Диана Бейн - Глаза ночи

Глава 6

Не было пения птиц. Сквозь серые, тяжелые облака не пробивался ни единый луч солнца. В вершинах деревьев не было слышно шороха ветра. Бренвен стояла в неестественной тишине и ожидала, когда перед ней откроются сделанные из темного дерева двери Ложи. Ее босые ноги, стоявшие на каменных ступеньках, замерзли. Они забрали у нее всю одежду и дали длинный балахон из серого материала. Она на мгновение закрыла глаза и отыскала в середине себя точку Света, которая была ее единственной защитой против опасностей, которые ожидали ее за закрытыми дверями. Один маленький чистый лучик Света против такой Тьмы.

Двери бесшумно открылись. Бренвен скорее почувствовала, чем услыхала, как ее зовут. Она вошла в зал, и двери закрылись у нее за спиной, снова бесшумно и снова без помощи человеческой руки. Шаг за шагом она двигалась вперед, пока не оказалась в центре комнаты. Босыми подошвами она ощущала скользкие и прохладные полированные доски пола. В центре комнаты она остановилась и спрятала руки в широких рукавах своего балахона. В защитном рефлексе ее темные густые ресницы опустились и прикрыли глаза. Бренвен снова ждала, молчаливая, как птицы, спокойная, как безветренный воздух снаружи. Но внутри все ее чувства были настороже.

Зал был большим, прямоугольным, а его стены были сделаны из того же темного дерева, что и двери. Окон не было; там, где должны были быть окна, в стены были вделаны металлические канделябры, каждый из которых поддерживал большую стеклянную лампу в виде языков пламени. Лампы не горели. Тусклый свет проникал в комнату сквозь световые люки в потолке высоко над головой. Двенадцать фигур — было невозможно понять женских или мужских — сидели в тяжелых, покрытых резьбой деревянных креслах с высокими спинками, которые были расставлены так, что образовывали широкий круг, как цифры на циферблате часов. На них тоже были балахоны, но в отличие от того, что на Бренвен, они имели капюшоны. Края капюшонов выступали вперед на два-три дюйма, так что в их тени было невозможно различить черты лица. Балахоны были сшиты из темно-серого материала с металлическим отблеском, который отражал слабый, бледный свет, лившийся сверху. Ни один из двенадцати даже не шевельнулся. Все сидели, положив руки на подлокотники кресел, причем самих рук не было видно в широких рукавах балахонов, а ноги тоже были скрыты складками одеяний. Эффект был жутким. Тревожным.

Один заговорил:

— Кто ты?

Она посмотрела вверх, не будучи уверенной, к какой из фигур обратиться.

— Меня зовут Бренвен, — сказала она своим ясным громким голосом.

Другой сказал:

— Твое полное имя.

Она слегка вздернула подбородок.

— Бренвен — это полное имя, которое мне необходимо здесь.

Молчание. Бренвен чувствовала их недовольство тем, что она что-то от них скрывает, ощущала, как их мысли пытаются проникнуть в ее сознание. Она зажгла точку Света внутри и перенесла ее в голову, чтобы защитить свое сознание. Когда она сделала это, ей показалось, что в комнате стало темнее. Она не успела подумать, что бы это могло означать, так как прозвучал другой голос, который она узнала.

— Ну что ж, Бренвен, — это был Орсон, — зачем ты пришла сюда?

Она отвечала осторожно. Она должна убедить их принять ее в свою группу, и вместе с тем она должна говорить только правду. Если она солжет этим людям, даже ради самой благородной цели, станет таким же обманщиком, как и они. Она сказала:

— Я думаю, что вы обладаете огромной силой, как вместе, так и по отдельности. Я хочу научиться у вас.

Резкий, безрадостный смех донесся от одной из неподвижных фигур. Бренвен повернула голову, пытаясь отыскать смеявшегося, но уже в тот момент, когда она поворачивалась, звук поднялся вверх и растаял между балками потолка. Ее дезориентировало то, что она не знала, из какой точки окружности доносился каждый конкретный голос. И фигуры вокруг тоже были совершенно одинаковыми — в любой другой обстановке Орсон выделялся своим ростом и размерами, но здесь он был каким-то таинственным образом неотличим от остальных.

Сразу же за смехом последовал другой, холодный, насмешливый, голос:

— Мы не принимаем к себе людей с улицы, знаешь ли. То, что у нас есть нечто, что ты хочешь получить, само собой разумеется. Ты должна иметь что-то, что нужно нам.

Вступил другой голос, а за ним еще и еще.

— У тебя есть деньги?

— Нет, — сказала Бренвен.

— Влиятельное положение?

— Нет.

— Ну так чем же ты намерена заинтересовать нас?

Тембр голоса Бренвен усилился.

— У меня есть особые способности такого рода, которые, я уверена, заинтересуют вас.

— Назови свои способности, — сказал Орсон.

— Я обладаю способностью Видеть.

Кто-то другой, не Орсон, спросил:

— Ясновидение?

— Да, — подтвердила Бренвен.

Кто-то, находившийся у нее за спиной, пробормотал:

— В этом нет ничего особенного.

Бренвен повернулась. Она постепенно успокаивалась. Их костюмы и неподвижные позы казались теперь просто театральными. Она видела их теперь не только глазами, но и более верным, внутренним зрением. Она обратилась к тому, который сделал пренебрежительное замечание:

— Я нашла вас, не так ли? Ваше тайное место встреч? Я сомневаюсь в том, что это могли бы сделать многие другие.

Шепот невольного признания пронесся по кругу. Это была правда. Никто из просителей никогда не появлялся перед ними без приглашения, кроме этой женщины. Никто не мог обнаружить это их самое тайное и удаленное место, кроме этой Бренвен.

Новый голос, низкий и хриплый, но, несомненно, женский, спросил:

— Откуда ты получила способность Видеть?

— Я родилась с ней.

Женщина настаивала.

— Тогда почему ты небогата? Почему ты не использовала этот дар в своих целях?

Бренвен заколебалась. Она не была готова к подобному вопросу. Материальное богатство не волновало ее настолько, что она даже не задумывалась над этим вопросом. Медленно, запинаясь, она ответила:

— Мне не хватает практики в использовании моей силы. У меня никогда не было поддержки такой группы, как ваша. У меня не было учителя, Мастера.

Эти слова, хотя и были правдой, бросили темные тени соблазна на свет, который окружал ее сознание.

Энергия, которую Бренвен считала физическим выражением ее Света, предупреждающе пульсировала. Эти люди были могущественны. В данный момент они сдерживали свою силу по причине своего любопытства. Но если они были теми, кого она в них подозревала, они могли соблазнять и развращать. Они могли протиснуть свои эгоистичные, обманчивые видения сквозь мельчайшие щели в ее духовной броне. Они могли отравить ее душу. С другой стороны, если она будет стремиться к поставленной цели, и они обнаружат, что она захотела присоединиться к ним только для того, чтобы узнать их секреты, с тем чтобы потом разоблачить их, они, конечно же, убьют ее.