Варрэн-Лин: Сердце Стаи
Динка что есть силы сжала зубы, почувствовав, как в губы ей ткнулась горячая скользкая плоть. Она мотнула головой в сторону, с надеждой бросив по сторонам взгляд. Но Вожака, который мог приструнить Штороса, все еще не было в комнате. А остальные двое демонов расселись на своих кроватях по обе стороны от стоящего посреди комнаты стула, перед которым замерла на коленях Динка, и с интересом наблюдали за происходящим. Динка поймала взгляд серых глаз Хоегарда и с мольбой посмотрела на него, но тот лишь усмехнулся в ответ.
— Не хочешь сосать? — разозлился вдруг Шторос. От его добродушного и расслабленного настроения не осталось и следа. В его зеленых глазах вновь полыхала злоба. Динка ощутила обжигающую боль в коже затылка, и ее голова повернулась лицом к мучителю. Шторос схватил ее за волосы на затылке и вынудил склониться к его отростку.
— Бери в рот, я сказал, — прорычал он, еще больнее сжимая волосы в кулаке.
— Осторожнее, Шторос, — вдруг послышался прохладный голос Тирсвада. — Вдруг она кусается? Вожак наверняка не обрадуется, если ты выйдешь из строя на несколько дней.
— Может сходить вниз и поискать шлюх, — лениво добавил Хоегард. — С ними, по крайней мере, можно не церемониться. А эту ты все равно по-доброму не заставишь, а силой возьмешь — от Вожака попадет. Стоит ли связываться?
Шторос разочарованно рыкнул и с силой отпихнул от себя Динку, признавая правоту товарищей. Динка подхватила брошенный на пол браслет и поспешно ретировалась в угол, радуясь, что и в этот раз все обошлось благополучно. Нет, все-таки ей нужно искать способ улизнуть. Это не люди, хоть и таковыми кажутся, а жестокие и безжалостные звери, которые готовы разорвать ее на клочки в любой момент.
В комнату вошел Вожак, и следом за ним хозяева постоялого двора внесли блюда с едой и кувшины с выпивкой. Демоны, подшучивая друг над другом и смеясь, стали устраиваться вокруг стола. Динка забилась в угол, но глаза от еды отвести не могла, провожая взглядом каждый кусок, который исчезал во рту у Вожака. Она обвела взглядом остальных демонов. Все были поглощены едой. Только Шторос, словно почувствовав ее взгляд, вдруг отвлекся от своей тарелки, посмотрел на нее и с развязной улыбкой подмигнул ей. Динка поспешно зажмурилась.
Демоны наелись и сыто откинулись на спинки стульев. Динка снова украдкой посмотрела на Вожака. Он задумчиво вертел в руках пирожок. Видно было, что есть ему уже не хочется. Динка беззвучно вздохнула. Может попросить его? Разрешил же он ей ехать на крупе, когда она попросила? Может и поесть даст?
Пока ее раздирали голод и страх, соперничая друг с другом, Вожак вдруг задумчиво посмотрел на нее. Динка смущенно опустила глаза, успев, однако заметить, что Вожак сделал в ее сторону приглашающий жест рукой. В отличие от Штороса, Вожак не пытался напугать ее или как-то поглумиться. И Динка с готовностью соскочила со своего места и встала перед ним.
Вожак отломил от пирожка небольшой кусочек и поднес к ее губам. Сердце в груди у Динки жарко заколотилось. Он вспомнил про нее. Он решил ее накормить. В голове всплыла отпечатавшаяся в сознании картинка с Вожаком демонов, завязывающим теплый плащ на ее груди. И горячая волна благодарности к Вожаку захлестнула ее. Динка послушно открыла рот, позволяя ему положить кусочек еды ей на язык и чувствуя губами прикосновение его больших грубых пальцев.
— Думаешь, она не станет кусать руку, которая ее кормит? — с легкой завистью в голосе проговорил Шторос.
— Не знаю, — Вожак пожал плечами, отламывая от пирога еще кусочек. — Люди слишком отличаются от нас. Их сложно понять.
Он снова вложил кусочек еды ей в рот, и его губы вдруг тронула улыбка.
— Нашли себе игрушку, — буркнул Тирсвад, устраиваясь на своей кровати и отворачиваясь к стене. Хоегард вышел из комнаты. А Шторос продолжал жадно смотреть, как Вожак кормит Динку с руки, периодически проходясь языком по своим клыкам.
Вожак кормил Динку до тех пор, пока она не почувствовала, что еще кусочек и ее живот лопнет. А после этого еще дал целую кружку сладкого разбавленного вина. Когда Вожак отпустил ее, Динка, сытая и довольная, свернулась в углу калачиком, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. И даже происшествие со Шторосом уже не выглядело таким пугающим. В конце концов, он все-таки не тронул ее. Авторитет Вожака присутствовал в комнате даже тогда, когда его самого здесь не было.
Дверь отворилась и вошел Хоегард, но он был не один.
— Шлюх заказывали? — спросил он громко, входя в комнату. Следом за ним зашли две миловидные девушки чуть постарше Динки.
Шлюх? Динка с любопытством уставилась на девушек, зарывшись в свой плащ по самые глаза. Это слово было ей знакомо. Женщины часто использовали его, переругиваясь между собой. Но Динка знала, что они говорят так со зла, а на самом деле шлюхами друг друга не считают. Подружка шепотом объясняла ей, что шлюха — это продажная женщина. Но что это означает Динке было непонятно. Продажная — это продает что-то?
— Я пас, — брезгливо фыркнул Вожак, отворачиваясь к стене.
— Заказывали, — почти одновременно с ним рыкнул Шторос, звериным броском прыгая к двери и втаскивая в комнату одну из девушек.
Тирсвад заинтересовано приподнялся на локте, но ничего не сказал.
— Я не пойду еще за одной, — сказал ему Хоегард. — Нам одной на двоих хватит?
Тирсвад кивнул, отодвинувшись на своей кровати к стене и призывно похлопав по одеялу. Девушка вошла, мягко покачивая бедрами и ласково улыбаясь, и приблизилась к Тирсваду. Хоегард шагнул за ней следом. Со стороны двери послышался слабый вскрик и Динка быстро посмотрела туда. Шторос времени не терял, он сорвал с девушки одежду и грубо прижал ее к стене. Тут Динка в ужасе поняла, что именно продают эти девушки и что прямо сейчас произойдет в этой комнате. Это было страшно, стыдно и грешно смотреть на такое, но Динка все равно не могла отвести взгляд. Было в этом зрелище что-то… притягательное.
Сама Динка была еще девушкой и ничем подобным не занималась. Брат бы убил ее, если бы узнал, что она осталась наедине с парнем. Но Динка догадывалась чем брат занимался с Маринкой за занавеской, когда среди ночи слышала их вскрики и удары спинки кровати об стену. Теперь же зрелище без всякой занавески при свете свечей разворачивалось прямо у нее на глазах. Она закусила губу и что есть силы сжала край обернутого вокруг ее тела плаща.
