Я действительно красивая?
— Мать его, что этот упырь с твоей самооценкой сделал? Они все, что с тобой сделали?
Снова жмурюсь, чтобы на этот раз не расплакаться. "Они все"… Надо же. Максим так много обо мне знает — действительно всё. Это странно, пугающе, но и… трогательно, что ли. Словно не нужно больше притворяться, делать вид, что я самая счастливая и прошлое моё — радужное.
— У нас всё началось через задницу, я напугал тебя. Но ты захочешь меня не потому, что боишься. Или обижена на мужа. Или выпила. Нет, так мне нахрен ничего не нужно. Поняла?
Киваю, а Максим поворачивает меня к себе лицом, поддевает подбородок пальцами и ловит мой взгляд. Смотрит в глаза долго, испытующе. Он ищет ответы, которых не знаю даже я сама. А потом усмехается и говорит:
— Собирайся, в одно место поедем.
— Куда?
— Туда. Будешь вспоминать, что ты красивая.
14. Инга
Максим не даёт одуматься. Не принимает возражений. А ещё подключает тяжёлую артиллерию в виде Ярика — шантажист. Знает же, что я не смогу отказать ребёнку — его обаяние действует на меня сокрушительно.
Машина Максима выезжает из ворот. За нами неотступно следует ещё машина — охрана. Чёрный внедорожник, за тонированными стёклами которого трое крепких парней. На них даже смотреть неловко, настолько они суровые и массивные. Сосредоточенные на работе.
— Когда я выезжаю с Яриком, безопасность не помешает, — Максим угадывает мои мысли.
— Эти дядьки меня стерегут, — поясняет Ярик и разводит руками. — Я важный.
Смеюсь, не в силах сдержаться. Этот блондинистый мальчонка так похож на своего отца, хоть они внешне совершенно разные. Но внутри у них единый стержень. А ещё способность говорить чётко и по существу.
— Ты действительно важный. Самый важный.
Ярик укладывается на спину, устраивает голову на моих коленях и крутит в руках ярко-синюю машинку. Она очень похожа на настоящую, с открывающимися дверцами, жужжащим на холостом ходу мотором и сверкающими фарами. Была бы я мальчиком, непременно захотела себе такую же.
Ярик увлечённо играется, позабыв обо всех на свете, а я смотрю на коротко стриженный затылок Максима. Пытаюсь понять, что он вообще за человек.
“Мальчикам из предместий нравится, когда вокруг красота”, — кажется, так он сказал. Интересно, какова его судьба? Удивляюсь: мне действительно хочется узнать Максима получше. Мы знакомы несколько дней, но уже столько событий произошло, столько перемен пришло в наши судьбы, что он внезапно кажется очень близким. Не знаю, почему.
Что-то странное со мной происходит. Непонятное.
— Папа, а мы в “Антошку” пойдём?
— Конечно, — голос Максима очень ласковый. Он всегда такой, если дело касается Ярика.
Когда-то тётка говорила, что мужика можно понять по тому, как он общается с детьми. Это, наверное, единственная мысль, которую она решила в меня вложить однажды, но я её запомнила. И вот теперь, надо же, пригодилась. Хотя никогда не думала, что от тётки смогу вынести хоть что-то хорошее.
— Ура! Я там буду прыгать!
— Да, сын, только сначала кое-куда заедем. Это тоже важно.
Максим смеётся и выкручивает руль влево. Паркуется возле салона красоты, а у меня сердце замирает.
Я знаю, то это — самый лучший салон в городе. Однажды моя сотрудница рассказывала, как побывала здесь по подаренному любимым парнем сертификату. Его хватило лишь на маникюр, но Маринка ещё неделю ходила под таким впечатлением, что весь наш небольшой бухгалтерский коллектив узнал все малейшие подробности об этом месте, его интерьере и персонале.
— Это… дорого, — вырывается из меня, а Максим оборачивается.
— Ты свои деньги, что ли, тратить собралась?
— Нет, но всё равно… — я смотрю на Ярика, увлечённого своей машинкой, и кивком головы указываю на улицу.
Надо поговорить наедине.
— Максим, не надо всего этого. Мне и так нормально.
— Слышать ничего не хочу, — Максим нависает надо мной, ставит ладони на корпус машины, запирает в плену своего запаха и бешеной энергетики. Наклоняется ниже, к самому уху, добавляет: — Ты же помнишь, что я могу и силой отнести тебя внутрь?
— Ты да, ты можешь.
— Вот и всё, — усмехается и убирает волосы с моего лица. Заправляет за ухо, а во взгляде то ли нежность, то ли похоть, не разобрать.
— Бесполезно спорить?
Максим кивает и быстро касается губами моего виска. Это не полноценный поцелуй, но волнует больше всяких других.
— Иди и ни о чём не думай. Пользуйся.
Максим кладёт одну руку на мою поясницу и подталкивает ко входу. На улице неожиданно тепло для позднего октября, потому в одной кофточке и джинсах совсем не холодно. Пальто моё осталось в доме Максима, но сейчас мне так жарко от прикосновений, что ни о какой верхней одежде даже думать не хочется.
У самого входа в салон, буквально в шаге от двери, Максим протягивает карту. Пластиковую, абсолютно чёрную с золотистым тиснением логотипа известного банка.
— Держи. Это мой тебе подарок.
— Ты меня покупаешь?
Максим смеряет меня тяжёлым взглядом, разворачивается и уходит, а я кляну себя за этот тупой вопрос. Скрывается в салоне автомобиля, яростно хлопает дверью, а я вздрагиваю.
Салон красоты “Четыре сезона” встречает яркой вывеской. На входе приветливая администратор — настолько красивая, что на неё больно смотреть. Улыбается широко, радостно, словно никого лучше меня в этой жизни не встречала. Внутри пахнет чем-то сладким, кофе и мятой.
— Добро пожаловать в “Четыре сезона”, — приветствует Анжелика, а я теряюсь.
Разве в таких местах не должны смотреть как-то косо на девушек вроде меня? Самых обычных? Неужели не будет чего-то подобного фильму “Красотка”? Когда Ричарду Гиру пришлось, как тому принцу из сказки, отвоёвывать честь красавицы?
Но нет, мне предлагают присесть, приносят ароматный чай и вкратце обрисовывают список процедур.
Выбираю всё. Честное слово, с моей головой что-то не то, но я хочу насладиться всем, что может предоставить своим клиентам салон. Собственно, это же подарок, да? От них же некрасиво отказываться.
Сначала делают массаж. Боги, это самое лучшее, что со мной случалось. Ласковые руки порхают по телу, разминают кожу, прорабатывают все без исключения проблемные зоны. Мне двадцать шесть, моя фигура красивая, но кое-где уже бугрится целлюлит, потому я безропотно принимаю все щипки и поглаживания.
После процедуры остаётся лишь лёгкость и нега, будто бы только что меня не мяли, точно тесто в кадушке.
После следует шоколадное обёртывание. Лежу в сладком коконе, совершенно ни о чём не думаю, а в голове радостная пустота. Уже не хочется страдать, в чём-то сомневаться, переживать. Хочется лишь лежать и наслаждаться жизнью.
Дальше по списку ждут разные маски для лица. Втирки, затирки, скрабы, пилинги. Мастер щебечет со мной, озвучивает каждый свой шаг, рассказывает, насколько моя кожа прекрасна сама по себе. Просто немного устала и потускнела.
