Гнёт Луны
— Ты застрянешь на моих глубинах, Рене, — она улыбнулась. — И я не знаю, насколько крепко я тебя пережму, потому что ты меня сильно раздраконил. Ты лезешь в капкан.
— Но мне необязательно в капкан заглядывать, — мужчина шумно выдохнул.
— Обязательно, — она дернула его за палец. — Сначала капкан, а потом все остальное. У меня зудит не рот и задница от твоего запаха, а моя волчья петля. Поэтому смелый зайчонок нырнет сначала в силки.
— Что же, у меня есть не иллюзорный шанс остаться без копья? — Рене изогнул бровь.
— Я не знаю, — Ил разжала кулак. — Я после обращения с обычными мужчинами не баловалась. И без сцепки ты мне неинтересен. Я не хочу, чтобы ты хитренько подловил момент и вынырнул до того, как получу оргазм.
— Это многое усложняет, — Рене уставился перед собой. — Я не знал о таких особенностях оборотней. И теперь мне жутко любопытно.
Машина остановилась. Первым выскочил Рене и галантно подал руку Илоне, лукаво вглядываясь в ее лицо. Возле частного особняка, что напоминал модную коробку из стекла и бетона, на стриженом газоне были расставлены столы, накрытые белыми нарядными скатертями. За ними сидели красивые дамы в шелках и мужчины в смокингах. Между столбов оплетенными золотыми гирляндами висели яркие лампочки, которые разгоняли вечерние сумерки.
— Прошу, — к Рене и Илоне подбежал молодой человек в строгом костюме и повел к столу ближе к сцене, которая ютилась перед уродливым домом.
Рене успевал кому-то кивать и лучезарно улыбаться, а Илона старалась не смотреть по сторонам. Она чувствовала себя чужой среди богачей. Не стоило ей приходить. Она никого не знала и косые взгляды ее очень нервировали. Мужчина усадил молчаливую Ил на стул и опустился справа от нее. Официант тут же вскрыл бутылку с шампанским и разлил по бокалам.
— Я рад, что ты решила разделить этот вечер со мной, — ласково улыбнулся Рене.
— Всегда пожалуйста, — Ил загнанно посмотрела на спутника и взяла бокал.
На сцену вышел щеголеватый мужчина, который поблагодарил присутствующих за то, что они решили поддержать благотворительный вечер и он был рад видеть старых друзей у себя в гостях. Организатор размазал длинную и бессмысленную речь с редкими аплодисментами тонким слоем пластилина по сумеркам.
После своего занудства он пригласил какую-то тетку в золотом платье, которая восторгалась невероятным и удивительным вечером, благодарила уже своих друзей, которые пожертвовали большие суммы в какие-то загадочные фонды. Илона так и не поняла, кому они там помогают и в чем смысл. В конце прозвучало имя Рене, и мужчина со лживой улыбкой поднялся и прошел к сцене.
— Я рад быть здесь, — громко заявил мужчина микрофон.
Он завел такую же шарманку о том, как важно не оставаться в стороне от чужих бед и творить благие дела. Рене упомянул несколько имен товарищей и коллег, которые поддержали его идею основать свой фонд, что отвечает за помощь людям с ограниченными возможностями. Ил удивилась, но в голову закралась нехорошая мыслишка, что все присутствующие, которые так или иначе участвовали в благотворительности, делали это не из-за чистого порыва души, а из налоговых послаблений. Или даже из-за возможности отмыть не совсем законные деньги. Илона однажды читала про скандал с крупными взятками и одним очень знаменитым филантропом.
Рене вновь поименно назвал благодетелей, и они чванливо подняли руки, чтобы покрасоваться среди остальных, и заявил что половина от суммы проданных картин и других невероятно ценных и удивительных экспонатов уйдет в фонд “Лепесток добра”. Все радостно захлопали, и Илона присоединилась к громкому рукоплесканию.
— Ненавижу выступать на людях, — фыркнул Рене, когда вернулся за стол.
— Всем понравилась твоя и твоих друзей щедрость, — Илона пожала плечами.
— А тебе не понравилась?
— Много показушничества, — девушка нахмурилась. — Если часть денег действительно дойдет до неимущих, приютов и детей, то ладно, я не буду высказывать свое фи.
— Дойдет, — Рене плеснул себе еще шампанского. — За свой фонд я ручаюсь.
Под конец очередной речи милой сухонькой женщины в несуразном платье, которое было похоже на блестящий мешок, вышитый люверсом, Илона умирала от тоски.
— Где веселье? — Ил жалобно посмотрела на Рене.
— А я говорил, будет весело? — пьяно хихикнул мужчина. — Прости, что ввел тебя в заблуждение.
— Наслаждайтесь вечером, друзья, — улыбнулась женщина и сошла со сцены.
Рене протащил Илону через конвейер знакомых и друзей, имена которых влетали в голову и вылетали. Все они хвастались, какие они замечательные, сколько у них гениальных идей и планов на творческом поприще. Они делились, где и с кем развлекались, называли знаменитостей, но для Ил это был пустой треп. Рене поддакивал и тоже между делом говорил о людях, которые, судя по придыханиям мужчин и женщин, были чем-то очень интересны в их личной тусовке.
— Я никого не запомнила, — тихо сказала Ил, когда они остались наедине с Рене у фуршетного стола. — Я лучше буду, как и прежде, просто искать информацию о ребятах, которые выставляются у тебя, в интернете.
— Тебе они неинтересны, да? — усмехнулся Рене.
— Тет-а-тет я бы смогла наладить с ними контакт, — девушка пожала плечами. — Сейчас они красуются друг перед другом, и мне тяжело разглядеть их.
— Разглядеть, значит, — Рене печально посмотрел вдаль поверх голов гостей. — Любопытно.
— А тебе не хотелось бы их разглядеть за всем этим лоском?
— Нет, — мужчина мотнул головой. — Нас связывает не искусство, как бы нам хотелось думать, а бизнес, а в бизнесе нет дела до души.
— Честно, я бы не смогла продать ни одну из их картин, — Илона повертела в пальцах виноградину. — Я могу рассуждать о том, что хотел сказать автор, но втюхать и убедить богача в ценности холста с кляксами — это точно не мое.
— Я продаю картины, ты, мой ангел, спасаешь наши души, когда будешь отклик в случайных посетителях, — Рене тряхнул волосами. — Мы уже и сами забыли, что творили когда-то по велению сердца.
