Екатерина Владимирова - За гранью снов (СИ)
На холодный разум рассчитывать не приходилось, им полностью завладели чувства, эмоции, ощущения. Разрушительные по своей силе. В случае с Карой он не мог их контролировать, они прорывались сквозь лед души против его воли. Он вновь возвращался мыслями в ту комнату, где всё произошло, где свершилось преступление, где рассыпался по кусочкам светлый мир того Штефана, в которого он превращался. Но которым так и не успел стать. Он вспоминал и омерзение охватывало его. Презрение и безумная ярость. А потом... боль предательства. Как она могла?! Казалось, он ничего не видел из-за ослепившей его ярости, не чувствовал ничего, кроме боли и пустоты, яростно надвигающейся на него, а потом... бесконтрольное желание причинить ей такую же боль, какую она причинила ему. Поранить ее духовно он бы не смог, но в его власти было ее тело. И именно на него обрушилось всё его негодование. И он вышел из себя. Убивая ее, медленно убивал и себя.
И только когда закончил, когда отбросил кнут в сторону, когда покинул израненное тело, умчался прочь из замка... вспышкой в сотни вольт он вдруг осознал... Что-то там было не так. В той комнате, в воздухе, в атмосфере, в Каре... Что-то, чего он не увидел сразу, ослепленный гневом. Он не мог точно объяснить, что именно, но точно знал, что что-то его смущает. Он терзал память, хотя и помнил всё детально, но не мог уловить, что же было нелогично и неправильно, в том, что происходило в той комнате греха. То, как Кара смотрела на него? В ее глазах читалось не только безумное желание, но так же и... отчаяние? Тревога? Испуг и стремление объясниться?.. Что же было в томных зеленых омутах?!
Лгала ли она опять, пытаясь выманить прощение, или действительно сожалела о том, что совершила?
Или не совершала? Тогда как объяснить, что оказалась в постели с голым Вийаром, в его объятьях?!
Штефан начинал вновь злиться, яростно сжимая руки в кулаки, как только память услужливо рисовала в памяти картинку из недалекого прошлого. Того прошлого, которое следовало забыть. Но того прошлого, которое никогда забыто не будет. Пока не выяснится вся правда произошедшего.
Почему он сорвался, - тоже было немаловажным. Для него. Это было непривычно и неожиданно, к тому же еще и неприятно. Неужели он сорвался, потому что увидел Кару в постели с Вийаром? Потому, что это был Вийар, завладевший тем, что принадлежало ему? Или потому, что это была Кара, предавшая и обманувшая его? Кто является виновником его сумасшествия? Что с ним вообще произошло? Почему у него снесло крышу из-за какой-то... рабыни?
Может, потому, что она перестала быть для него рабыней и стала кем-то большим? Нет, нет и еще раз нет! Она просто рабыня. Разве может она стать кем-то большим для него?! Но тогда отчего это негодование и злость?
Он вспоминал минуты, проведенные рядом с ней, невольно вспоминал их, понимая, что и не забывал никогда, а просто ждал момента, чтобы насладиться воспоминаниями. В этих мгновениях было много хорошего. Он не обращал на это внимания, когда хорошее было рядом с ним. Но когда этого не стало, он вдруг заметил его отсутствие. С ней было хорошо и легко. Ему было хорошо. А теперь ее нет... И ему хуже, чем просто плохо. Ему так жутко, что лучше растоптать себя ногами. А на душе грязно и мерзко, будто он совершил ужасное. А он и совершил. Своими руками уничтожил то, что едва успело в нем зародиться.
И тогда он понял, что погорячился. Не стоило давать слугам указания продавать Кару. Он разберется во всем, а потом уже будет решать, что ему делать и как быть. Слишком много сомнений и подозрений. Он сейчас, не опьяненный гневом и не ослепленный яростью, вдруг ясно понял, что всё было слишком просто. Можно сложить два и два, получив пять, но, если ты знаешь, что ответ – четыре, неужели не попробуешь доказать это остальным?
Он верил не только своим глазам, но и своим ощущениям. А они упрямо твердили, что он ошибся.
Нужно всё проверить. Нужно узнать правду. Просмотреть пленки с камер наблюдения, - он видел лишь малую толику того, что должен был просмотреть. Он не видел и половины того, что должен был смотреть в первую очередь. Как Карим встретился с Карой. Как они попали в Зеленую комнату. Как... свершилось предательство. Всё, всё, всё!.. Он должен знать всё, а потом уже делать выводы. Узнать правду, чтобы залечить боль, чтобы заглушить раненое сердце, чтобы раскаяться или убить себя выстрелом в голову.
И уже днем четвертого дня он вылетел назад в замок. С единственной мыслью, бьющей в мозг, - узнать правду, дознаться до истины. Не упустить ни одного факта и доказательства, не позволить себя обмануть обстоятельствам. Отбросить эмоции и положиться на холодный расчет, которым он руководствовался всё это время. Просто Кара... она... рядом с ней он забывал о расчете. Но первое, что он планировал сделать, когда вернется в замок, это вызвать ее к себе и поговорить. Она должна объясниться, рассказать свою версию произошедшего. Она не сможет солгать. Он увидит ложь. От него она никогда не скроет правды.
Может, она и в тот роковой день хотела ему всё сказать, но он оглушенный сначала угрюмой тишиной, обрушившейся на его мозг, а затем свистом кнута, опускавшегося на ее кожу, не услышал ее оправданий. Но сейчас он отбросит чувства, которым не мог найти объяснения, и просто выслушает ее. Найдет факты и доказательства ее вины, а потом...
А если не найдет?.. Что будет, если она – не виновна? Он – ошибся!?
Он не желал об этом думать, закрываясь в каменный панцирь из княжеской сдержанности и жесткости.
Потому что знал, что эта ошибка может стоить ему слишком дорого.
Самолет приземлился в Чехии в час дня, и уже спустя час, Штефан гнал свой автомобиль в направлении Багрового мыса, там, где разбилось сердце, и возрождалась надежда на воскрешение.
Стремительно он выскочил из машины, захлопнул дверцу и, стараясь уговорить себя не бежать, кинулся в дом. Слуги встретили его изумленными взглядами, но молчали, застыв на месте и боясь произнести хоть слово. Первым опомнился кто-то из мужчин.
- Господин... Кэйвано? Вы вернулись...
- Приведите ко мне Кару, - коротко бросил Штефан, проходя в гостиную. Он узнает правду немедленно!
Что-то вынудило сердце дрогнуть. Наверно, напряженная и раскаленная атмосфера, повисшая в комнате.
- Но... но... ее нет в замке, мой господин, - запинаясь, проронил слуга.
Князь застыл на месте, плечи его напряженно выпрямились, спина дрогнула. Он медленно повернулся к говорившему и пронзил того ледяным взглядом.
