Stulchik - Эротические рассказы - Подростки
— Три.
Новый удар, чуть слабее. Его я выдержал спокойно и ровным голосом объявил:
— Четыре.
Кажется, Оксана поняла, что ударила не слишком сильно и вложила в следующий удар все что могла. Боль была настолько нестерпимой, что я резко дернулся, застонал, и лишь переждав несколько мгновений смог произнести:
— Пять.
Новый удар. Достаточно сильный, но не такой как прежде. Может быть, я бы и не дернулся, если бы он не пришелся на места, по которым ремень уже бил.
— Шесть.
Новый удар.
— Семь, — крикнул я.
Попка начинала ныть уже нестерпимо. Снова щелчок, какой-то особо резкий и от того болезненный.
— М-м-м. Восемь, — кажется мой голос дрогнул.
Еще один удар. С особой силой. Я сдержался, чтобы не закричать, но дернулся особо сильно. Из глаз потекли слезы.
— Девять, — объявил я после небольшой паузы, стараясь, чтобы в голос не дрогнул.
Следующий удар был уже не такой сильный и я перенес его спокойно.
— Десять.
Я ждал новых ударов, стараясь не обращать внимания на боль в попе и ужасаясь, как выдержу еще три десятка ударов. Оксана, почему-то медлила.
— Так неинтересно, — сказала она после паузы. — Будем менять позы после каждого десятка. Вставай.
Я быстро подтянул руки под себя, прикрыл член и встал. Возможность выйти из позорной позы меня несказанно порадовала.
— Подойди к столу и упрись локтями в крышку, — приказала Оксана.
Сердце у меня упало. Ведь в этой позе я должен был убрать ладони от члена, и она могла разглядеть все!
— Ну, что медлишь? — нахмурилась она. — Или ты решил получить двойку в четверти?
Мои щеки пылали куда жарче, чем поротая попка. Взгляд, непроизвольно уперся под ноги. От стыда я весь дрожал мелкой дрожью. Однако, было ясно, что предстоящего позора уже не избежать. Я медленно подошел к столу и, чуть помешкав, с трудом заставил себя убрать ладони от письки. Я быстро нагнулся и уперся локтями в крышку стола. При том встал точно спиной к Оксане. Я надеялся, что она продолжит меня пороть не обращая внимания, на открывшиеся интимные. Однако, моим надеждам не суждено было сбыться. Оксана обошла стол и встала сбоку, и немного нагнулась, откровенно разглядывая мою письку. Я отвернулся и прикусил губу от стыда, а член… непроизвольно начал твердеть и подниматься.
— Ого, какие мы боевые, — хихикнула Оксана.
Она протянула руку и ощупала мой окончательно затвердевший член и яички.
— Оксана, не надо, — заскулил я.
— Цыц, — прикрикнула она. — А то еще добавлю.
Некоторое время ее бесцеремонные пальчики ощупывали мое хозяйство, а потом отпустили его и выпрямилась.
— Продолжаем. Не забывай считать. Удары посыпались с пулеметной скоростью. О стыде я и думать забыл, с трудом успевая вскрикивать:
— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, семнадцать.
Внезапно удары прекратились. Вне себя от боли, я резко выпрямился и принялся растирать горящую огнем попу. Оксана молча смотрела на меня. Неожиданно я осознал, насколько смешно должна выглядеть эта сцена со стороны. Я стоял без штанов перед девчонкой и растирал выпоротую ей попку. Я застыл и начал краснеть. Опавший во время ударов член снова начал подниматься.
Оксана ехидно усмехнулась.
— Ты ничего не пропустил?
Я похолодел.
— Да, я пропустил шестнадцатый удар.
— Условия помнишь? Становись в ту же позу, — она властным движением указала на стол, — и считай с шестнадцатого.
Я покорно встал как требовалось и сжался в ожидании удара. Он последовал почти сразу. Поротая попка испытала острую боль, и я дернулся всем телом.
— Шестнадцать, — вскрикнул я.
Новый удар. Я, непроизвольно, дернул правой ногой. Теперь Оксана била с большими интервалами, но значительно сильнее.
— Семнадцать.
Еще удар.
— А-а-а! Восемнадцать.
Из-за боли в поротой попе я дернулся всем телом и тут же получил новый удар.
— Девятнадцать.
Следующий удар последовал после самой продолжительной паузы, но был значительно сильнее. Я не выдержал.
— О-о-о-о. Двадцать.
Из глаз текли слезы, которые я принялся вытирать рукой. Оксана спокойно смотрела на меня.
— Так, снова меняем позу. Становись с центр комнаты, немного согни колени и упрись в них руками.
Всхлипывая, я выпрямился и отошел от стола. Попа пылала огнем и, прежде чем принять требуемую позу, я растер ее ладонями. Член, после всего что было, я уже не прикрывал. Оксана встала сбоку и чуть сзади от меня.
— Не забывай считать, — напомнила она.
Я кивнул.
Первый удар был не слишком сильным, но поскольку он пришелся на следы от предыдущих, я дернулся и взвыл.
— У-у-у. Двадцать один.
Новый удар.
— Двадцать два, — по щекам ручьями лились слезы.
После следующего удара я не выдержал и немного переступил вперед.
— Двадцать три.
— Стой на месте, не двигайся, — она снова ударила.
Я подпрыгнул.
— Ай! Двадцать четыре.
Снова удар. Кажется, она начала меня немного жалеть и била не слишком сильно, с приличными промежутками. Но мне все равно было безумно больно.
— Двадцать пять. Двадцать шесть. Ой, — я всхлипнул. — Двадцать семь. У-у-у-у. Двадцать восемь. Двадцать девять. Тридцать.
Она застыла в задумчивости. Не в силах терпеть, я выпрямился и снова принялся растирать пылающую попу.
— Да, хорошо тебе досталось, — произнесла она после паузы. — Пожалуй, стоит немного облегчить тебе наказание. Последние десять получишь рукой, а не ремнем.
Я замер. С одной стороны, казалось, что удары рукой будут слабее. Но, с другой, теперь Оксана должна была прикасаться рукой к моей голой попе. Даже после всего что произошло, это казалось позорным. Мой член непроизвольно начал увеличиваться и, чтобы Оксана этого не заметила, я прикрыл его ладошками.
Она усмехнулась, села на диван и отложила ремень.
— Иди сюда и ложись мне на колени.
Я подчинился, убрав руки от члена, только когда нагнулся настолько, что она больше не могла рассмотреть моих гениталий. Теперь я лежал на ее коленях как бы домиком, упираясь руками и ногами в пол. Моя пылающая попка была поднята выше всего и покоилась на ее коленях. Почему-то именно это положение показалось мне самым позорным из тех, которые я принимал сегодня. Она положила левую руку мне на шею, а правой ладонью коснулась попки, заставив меня густо покраснеть.
— Не забывай считать, — напомнила она и нанесла несильный шлепок.
— Тридцать один, — воскликнул я, радуясь, что хоть один удар оказался не таким болезненным.
Кажется, она почувствовала это и вложилась в следующий значительно сильнее. Я дернулся.
