Сильвия Дэй - Жар ночи
В следующий миг она ощутила, как его член раздвигает увлажненные, скользкие складки ее половой щели. У нее вырвался стон, и он издал в ответ какой-то успокаивающий звук, которой, может, и сгодился бы для этого, не сходи она с ума от вожделения и еще сотни разных эмоций.
— Расслабься, — прохрипел он. — Впусти меня. Я держу тебя.
Тяжело дыша, она заставила себя расслабиться, боясь, что окажется слишком тяжелой, и дивясь тому, как легко он ее поднял. Он вошел в нее на дюйм, и она ощутила в себе каждую неровность и каждую венку на его толстом конце.
— Ох!
— Трогай себя! — Коннор ввел член глубже. — Давай помоги себе. Ах, какая у тебя тесная щелка!
Держась одной рукой за стул, Стейси запустила другую себе между ног, растирая клитор, который сейчас, когда она подалась всем телом, принимая в себя член, выпятился особенно сильно. Вся ее промежность была увлажненной, набухшей, жаркой. Она просто не помнила, чтобы когда-нибудь раньше с ней происходило нечто подобное. Он ввел еще глубже, совершая быстрые толчки, заставлявшие ее издавать бессвязные мяукающие звуки. Ее влагалище плотно сжалось вокруг его члена, и он зарычал, впиваясь пальцами в плоть ее бедер.
— Вот так, детка, — послышался его хриплый шепот. — Всоси меня. Вбери меня целиком.
На пределе возбуждения, Стейси издала крик, не прекращая растирать пальцами клитор, в то время как ее влагалище, взмокшее, что облегчало толчки, принимало его член в самую глубь. Какой-то отстраненной частью сознания она еще успела осознать, что звонит телефон, но ей уже не было до этого дела, а спустя миг все это заглушил шум крови в ушах.
— Держись! — прорычал он и принялся двигаться в безумном ритме, засаживая снова, снова и снова мощными толчками бедер. С закрытыми глазами, припав щекой к твердому деревянному сиденью, она, вся в поту, раскачивалась взад-вперед, воспринимая всем телом его неистовый жар. Член Коннора ощущался как раскаленный жезл. Она была горяча, но он был жарче.
Это казалось невероятным, но после недавнего неистового оргазма в ней стало снова нарастать столь же буйное возбуждение. Его тяжелые яйца вновь и вновь ударялись о ее чувствительный клитор со шлепающим звуком, столь эротичным, что ее пробрала дрожь предчувствия, а когда головка его члена коснулась восприимчивой точки в глубине ее тела, она ощутила, что опять находится на грани.
— Господи! — простонала Стейси. — Я снова кончаю.
Он шире раздвинул ее ноги и, засадив в самую глубь, стал выверенными движениями растирать это чувствительнейшее место в ее лоне так, что она просто взвыла от безумного наслаждения, изогнувшись дугой под его безостановочными, неослабевающими толчками.
Несмотря на предупреждение насчет торопливости, теперь, оказавшись в ней, он, похоже, вовсе не спешил кончать. Не имея больше сил и отчасти боясь того, что с ней будет, если она опять испытает столь же безумный оргазм, Стейси протянула руку между ног и коснулась его раскачивавшихся яиц.
Выругавшись, Коннор засадил под самый корень.
— Я скоро…
Напрягшись, она сдавила его член внутренними мышцами. Он яростно содрогнулся, из горла вырвался гортанный рык, а из члена забила жаркая пульсирующая струя. Увлекая ее за собой, он опустился сначала на колени, а потом на спину. Стейси оставалась в кольце его мощных рук, майка ее насквозь пропиталась его потом. Уже завалившись на пол, он, продолжая извергать семя, припал губами к ее виску.
ГЛАВА 5
— Привет! Это телефон доктора Лиссы Бэйтс и Эйдана Кросса. К сожалению, мы не можем ответить на ваш звонок прямо сейчас. Если у вас что-то срочное…
Приглушенно выругавшись, Эйдан бросил трубку и завалился обратно на кровать. Лисса приподнялась на локте и посмотрела на него большими темными глазами.
— Не отвечают?
Он покачал головой.
— Может быть, Коннор еще спит, а Стейси тем временем отлучилась на минутку.
— Все может быть. Попробуем дозвониться по сотовому, когда вернемся в Сан-Исидро.
Он посмотрел на камень, который подарил ей для защиты и который сейчас мягко покачивался между ее полных грудей. Когда они встретились впервые, ее изводила постоянная потребность во сне и неспособность выспаться, что являлось следствием необъяснимой и не осознававшейся ею самой способности блокировать доступ в свои сны как Кошмарам, так и Стражам. Нынче она преобразилась, бледная кожа была тронута загаром, от теней под глазами не осталось и следа, а ее аппетитная фигура, сохранив стройность, избавилась от болезненной худобы. Но не меньше чем соблазнительная внешность его очаровывало ее внутренние содержание — доброта, сочувствие, то, как глубоко и искренне она любила его и желала ему счастья.
— Ты уверен, что на самом деле видел кого-то из Стражей? — в сотый раз спросила она, поглаживая ладонью рельефную мускулатуру его брюшного пресса.
— Черт побери, полностью. Если она не из Стражей, то, стало быть, из Старейших. Это мы выясним, когда наведаемся туда и осмотрим ее комнату.
Лисса растерянно заморгала, и он привлек ее к себе и быстро, но жарко поцеловал.
— Верь мне.
— Верю. Ты сам это знаешь. — Она вздохнула и прикрыла глаза густыми ресницами. — Но из этого не следует, будто я могу оставаться равнодушной, когда ты подвергаешь себя опасности. Одна мысль о том, что ты можешь пострадать, приводит меня в ужас.
— Это я хорошо понимаю, жаркая штучка, потому что в отношении тебя чувствую то же самое. Но тут уж ничего не поделаешь. Раз за нами ведут охоту, мне необходимо выяснить все, что только можно. — Подняв руку, Эйдан повертел между кончиками пальцев прядку ее волос. — Нам необходимо выяснить, что является причиной ее появления, ты или таза? Или и то и другое. Черт, не исключено, что она появилась из-за чего-то другого, о чем мы вообще не имеем представления.
Лисса приподнялась, села, прислонившись к изголовью, и вздохнула. Этот звук смешался с доносившимся из окна плеском набегавших на берег волн.
— Хреново все-таки быть Ключом.
— Мне очень жаль, детка, — сочувственно хмыкнул он.
Больше ему сказать было нечего, и они оба это прекрасно знали.
— Возможность быть с тобой этого стоит, — негромко, но с пылкой искренностью заявила она.
Он поднес ее руку к губам и расцеловал костяшки пальцев.
— Как насчет того, чтобы напоследок еще по пивку?
Ее улыбка оказала на него глубочайшее воздействие, побуждая остаться в постели дольше, чем намечалось, и Эйдан сел, чтобы не позволить чувствам взять верх над разумом, что в его отношениях с Лиссой случалось далеко не редко. Он очень сильно любил ее, а потому просто сходил с ума, неспособный избавиться от мучительных мыслей о том, что время, которое отпущено им провести вместе, ограниченно и постоянно утекает, словно песок в песочных часах. Он был бессмертным, а она смертной. Он ничего не мог с этим поделать и, уж конечно, не видел в этом ничего хорошего.
