Поменяемся? (СИ) - Салах Алайна
Запрокинув голову, я вливаю в себя обжигающе-пряную жидкость и тянусь к Рафаэлю. Куда именно нужно целовать для правильного посвящения в дружбу, статья не уточняла, поэтому я целюсь, куда придётся. Главное — попасть в лицо.
Губы натыкаются на что-то тёплое и пахнущее ромом. Зажмурившись, я улыбаюсь. Упс. Попала точно в рот.
Интересно, а сколько должен длиться поцелуй, чтобы как следует скрепить дружбу? Достаточно просто чмокнуть, или нужно ненадолго задержаться?
Не сумев быстро принять решение, я ловлю кожей учащённое дыхание Рафаэля и вздрагиваю, почувствовав на губах влажное прикосновение. Протест вспыхивает и бесследно гаснет. Приоткрыв рот, я впускаю язык Рафаэля внутрь и ответно щекочу его своим. Низ живота как по команде сжимается, вспыхивая жаром.
— Это чтобы закрепить дружбу, — бормочу я, чтобы объяснить себе то, почему его рука путается в моих волосах, и почему в следующую секунду мы жадно сосемся.
20
Я медленно отстраняюсь, чувствуя, как горячий румянец ползёт по щекам. Голова бешено кружится и почему-то против часовой стрелки.
Да что это, блин, такое было?!
Рука Рафаэля ненадолго задерживается в моих волосах, затем он убирает её, находит на столе стакан и подносит его к губам.
— Ты ведь в курсе, что это растаявший лёд? — я издаю неловкий смешок.
Оставив мой вопрос без внимания, Рафаэль продолжает пить, после чего вытирает рот тыльной стороной ладони и хрипло осведомляется:
— Ну что, закрепили?
Я снова начинаю краснеть. К счастью, в этот момент появляется Яша, начиная собирать пустую посуду и тем самым перебивая повисшую неловкость.
Дождавшись, когда он уйдёт, я по-братски хлопаю Рафаэля по плечу.
— Да ладно тебе! Немного переборщили, но ничего страшного. Ещё рома?
— Давай-ка что-то полегче. А то наш завтрашний день точно пойдёт насмарку.
Спустя пару минут Яша, глядящий на нас с поистине суеверным ужасом, приносит два лонг-дринка. С появлением коктейлей напряжение в воздухе ослабевает, настраивая нас на привычную расслабленную волну.
В своём состоянии мне не составляет труда объяснить случившееся: наша двухминутная шалость с языками — взаимная благодарность за классный вечер, не более того.
— Иди потанцуй, — говорит Рафаэль, бросая взгляд на танцпол, где продолжает кипеть жизнь. — А то мне нужен перерыв от алкоголя.
— Думаешь, что пара часов настолько меня потрепали, что больше никто не позарится? — игриво подначиваю я.
— Я здесь и всегда на стреме, — Рафаэль задерживается на мне взглядом. — Любому похотливому грачу надаю по жопе.
Трезво оценив свои танцевальные ресурсы, я отрицательно качаю головой.
— Мне очень льстит твоя забота, но я пас. Предлагаю допить это и разъехаться по домам. Ой! Разъезжаться нам некуда, так как мы живём вместе. — Эта шутка кажется невероятно смешной, и я хохочу, прикрывая рот рукой.
— Я уже боялся, что ты не предложишь, — с явным облегчением произносит Рафаэль. — Ещё полчаса, и это тебе бы пришлось выносить меня отсюда.
Я отвешиваю шутливый поклон.
Вытащить твою здоровенную тушу на себе? Всегда пожалуйста.
Спустя минут десять мы выходим из клуба. Если до этого момента я считала себя абсолютно трезвой, то сейчас меня ведёт в сторону, а ноги странно заплетаются.
— Осторожнее, пьяная дюймовочка! — Рафаэль ловит меня за локоть, не позволяя врезаться в припаркованное такси.
— Вы такой милый, мистер Крот, — иронизирую я, опираясь о его плечо.
Держаться за Рафаэля приятно: на улице дубак, а он тёплый, как печка. Теперь можно расслабиться: даже если я потеряю сознание на фоне алкогольной интоксикации, Рафа сумеет дотащить меня до отеля.
До машины мы идём в обнимку. Точнее, идёт Рафаэль, а я болтаюсь на его руке, как крошечный брелок.
— Эй, ребят, а вы в какую сторону едете? — догоняет нас знакомый голос.
Рафаэль чертыхается.
— Просветлённые халявщики натрескались винограда и вышли автостопить.
— А ты, кстати, не хочешь массаж? — сощурившись, я беру его лицо в фокус. — Мне никогда не делали тантрический. Федя может.
— Как протрезвеешь — наведайся к ним в палатку, — ворчит он, продолжая волочить меня вперёд. — В номер их пускать опасно. Эти гуру успеха вынесут всё, включая туалетную бумагу.
И, обернувшись, оглушительно гаркает:
— Нам в другую сторону!
Упав на задний диван такси, я приглушённо шиплю. Подол платья задирается, и мою голую задницу обжигает ледяная кожа сиденья.
— Парень, включи потеплее, — распоряжается Рафаэль, усаживаясь рядом. — Замёрзла? — Он находит мою ладонь и накрывает её своей тёплой, уютной лапищей.
— Уже лучше, — довольно бормочу я, сплетая наши пальцы.
В этой позе мы едем до самого отеля. Никакого смятения или неловкости нет и в помине. Как и в случае с поцелуем, я объясняю себе это очень просто: для лучших друзей согревать друг друга — дело чести.
21
— Я боялся, что ты отключишься на моём плече, — удовлетворённо произносит Рафаэль, заходя в лифт вслед за мной. — Тебя можно брать в горы.
— Напомню, что это я взяла тебя с собой в горы, бро, — фыркаю я, ткнув ногтем в кнопку лифта. — Чёрт, и почему так ноги гудят? Я на танцполе была от силы пять минут.
— Может, потому что у тебя каблуки высотой полметра? — он косится на мои лодыжки. — Как вы вообще на таких ходите?
— Зато ноги в них красиво смотрятся. — В доказательство я приподнимаю колено и, пошатнувшись, элегантно вытягиваю ступню. — Женщины — божественные существа и обязаны культивировать красоту. Иначе миру кирдык, понимаешь?
— А мужчины — не божественные существа?
— Не-а, — заносчиво парирую я. — Из божественных существ на земле только женщины и мопсы.
— Мопсы — это собаки такие плоскомордые? — На лице Рафаэля отражается забавное недоумение. — Которые пердят и храпят?
— Да. — В знак своей правоты я выставляю палец вверх. — И хватит гримасничать. Тут нет ничего смешного. Ты просто почитай про них в интернете. Мопсы — это вообще…
Не сумев подобрать нужных слов для описания величия этой породы, я выразительно округляю глаза.
— Может, просто расскажешь?
Навалившись на стену, я по-детски кривлюсь.
— Не-а. Мне лень.
В номере я первым делом запираюсь в туалете. Плевать на слышимость. Вряд ли Рафаэль всерьёз полагает, что его новоиспечённая лучшая подруга совсем не писает.
Закончив важное дело, я оценивающе оглядываю себя в зеркале и остаюсь довольной. Глаза шальные и плохо фокусируются, но в остальном я выгляжу прекрасно. Губы красиво опухли, а волосы пышные как никогда.
Спасибо другу Рафаэлю за старания.
— Слава богу, ты снял свой свитер таёжника, — весело объявляю я, покинув ванную. Рафаэль, переодетый в футболку, стоит перед телевизором, переключая каналы. — Ты что, новости смотреть собрался? Вот уж нет!
Оттеснив его в сторону, я распахиваю мини-бар и, покопавшись, победно машу крошечной бутылкой виски.
— Смотри! У нас тут целый алкогольный рай!
— Я начинаю тебя бояться, — иронизирует Рафаэль, выключая экран.
— По одной и точно спать! — заверяю я, протягивая ему миниатюру Джемесона. — Вздрогнем на посошок!
Чокнувшись, мы залпом опустошаем горючие миллилитры и, откашлявшись, смотрим друг на друга.
— Кто первый идёт в ванную переодеваться? — уточняю я, утерев выступившие слёзы.
— Мне и тут нормально, — с этими словами Рафаэль стаскивает с себя футболку.
Если раньше я старалась скорее отвести взгляд, чтобы увидеть как можно меньше, то сейчас, не смущаясь, его разглядываю.
— Это химия какая-то или всё-таки гречка? — резюмирую я своё наблюдение, с неохотой поднимая глаза на уровень его лица.
— Протеин, — поясняет Рафаэль, расстёгивая молнию на джинсах.
