Керри Айслинн - Не все то золото

Положив вторую руку на моё плечо, он подталкивает меня. Я растерянно смотрю на него.

— Сядь, cara, — шепчет он.

Я протестующе мычу, но послушно встаю на колени, устраиваясь у него на талии. Он проводит ладонью по моему животу и обхватывает член. Вздрогнув, я сжимаюсь вокруг его пальцев внутри меня.

Он раздвигает мои ноги шире и соскальзывает по постели так, что мои колени оказываются на уровне его плеч. Пару раз огладив меня рукой, он приподнимается на локтях и вбирает мой член в рот.

Задыхаясь, я упираюсь ладонями в стену. Только благодаря этому я не падаю.

Его губы на моей плоти горячи, а язык проворен и гибок. Он точно знает, где коснуться, с каким нажимом лизнуть, насколько глубоко втянуть.

Я запрокидываю голову. Грудь вздымается, за каждый вздох я борюсь с ураганом охвативших меня эмоций. Руки на стене сжимаются в кулаки. Ощущения настолько сильные, что подрагивают мышцы ног.

В другой раз я мог бы его остановить. Он подвел меня слишком близко, слишком быстро, и в любом другом случае я бы попросил его задержать разрядку, чтобы мы оба получили наслаждение от происходящего. Но сейчас я хочу только забыться, и чем ближе к краю он меня подводит, тем проще это сделать. Если он принесет мне забвение слишком рано, я не буду препятствовать. Я стону и дрожу под его прикосновениями.

И всё же он отстраняется прежде, чем мне удается впасть в беспамятство. Я опираюсь руками на стену и, тяжело дыша, утыкаюсь в них лбом.

— Боже, Най.

Он покрывает мой живот неторопливыми поцелуями, и мышцы под его губами напрягаются. Он разминает мне спину, плечи, затылок, привлекая к себе.

Я запускаю пальцы ему в волосы и жадно целую его. Он тихо стонет в мои губы и сжимает руки в моих волосах, склоняя мою голову к своему лицу. У него срывается дыхание. Я накрываю ладонью его член, и Анейрин, издав стон, прижимает меня к себе и накрывает мой рот.

Внезапная резкая боль прошивает губу, и я тут же отшатываюсь. После прикосновения на пальцах остается кровь. Я поднимаю глаза на Анейрина; его губы окрашены алым. Боль окатывает меня, словно ведро ледяной воды, унося за собой иллюзии и оставляя только невыносимую истину.

Я хочу просто забыть, но теперь это невозможно. Ранка на губе, свидетельство нечеловеческой природы Анейрина, пульсирует. Сердце гулко стучит, пока я отползаю в дальний угол кровати.

Анейрин не отрывает от меня взгляда. В его глазах медленно отражается понимание того, что он только что наделал. Он умоляюще тянется ко мне, но я отдергиваюсь, и он опускает руку.

— Кайнан...

— Не смей.

Встав на колени, он медленно ползет по постели ко мне. Он вытягивает руки перед собой, словно приближается к дикому зверю, которого не хочет спугнуть. Меня трясет от напряжения, но я остаюсь на месте. Пока что.

— Почему это так пугает тебя? — тихо спрашивает Анейрин.

Я вперяюсь в него взглядом.

— Поверить не могу, что ты задал мне этот вопрос.

Он поджимает губы.

— Я не гурах, cara. Я не убивал твою семью. Я не нападал на тебя, не заставлял сбежать из дома.

— Но ты похож на нее, — кричу я. — Ты такой же.

— Это далеко не одно и то же, — настаивает он. Поколебавшись, он кладет ладонь мне на руку. Я напрягаюсь и недоверчиво хмурю брови. — Ты позволишь мне показать?

— Нет, — я отскакиваю от него. — Боже мой, нет.

— Клянусь, я не сделаю тебе больно.

— Ты хочешь моей крови. Осмелюсь предположить, что это больно!

— То, что она сделала с твоей семьей, и то, что я хочу показать тебе – это совершенно разные вещи. — Он снова приближается и скользит руками по моим плечам. — Позволь мне показать тебе, что это может приносить удовольствие.

— Ты с ума сошел, — огрызаюсь я. — Я не дам тебе пить мою кровь.

— Ты меня боишься?

Секунду я медлю.

— Да.

Я думал, что он будет зол или обижен, но он слезает с кровати и отходит от меня, и это ранит куда сильнее. Я смотрю на него, разрываясь между ненавистью к его природе и любовью к нему самому.

Он возвращается с крестом, что я купил ему – тот всё еще завернут в бумагу.

— Помнишь, что я говорил тебе о золоте?

— Да.

Он передает сверток мне: я принимаю его и опускаю глаза на крест.

— Можешь воспользоваться им, если почувствуешь опасность или боль. Так тебе будет спокойнее?

Я с сомнением смотрю на него.

— Оно правда обжигает вас? – Металл в моих руках прохладен, и мне не верится, что им можно причинить вред.

Кивнув, он стукает пальцем по кресту. На мой взгляд, ничего особенного, но судя по тому, как он резко втягивает воздух, должно быть, он что-то ощущает. Когда он показывает мне палец, на подушечке отчетливо виден ярко-красный отпечаток. Я с удивлением рассматриваю ранку.

Анейрин проводит костяшками по моей щеке.

— Я хочу лишь подарить тебе наслаждение, mo charaid. Ты позволишь мне?

Я, хмурясь, сдвигаю брови. Не отрицаю, страх на месте, как и всегда. Но и есть и желание. Он предлагает мне удовольствие, и я хочу этого. Я жажду облегчения, забвения.

А если что, у меня под рукой всегда есть крест.

— Ладно, — напряженно шепчу я. Дрожа от страха, я сжимаю крест в руке.

Анейрин обхватывает меня за пояс и притягивает ближе. Мне кажется, что он сразу возьмется за горло, и я напряженно жду этого. Но он поступает иначе: устраивает нас поудобнее и касается своими губами моих. Он обхаживает меня ласковыми поцелуями-укусами. Я медленно успокаиваюсь и льну к нему.

Он целует кромку уха и местечко под мочкой. Его губы скользят по моему подбородку и вниз, по шее. Я сжимаю ладони на его плечах и пытаюсь расслабиться. Чтобы ни произошло, от напряжения точно будет только хуже.

Он останавливается на шее, нежно целуя и посасывая, ощущение губ резко выделяется на коже. Я вздрагиваю, закрываю глаза и на мгновение забываю о том, что последует дальше. В этот миг он наносит удар.

На секунду кончики его клыков прижимаются к моей шее – и это единственное предупреждение. Выдох превращается в хриплый крик, когда он погружает зубы в мою плоть. Я застываю и безотчетно сопротивляюсь.

Но он прав – он не причиняет мне боли, как и обещал. Я знаю, что должно быть больно, что я должен метаться в агонии, но ощущаю только теплую пульсацию там, где он сосет мою рану. Я со стоном извиваюсь под ним и протягиваю руки, роняя крест.

— Най, — выдыхаю я, вцепляясь в его волосы. — Боже, Най, я хочу...

Я затихаю. Мне не хватает слов, чтобы выразить, что мне нужно. Он забирает мою кровь, но вместо нее он дает огонь. Меня опаляет желанием.

— Еще, — стону я. — Хочу еще.

Устроив мои ноги на своих бедрах, он входит в меня, осторожно и настойчиво, как и всегда. Я выгибаюсь и царапаю ему спину, сходя с ума от ощущений.