Елена Прокофьева - Принц Крови

— Но не сгорел, — заметил вампир, — И даже не собирался. Отойди-ка в сторонку, хочу проделать это еще раз!

— Вы с ума сошли? Я вам не позволю!

Филипп фыркнул.

— Можно подумать, ты сможешь меня остановить.

— Не думал, что запоры нужны не только изнутри, но и снаружи, — проворчал швейцарец, — Не рассчитывал на то, что вы вдруг спятите. Чертова магия. Не нужно было вам связываться с ней…

— Благодаря магии я могу выйти на свет, — сказал Филипп, — Не знаю, как долго это продлится, а второй раз проделать такой ритуал я вряд ли когда-нибудь решусь. Отойдешь ты от двери или нет?

— Вы хотели получить силу, которая позволит вам победить в схватке, так к чему сейчас тратить ее на то, чтобы разгуливать под солнцем? Не слишком ли расточительно, монсеньор?

Филипп некоторое время молчал.

— Может быть, ты и прав. Об этом я не подумал, — проговорил он печально, — Слишком… неожиданный эффект. Черт возьми, Жак, но если я могу не бояться даже солнца, что мне какой-то жалкий вампир? Я раздавлю его, как муху!

— Если не успели потратить всю силу на чертово солнце.

— Не успел. Я все еще не чувствую от него угрозы… Ты знаешь, мир выглядит совсем иначе при свете дня, я совсем забыл, какой он! Впрочем, я и не знал! Я никогда не смотрел на него глазами вампира!

Жак не впечатлился.

— Ничего особенного, — проговорил он мрачно, — Все самое плохое происходит при свете дня, и лично я, не задумываясь, променял бы радость от лицезрения солнечного света на силу и могущество вампира, — швейцарец помолчал несколько мгновений, и добавил с горечью, — Все ваши птенцы сильнее, чем я. Мои старые друзья… Когда-то никто из них не мог бы со мной совладать, а сейчас я им в подметки не гожусь!

— Ты хочешь стать вампиром? — удивился Филипп.

— Надеюсь когда-нибудь заслужить это.

— Жак, неужели ты думаешь, что я не обратил тебя потому, что ты этого не заслуживаешь? Черт, я и не думал, что ты хочешь… Вообще-то я рассчитывал на тебя совсем в ином качестве.

— Я буду служить вам в том качестве, какое вы сочтете нужным, монсеньор, — проговорил швейцарец, вероятно уже жалея, что проявил слабость и сболтнул лишнее, — Прошу прощения, если разочаровал вас.

— Нет, не разочаровал, — проговорил Филипп, улыбнувшись, — И что-то мне подсказывает, что никогда не разочаруешь. Не хочешь узнать, что я планирую для тебя?

— Полагаю, что узнаю, когда придет время.

— И снова ты прав, — сейчас не время, — согласился Филипп, — Нам предстоит трудная ночь. Иди, отдыхай.

— Мне незачем отдыхать, боюсь, от меня вам не будет толку среди всех этих вампиров.

— Возможно, так и есть. Но никто из вампиров не мог бы сделать для меня то, что ты — затолкать в подвал, если мне вздумается выйти на солнце.

Жак хмыкнул.

— Пожалуй, на это я действительно гожусь, — защитить вас от солнца…

Прозвучало это так, будто он хотел сказать «от собственной глупости», но, конечно, Жак не мог бы произнести такое вслух.

Лоррен почему-то тоже не впечатлился рассказом о солнечном свете, но, в отличие от Жака, он не стеснялся называть вещи своими именами.

— Вы были правы, что проверили свою реакцию на солнце, но выходить на свет и стоять там, разглядывая цветочки, было верхом глупости. Не ожидал от вас такого.

— Ты просто завидуешь, — обиделся Филипп.

— Бесспорно, есть чему завидовать, вот-вот к нам явится шайка вампиров, которая захочет вас прикончить.

— Я справлюсь.

— Не будьте так уверены.

— Я знаю, что справлюсь!

— Раз так, может быть, нам не беспокоиться о вашей защите? — разозлился Лоррен, — Если вы теперь уверены в своем всемогуществе?

— Не до такой степени, — сказал Филипп, подумав.

— Рад слышать. А то я уж начал сомневаться в зачатках вашего разума!

По плану, врага предполагалось встречать в зале, где прежние хозяева дома, вероятно, устраивали балы или торжественные приемы. Это была самая просторная комната в доме и, главное, она имела очень удачный балкон, на который можно было поставить солдат с ружьями, заряженными серебряными пулями, предварительно прикрыв их магией, чтобы никто не догадался об их присутствии. Если вдруг Ла Морт Нуар начнет побеждать или же его сподвижники захотят вмешаться в драку, их всех можно будет перестрелять. Конечно, это нарушит условия поединка, и вряд ли он будет засчитан в пользу Филиппа, даже если все его враги умрут, но, по крайней мере, он сам не пострадает.

С наступлением темноты Филипп разгуливал по залу взад и вперед, раздумывая, явится ли сегодня к нему кто-нибудь или нет. Десяток его птенцов уже прятались на балконе, прикрытые сложной завесой, которую ставил лично Вадье. Остальные птенцы присутствовали в зале в качестве свиты своего мастера, все были одеты безукоризненно и держались как истинные аристократы, — смотреть на них было одно удовольствие. И все были вооружены. Но в отличие от вампиров на балконе, пистолеты их были спрятаны за пояса. Здесь же были Лоррен и Жак. Здесь же зачем-то был Эмиль Патрю, принесший с собой в карманах какие-то бомбочки, начиненные порохом, из-за чего никто не хотел находиться с ним рядом. Здесь же был и Вадье. Этот, впрочем, должен был скрыться из виду перед приходом гостей. Ни к чему было смущать их лицезрением колдуна.

Как выяснилось, в этой последней предосторожности не было смысла, — у Ла Морт Нуара, как ни странно, обнаружились зачатки разума, потому что он явился на встречу не только в сопровождении своей свиты, но еще и с собственным колдуном.

Заметив их из окна на подходе к дому, Вадье с сожалением заявил, что солдат с балкона, видимо, придется убрать.

— Это Этьенн Фелон, я его знаю, — сказал он, — Дрянной колдунишка, но завесу заметит.

— Ла Морт мне не доверяет, — задумчиво проговорил Филипп, — Как это гнусно с его стороны! Ничего постороннего во мне этот Фелон не заметит?

— Даже я не замечаю, — признался Вадье, — Сила тьмы совершенно слилась с твоей. Вероятно, потому, что ты вампир.

— Что ж, выходит, весьма кстати.

— И оттого, что я ее не чувствую, мне признаться, беспокойно, — добавил колдун, — Я даже не знаю, есть она у тебя или нет. Хотя, конечно, эксперимент с солнцем весьма впечатляет.

— Ну, хоть кого-то он впечатляет, — улыбнулся Филипп.

Потоптавшись несколько мгновений на крыльце, Ла Морт Нуар постучал в дверь и Жак отправился открывать. Остальные люди из дома были выдворены, чтобы не путались под ногами и не смущали пришлых кровососов. К тому же Жером, наверняка, грохнулся бы в обморок, случись ему лицезреть Ла Морта с компанией, и это было бы не слишком удачным началом переговоров. Зато можно вполне рассчитывать на то, что Жак будет спокоен, как скала, и у него даже пульс не участится.