А мы с тобой не чужие (СИ) - Бузакина Юлия
После душа, закутавшись в длинный черный халат, Новиков долго стоял у панорамного окна на кухне с чашкой кофе в руках, любуясь на город. Когда искал недвижимость, его подкупило это окно. Из него город было видно, как на ладони.
Мысли снова и снова возвращались к вчерашнему конфликту. На самом деле Андрей уже давно смирился со своей болезнью под названием Дарья Сухорукова. Как-то однажды мать сказала, что если человек встретит свою половинку, то сразу это поймет, с первого взгляда. Когда Даша вошла в аудиторию, Андрей взглянул на нее и подумал, что уж она точно не может ею быть. О, как же она его раздражала! Мямлила невпопад под дружное закатывание глаз преподавателей, не замечая насмешек за своей спиной. А потом Андрей случайно увидел, как после очередного разноса она украдкой плачет у окна в пустой аудитории, и что-то сломалось. Он ею заболел.
Он засыпал и просыпался лишь с одной мыслью – снова увидеть Дашу. Ее не хотели оставлять в институте. После позорной защиты докторской, на ученом совете ректор был категорически против такого работника, как Дарья Сухорукова. И тогда Андрей впервые встал на ее защиту. Сказал, что без Сухоруковой в институте он работать не останется. На самом деле он очень рисковал, ведь пошел ва-банк. Никто не предлагал ему другого места, и в случае провала работу потеряла бы не только Даша. На улице оказался бы и Андрей.
Высшие ученые умы поскрежетали зубами, но терять такого сотрудника, как Андрей Игоревич Новиков, внезапно не захотели. Он стал доктором наук, его лекции по ораторскому искусству имели оглушительный успех, и факультет бы не пережил потери молодого, амбициозного декана.
Ее оставили. Хватаясь за головы, выделили ставку. Через некоторое время выяснилось, что, несмотря на отсутствие ораторского таланта и присутствие в ее жизни богатого мужа, Дарья Сухорукова ответственна, порядочна, и на нее можно положиться. Ее загрузили методической работой и дали самый маленький спецкурс, по итогам которого надо было всего лишь выставить студентам зачет.
А потом Андрей и Даша впервые поссорились. И понеслось…
Андрей потянулся за второй чашкой кофе, и в груди снова больно заныло, напоминая о том, что накануне его хорошенько отметелили. Ему стало обидно. Пострадал ни за что. Как-то некстати всплыла в памяти откровенная картинка, из тех, что прислали мужу Даши в конверте, и он пожалел, что так и не закрутил с ней роман. Так бы хоть было не обидно. Хотя, он бы не смог. Слишком сильно он ее любил, чтобы вот так, бесстыдно уложить в постель без всяких обязательств. Лучше оставить все, как есть: она замужем, чужая жена, а он болеет Дашей, и ему никак не вылечиться. Ведь от любви нет лекарства. И ему проще сходить с ума от отчаяния, сгорать в болезненной лихорадке от безответной любви, чем согласиться делить ее с мужем. Он не хотел делить. Он хотел ее всю, без остатка. Хотел, чтобы Даша была только его. Хотел с ней просыпаться по утрам, пить вместе кофе, хотел общих детей, собаку, кошку, дачу, на которой они вместе что-то посадят. Или, на крайний случай, будут ездить туда на выходные.
Увы, все, что могла дать ему Дарья – это быть ответственным заместителем. А он только и мог, что говорить ей всякие гадости, от которых она багровела и обещала его уничтожить. Так было проще жить - зная, что Даша хочет его огреть чем-нибудь тяжелым за красноречие.
Звонок из деканата вернул его в реальность. Пора ехать в институт. Нет, он, конечно, мог бы взять работу на дом. Но одиночество его тяготило. А так, пока все в отпуске, можно подбить научные статьи и разгрести кое-что по научной части. Ему не до отпуска, невозможно никуда сорваться, ведь мама держит его в городе.
По дороге он свернул в кондитерскую и купил четыре пирожных «Буше» для мамы. Она, конечно, ни одного не съест, но ей будет приятно.
…В институте было тихо. Нет, рабочий процесс никто не отменял, его отрывали по рабочим вопросам, но по сравнению с учебным годом это мелочи. Потом все куда-то разбежались, и Андрей окунулся в работу.
Он почти добил статью. Еще пятнадцать минут на подведение итогов, и он поедет к маме.
В кабинет робко постучала Оля.
— Андрей Игоревич, к вам посетитель, — замялась она.
— Кто? — оторвавшись от экрана компьютера, поинтересовался Новиков. На вторую половину дня у него точно не назначено никаких встреч.
— Вчерашний дебошир, муж Сухоруковой, — обескураженно сообщила секретарь.
Андрей вскинул бровь.
— Даже так?
Глава 19
Вскоре в его кабинет порывисто вошел Сергей Сухоруков. Без приветствия и разрешения отодвинул кресло для посетителей и устроился напротив. Взгляды встретились: колючий, холодный Андрея и полный презрения Сухорукова. В нос ударил запах перегара.
«Сережа, значит, злоупотребляет», — мелькнула догадка. И видимо, хорошо так за воротник закладывает, если притащился на работу супруги с перегаром.
— Если вы приехали, чтобы принести извинения за вчерашний инцидент, то боюсь, слишком поздно, — холодно произнес Новиков.
— Я как-то не привык извиняться, — покачал головой Сергей. — Но, наверное, сейчас надо это сделать. Мне жаль, что я вчера набросился на жену и на вас. Те фотографии, что мне прислали, уж очень были похожи на реальность. А вы с моей супругой проводите много времени вместе. Намного больше, чем я. Вот и сорвался от отчаяния.
— А сейчас вы зачем пожаловали? — испытующе взглянул на собеседника Андрей.
— У меня есть к вам важное дело.
— У вас? Ко мне? — Андрей уставился на нежеланного гостя. — Даже боюсь интересоваться, что вас сюда привело.
— Дело, за которое я щедро заплачу.
Сухоруков полез в карман легкого пиджака и достал оттуда плотно набитый конверт.
— Вы мне что, взятку предлагаете? — чувствуя, как его бросает в жар, опешил Новиков. — Скомпрометировать хотите? Ничего не выйдет, у нас здесь везде видеокамеры.
— Да ладно вам, я же знаю, что в кабинете декана камеры только для отчета. Они никогда не работают, — откинувшись в кресле, усмехнулся Сергей. А потом резко подался вперед и подвинул конверт на ту часть стола, которую занял Андрей.
— Здесь довольно приличная сумма. На новый автомобиль точно хватит. Ну, или еще на что-нибудь. Что у вас, ученых, там в приоритете?
— Заберите свои деньги, — вспыхнул возмущением взгляд. — Немедленно!
— Да ладно тебе, декан. Ну, сколько ты получаешь? Я же все понимаю. Ты мужик молодой, видный, а денежка всегда нужна. Я зарабатываю миллионы, мне не жаль поделиться. А ты взамен окажешь мне маленькую услугу.
Новиков почувствовал, как его опалила ярость. Так его еще не унижали. Вчерашняя драка показалась глупостью по сравнению с тем, что происходило сейчас.
— Уволь мою жену, а? Так, чтобы по статье. Без права на восстановление? — с торжествующим огнем в глазах растянул гадкую улыбку Сухоруков. — Она ведь не тянет, и всем это известно. Тебе даже делать ничего не надо, просто тихо ее подставить и вынудить написать заявление по собственному.
У Новикова что-то неприятно закололо в груди.
— Слушай сюда, мужик, — резко передвинув конверт обратно на сторону посетителя, жестко заговорил он. — Штат у нас укомплектован на год вперед. Все контракты подписаны. Увольнять я никого не собираюсь, ясно тебе? Жена твоя работает хорошо, у меня к ней претензий нет. Так что забирай свои денежки и вали отсюда по добру по здорову. Я, может, миллионами не ворочаю, но женщину подставлять не стану.
— Корова такая нужна самому, значит? — недобро усмехнулся Сухоруков. — Спелись с моей Дашкой? Хорошо с ней тебе, небось? Украл у меня жену и радуешься? Что ж, раз на месте вопрос решить не получается, придется к вашему ректору на поклон идти. Дорого мне обходятся капризы жены, однако.
Шумно поднявшись, Сухоруков спрятал конверт обратно в потайной карман пиджака.
— Только запомни, декан, у ректора разговор будет уже другим, — резко подавшись вперед, стукнул кулаком по столу он. — Я и тебе карьеру сломаю. Поверь, у меня денег хватит, чтобы вас обоих с шумом вышвырнули без права на восстановление!
