Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
— Почему же? — кротко спросил Дамблдор.
— Потому что… — кажется, впервые в жизни Северус Снейп не мог подобрать слов. — Потому что… вы же директор Хогвартса!
— Хмм… уверяю тебя, Северус, это вовсе не душевное качество, — Дамблдор мягко улыбнулся. — Директора у Хогвартса были до меня, будут и после…
— Да, но… — вступил Сириус. — Вы же… самый сильный волшебник современности…
— Думаю, мне это слегка надоело, — задумчиво ответил Дамблдор. — На моем веку было уже два темных волшебника. Это несколько утомляет. Думаю, что караулить душу Тома Реддля — это удачная альтернатива выращиванию брокколи на пенсии.
— Сэр, но это же вечность… — тихо проговорил Снейп.
— И на такую вечность я должен обречь двух мальчишек, или одного очень способного зельевара, или того, кто двенадцать лет провел в заточении?
Вопрос повис в воздухе, не оставив возможностей для возражения или комментария. Снейп, глядя в пол, пошел за Поисковым Зельем.
* * *Гермиона проснулась от того, что ей стало холодно. Она поплотнее прижалась к Сольвейг и приоткрыла глаза.
В полутемной комнате горел камин, и на фоне огня Гермиона разглядела темную сгорбившуюся фигуру.
Заслышав ее возню, человек обернулся, и Гермиона узнала Сириуса.
— Сириус? — позвала она тихо. — А где профессор Снейп?
Анимаг коротко мотнул головой куда-то в сторону, и, посмотрев туда, Гермиона увидела высокую фигуру профессора зельеделия, склонившуюся над столом. На столе лежал человек, чьи поседевшие до снежной белизны волосы укрывали его до пояса.
— Профессор Дамблдор… — тихо проговорила Гермиона. — Что с ним?
— Он ушел за Драко и Гарри, — глухо отозвался Сириус.
По ту сторону
Все потихоньку уходило, как вытекает песок из перевернутых песочных часов. Привычка дышать. Ощущение волос, падающих на лоб. Ощущение руки Гарри поверх его собственной. Драко повернулся, чтобы посмотреть на своего любимого, но не увидел его. Гарри здесь был, но Драко не мог его видеть. То, что он видел, было лишь воспоминанием души об ощущениях тела. И они уходили.
А Гарри все так же смотрел вперед, в красные глаза под низко надвинутым капюшоном.
Но вот в небе дрогнули звезды, и что-то, что в мире живых могло бы быть названо ветром, прошелестело по сухой земле преддверия страны мертвых. Юноши, как по команде, обернулись.
— Профессор Дамблдор, сэр… — произнес Гарри, и Драко вдруг вновь увидел его лицо и почувствовал его руку в своей. Директор Хогвартса наклонил голову, внимательно глядя на них.
— Вам нужно возвращаться. У вас мало времени.
И, словно в подтверждение этих слов, в тусклом небе ярко вспыхнуло созвездие в форме песочных часов.
— Но мы не можем, сэр, — возразил Гарри. — Вольдеморт…
Тень на той стороне расщелины дрогнула, отзываясь на собственное имя.
— Возвращайтесь, — твердо сказал Дамблдор. — Он не покинет этого места. Я ему не позволю.
— Это мой враг, сэр! — гордо и резко выпалил Гарри. Но директор лишь покачал головой.
— Зачем тебе враги, Гарри? Оставь двух стариков, тебе есть зачем жить, — он ласково улыбнулся Драко. — Ступайте. Вас ждут.
— Сэр… — прошептал Гарри. — Вы же столько для меня сделали, как я могу…
— Позволь сделать и это для тебя, — мягко произнес Дамблдор. — Мне очень много лет. Я очень долго прожил. Помнишь, что я говорил тебе о Николасе?
— Про то, что для хорошо организованного ума смерть — еще одно интересное приключение? — шмыгнул носом Гарри.
— Ну да, — весело отозвался директор. — А это даже интереснее, чем просто смерть. Только я бы хотел, чтобы меня не выставляли в музее…
Странно, но после Драко никак не мог вспомнить, каким же он видел Дамблдора там, по ту сторону жизни.
Помнил только, что этот человек очень мало походил дурашливого директора Хогвартса, большого любителя анекдотов и сладостей. Кажется, он был молодым. Кажется, его глаза сияли. И когда юноши уходили вверх, навстречу живому свету, он смотрел им вслед, и Драко спиной чувствовал его взгляд, как чувствуют солнечные лучи, даже не видя их.
* * *Юноши исчезли, и в небе погасло яркое, нездешнее созвездие, возвращая потрясенному преддверию страны мертвых его первозданную тишину и спокойствие. Альбус Дамблдор присел на край расселины, расстелив по земле и коленям полы мантии. Он чуть улыбнулся тени напротив, застывшей в неподвижном ожидании того, за кем можно будет вернуться в мир живых, и, прикрыв глаза, погрузился в свои воспоминания, как погружается усталое тело в прохладные речные струи.
Он прожил много, очень много. И у него была хорошая память. Возможно, думал он, эта река обмелеет еще нескоро. Возможно, ему хватит на вечность.
Заключение
Все, что я хотел сказать, не передать словами
Не высказать мне это чудо из чудес
СплинХогвартс, 7 июня 1998 года
На песок была брошена роба, и Гарри лежал на спине; прядки его угольно-черных волос почти сливались с шелком того же цвета. Впрочем, волосы казались не совсем черными — может, это солнечные лучи так шутили, а может, неровно отросшие виски и в самом деле пробила легкая седина… Смоляные пряди скользили по длинным тонким пальцам с выпирающими костяшками фаланг, их шевелило легкое дыхание, когда Драко склонялся, чтобы пройтись губами по краешку уха или очертить ими контур гарриного лица. Шепот был почти невесом и неслышим, он сливался с поцелуями, неспешными, текучими и сладкими — так льется свежий мед…
Казалось, они могут целоваться бесконечно, не стесняясь людей, не думая о будущем, забыв прошлое.
Словно что-то прорвалось в их отношениях, и в разлом, захлестывая все, оказавшееся на пути, хлынула нежность.
Это было первое постэкзаменационное воскресенье, и песчаные берега озера были забиты учениками Хогвартса, жаждущими отдыха и свободы. Все, кроме этого кусочка пляжа, где двое сплетались в бесконечном объятии.
Светловолосая взъерошенная голова высунулась из-за обрыва, спускающегося к берегу; обладатель ее полюбовался на Главную Хогвартскую Пару и нырнул обратно.
— Они все еще целуются, — сообщил Шеймус. Джинни посмотрела на него из-под ресниц.
— Тебе это мешает?
— Да нет, — лениво отозвался Шеймус, вытягиваясь на травке. — Просто хочется посмотреть, а ты меня дергаешь.
— Не думаю, что им понравится, если за ними будут подглядывать, — нахмурилась Джинни. Сидящая рядом с ней с каким-то листком в руках Гермиона неожиданно раздраженно вздохнула и пробормотала:
