Сахар на дне (СИ) - Малиновская Маша
— Хорошо.
Я сбрасываю звонок и топаю к лифту. Голос у Виктора спокойный, значит, ничего плохого не случилось. Может, просто мимо по делам фирмы ехал.
На улице я глубоко вдыхаю. После стойких больничных запахов свежий осенний воздух кружит голову. Осень уже, однозначно, берёт своё, и приходится запахнуть плащ плотнее, прячась от пронизывающих порывов. Недавно прошёл дождь, и влага пробирается за пазуху, заставляя поёживаться. Но в целом приятно оказаться на улице после почти десяти часов пребывания в помещении.
«Ленд Крузер» отчима тормозит прямо возле ворот госпиталя. Виктор открывает заднюю дверь и улыбается.
— Здравствуй, Степан, — залезаю в тёплый салон и здороваюсь с водителем. — Дядь Вить!
Мамин муж, ставший мне настоящим родителем, даже большим, наверное, чем она сама, крепко сжимает меня в объятиях и целует в макушку.
— Привет, малявка, — добродушно улыбается. — Всех психов вылечила?
— Как грубо! Тем более, это не психиатрическая лечебница, а военный госпиталь!
— Ладно-ладно, — Виктор примирительно поднимает ладони. — Прости, защитница.
Машина выезжает на трассу, и мы с Виктором обсуждаем последнюю поездку к его матери в небольшую деревеньку. Светлана Матвеевна — замечательная женщина, бодрая и активная в свои годы, оказывается, недавно звонила и передавала мне привет.
— Яна, у меня к тебе дело, — отчим немного смущённо трёт бровь.
Я смотрю вопросительно, и внутри становится как-то тревожно.
— Мы с Наташей сегодня улетаем в Цюрих на важные переговоры по предстоящей сделке. Самолёт уже через полтора часа.
— Так.
— Я только что из клуба, где работает Лёша, был у него и дома — не застал ни там, ни там. И телефон отключён.
— Уверена, с ним всё нормально. А телефон просто сел, — пожимаю плечами, мало ли где может забуриться Шевцов-младший.
— Да я и не волнуюсь, просто мне ему срочно надо передать документы, — Виктор достаёт из кожаной папки жёлтый бумажный пакет, — для него это важно. И срочно. Могу я оставить их у тебя, а Лёшка заберёт тогда? До самолёта попробую ещё набрать его.
Ну не могу же я отказать отчиму в таком плёвом деле? Как ни крути, а мы с Шевцовым-младшим теперь какая-никакая, а всё же семья.
— Хорошо, — соглашаюсь, улыбнувшись.
В булочную я так и не забежала, поэтому по приходу домой решила испечь блинчиков. Лизка придёт через пару часов, так что я успею приготовить десерт и заказать пиццу. Вредный пятничный ужин не добавит особо лишних кило ни мне, ни уж тем более подруге.
Звонка ни от Шевцова, ни от Виктора так и не поступает. Я время от времени поглядываю на экран, и делаю это всё чаще. Даже злюсь на себя. Мне должно быть всё равно. Но Виктор же сказал, что документы важные. Мало ли с чем это связано. Отчим бы не стал дёргать меня по пустякам.
Я сама несколько раз набираю Алексея, но робот твердит, что в данный момент связь с абонентом отсутствует. Ещё и Лиза написала, что задержится ещё на час. Время уже подбегает к шести, а на улице почти стемнело. Но ведь ещё не поздно, да и автобусы ходят. И я решаю сама отвезти документы Шевцову.
Звоню в клуб, где мне администратор сообщает, что сегодня в «Чёрном Драконе» проходила инвентаризация, занятий не проводилось, а персонал уже разошёлся, и я чудом застала её. Наверное, эта та самая Соня, что с таким неприятием смотрела на меня в прошлый раз.
В записной книжке нахожу адрес, где сейчас проживает мой сводный брат, хорошо, что тогда записала номер и адрес, что мне сообщил Виктор, когда я искала Алексея. Ехать далековато, однако. Но ничего, до центра можно на автобусе, а там такси возьму. Просто отдам документы и уеду. И буду со спокойной совестью коротать вечер в обществе Копыловой и Марвелл.
18
Такси остановилось у двенадцатиэтажного дома в новом жилом комплексе. Красивые высотки стоят большим многоугольным кругом, заключая в свои объятия огромную детскую площадку, небольшой парк с аллеями и несколькими беседками и небольшой спортивный стадиончик с баскетбольной площадкой и уличными тренажёрами.
Я прижимаю пакет с документами к груди и вхожу в широкий подъезд, больше напоминающий холл какого-нибудь отеля. Натыкаюсь на вопросительный взгляд консьержки.
— Здравствуйте, я к Шевцову в сто восьмую. Мне нужно передать документы.
Консьержка кивает, что, видимо, должно означать присутствие хозяина дома, а потом записывает в журнал посещений мои паспортные данные. Не знала, что в таких домах всё так серьёзно.
И уже поднимаясь на лифте, я вдруг думаю, что ощущаю себя как-то глупо. Припёрлась к Шевцову домой без звонка и приглашения. А если он не один?
Ругаю сама себя. Глупость же какая. Я делаю Алексею одолжение, вот и всё. Отдам и уйду.
Когда двери лифта разъезжаются, я ступаю на кафельный пол, настолько чистый и блестящий, что поражаюсь. Наверное, жить в таком месте стоит недёшево. Хотя чего я ожидала от сына Виктора Шевцова. По правде признаться, я бы и сама легко могла жить в подобном доме, Виктор бы не поскупился, попроси я его. Мало того, сам не раз сетовал, что я отказываюсь от помощи. Но это ведь не главное. Мне хорошо с Лизкой в нашей квартире в обычном доме.
Лестничная клетка расходится в две стороны, на каждой из которых виднеются по три двери. Едва я шагаю в одну сторону, как навстречу мне, едва не сбив с ног, выскакивает высокая блондинка. Её лицо кажется смутно знакомым. Мы точно где-то встречались, но я не помню, где. Да и девушка посмотрела на меня так, будто тоже знает. А потом смерила презрительным взглядом и гордо прошествовала к лифту.
Когда за красоткой закрылись двери лифта, я прошла к двери с номером сто семь. Почему-то замешкалась, вдруг сообразив, что девушка, скорее всего вышла именно отсюда. Не факт, конечно, но думаю, так оно и есть.
Дверь напротив приоткрылась и из неё высунула нос невысокая женщина в многослойном халате из розовой органзы и атласа. Такой себе прямо карикатурный персонаж, только бигудей на голове не хватает. Она сощурила на меня свои глаза и недовольно прошептала:
— Кобелина. Лучше бы к моему Стаське ходили.
Через пару секунд за ней выглянул невысокий небритый парень с копной рыжих волос.
— Ма! Зайди, — сердито проговорил он. — Это тебя не касается.
— Касается — не касается, — прошипела женщина в ответ. — Ты у меня вон какой. И умный. А они всё к этому разрисованному шастают. Ну и правильно! Не нужны нам шалашовки дешёвые.
— Извините, — пробубнил парень, покраснев. — Мама не здорова.
И захлопнул дверь.
Здорова эта женщина или нет, но я почувствовала, как щёки начинали гореть. Неприятная встреча стала пусковым механизмом для волны смущения, которую я так старалась подавить. И, почему-то, горечи.
— Так и будешь стоять у двери?
Я оборачиваюсь к двери, но на её месте уже вижу сводного брата, что стоит в своей любимой позе, в которой я встретила его впервые — опёршись на косяк двери и сложив руки на груди.
— Привет, — говорю, пытаясь смотреть ему в глаза.
В глаза, а не на обнажённый торс, покрытый татуировками. Я уже неоднократно отмечала про себя, насколько Алексей изменился внешне за эти шесть лет. Он и мальчишкой был весьма внушительных размеров, выглядел старше своих лет. Но сейчас это просто гора мышц, покрытых гладкой блестящей кожей. Будто он недавно из душа или после тренировки, или… Щёки запылали ещё ярче, едва я представила Шевцова и ту красивую девушку. Ну что за чёрт? Я просто пришла отдать документы. И мне абсолютно всё равно.
И всё-таки после душа. Запах свежего цитрусового геля нельзя спутать ни с чем. Кажется, от Лекса и раньше пахло чем-то похожим.
— Виктор до тебя не дозвонился, — отмираю, вспомнив, зачем пришла. — Сказал, что-то важное. Вот.
Протягиваю пакет с документами, но Шевцов как-то уж слишком мало ими интересуется. Продолжает сверлить меня взглядом.
— Спасибо, — наконец говорит он и забирает пакет. — Заходи.
