Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Яростно саданув кулаком по подоконнику, Дмитрий точно озверел. Перехватив ее чуточку иначе, принялся сам вколачиваться в нее. Как привык. Не сдерживаясь. В чертовски знакомом ритме. Со всей мочи. Со всей дури. Так жестко, что у Лизы даже зубы громко клацали друг о друга, и огнем полыхало влагалище от столь дикого трения. Вот тогда-то она и завопила не своим голосом. Ибо кончила внезапно. Гораздо раньше, и так бурно, что ее финальный крик, без сомнения слышала добрая половина города. Девушку скрутило в мощнейшем спазме. Собственное тело ей больше не подчинялось. Ноги дергались в судорогах, точно у паралитика. Замычав, она попыталась освободиться из-под безжалостного «тарана» своего мужа. Ведь сердце уже не выдерживало нагрузки. Грозилось лопнуть в груди. От грохочущего пульса сильно заложило уши. Новые ощущения откровенно пугали. Лизе хотелось просто свернуться калачиком, и насладиться этим странным затянувшимся «приходом». Но Похомов не позволил ей, осуществить задуманное. И сползти с подоконника не дал. Вместо этого, подождав не более тридцати секунд, продолжил свое дело. С упоением. Остервенело. И совсем скоро, сам достиг пика. А Лиза, ощутив, как он выстреливает в нее горячей струей, улетела в космос еще разок. Потом, приведя одежду и себя в относительный порядок, они развалились на больничной кровати, и бесцельно уставились в потолок, пытаясь отдышаться. Она лежала в его объятиях, устроив голову у него на плече, и чувствовала… умиротворение в душе. Не взирая на недавние события. Вопреки всем пережитым ужасам. Дмитрий же, покровительственно гладил ее по животу.

- Соня сказала, у меня взяли кровь на анализы, - тихо обронила девушка, накрывая его ладонь своей. – Скоро узнаем, действительно ли я…

Похомов криво усмехнулся. А после с непоколебимой уверенностью заявил:

- Ты меняешься. Твое тело меняется. Мне не нужны подтверждения, Лиза. Но чисто для твоего успокоения… пусть делают. В конце концов, это их работа.

- Угу, - согласилась, свободной рукой накрывая поврежденное место у него на боку. – Как твоя рана? Все в порядке? Хуже не стало?

- Не кипишуй. Жить буду.

- Что произошло? Кто тебя так?

- Прокурор! Кто же еще?

- В каком смысле? – опешила Лиза, всерьез намереваясь выцарапать дядюшке глаза. – Почему? За что? Как он посмел?

- Случайно ножом полоснул, когда я его от наших «гостей» оттаскивал.

- Слу… случайно? Как можно, пырнуть человека ножом… случайно?

- Можно. Один фраерок спровоцировал его. Про Ирину Павловну напомнил. Вот у Бориса Андреевича резьбу-то и сорвало. Пришлось вмешаться.

- Он мне за это ответит! – негодования лились из нее фонтаном.

Дмитрий посмотрел ей в глаза, и произнес, усмиряя:

- Успокойся. Я не в обиде. И хватит думать об этом.

Действительно. С дядей разобраться можно было и позже.

А вопросов у нее и без того накопилось, хоть отбавляй.

Начала она издалека:

- Чем закончилась встреча?

- Перемирием. Негласным и очень-очень хрупким.

- Это хорошо? Или плохо?

- Время покажет, – он вплел пальцы в ее волосы, задумчиво играя с прядями.

- Кто-нибудь из наших пострадал? – шепнула она, замирая от страха.

- Нет.

Облегченный вздох сорвался с губ:

- Что, и даже Макар в порядке?

- Разумеется, и твой ненаглядный Макар тоже в порядке! – прозвучало раздраженно. Почти ревностно. – Ранен слегка, но жив. Все наши живы!

«Все, да не все…»

В горле образовался ком. В глазах защипало.

- Дима?

- Да?

- А Даню уже похоронили?

Похомов напрягся всем телом, обращаясь в камень. Помолчал секунду-другую. Затем, угрюмо кивнул. Эту потерю и он переживал крайне тяжело.

- Я должна… попрощаться с ним, - мягко прошелестела она, рисуя незатейливые узоры на его футболке. – Должна побывать у него на могиле.

- Конечно, Кроха! – тяжелая рука на ее животе вновь пришла в движение. – Выберем день, и обязательно наведаемся к нему. В самое ближайшее время.

- Спасибо, - Лиза потерлась лбом о колючую щеку мужа. – Как… Матвей?

Висок опалило горячее дыхание Похомова:

- Хреново! Подавлен. Разбит. Сломлен. Отказывается принимать тот факт, что брата потерял. Срывается. Эмоционально не стабилен. Винит меня. Винит себя. Но Матвея можно понять. Кроме Дани у него никого не осталось. Ни единого родного человека. А теперь… нет и его. Это тяжело, Лиза! И никакое возмездие эту боль не заглушит. Дыру в душе не залатает.

- Я знаю.

Девушка украдкой сморгнула слезы, отчетливо понимая:

«И моя вина в этом тоже есть…»

- Где он сейчас? – поинтересовалась, игнорируя болезненный спазм в горле.

- В деревне у твоей бабушки. Заняли его делом. Боимся одного оставлять.

- Мудрое решение, - пытаясь обуздать эмоции, уничтожающие ее изнутри, Лиза перевела тему разговора. – Так что там с Пашей? На сколько все плохо?

Дмитрий стремительно вскочил на ноги, вынуждая ее лишь изумленно ахнуть. Буквально бледнея и дрожа от ярости, он выплюнул с презрением:

- Ему не оставили шансов! Окажись он в машине один, и… живым бы не выбрался точно. Вот, кто посмел, а? Паскуда! Голыми руками растерзаю, когда вычислю эту мразь! Это кто-то из своих, Кроха. Кто-то из своих, понимаешь? Против Шмеля открыто быковать не рискнули. Очко взыграло. Вот и решили, судя по всему, на Соколе злость выместить. Исподтишка. Как крысы поганые. Одного не учли: тронуть его - все равно, что тронуть меня!

- Тише, - поднявшись следом, она обхватила ладонями его волевое лицо, и заглянула прямо в полыхающие гневом глаза. – Успокойся. Пожалуйста.

Тяжелый вдох. Судорожный выдох. Наконец, восстановив порушенный самоконтроль, Похомов сгреб ее в охапку, и присел на кровать, вынуждая Лизу плавно осесть к нему на колени. Абсолютно ровным тоном он глухо пробормотал, утыкаясь носом в ее шею:

- Извини. Нервы ни к черту.

- Я понимаю. Правда, понимаю. Ты измотан и морально, и физически. Ты устал. Все мы устали. Слишком много бед на нас навалилось. Хочется верить в лучшее, но реальность такова, что зализать раны быстро у нас… не выйдет.

- Хм!

- Что?

- Ничего, - тихий смешок. – Совсем выросла моя Кроха. Умные речи толкает!

- Да, ну тебя! – обиженно насупилась, уловив сарказм в его интонации.

За что получила жалящий поцелуй в ключицу. Но всего миг спустя, Дмитрий вновь замкнулся в себе. Стал серьезным, задумчивым и отстраненным.

- Пашка встанет на ноги, - клятвенно заверил, сурово смыкая брови на переносице. – Встанет! Я все для этого сделаю. Но… ближайшие месяца два-три самостоятельно передвигаться он не сможет. Это очевидно. А значит, он станет очень уязвимым. Почти беспомощным перед лицом врага. Я много думал об этом, и не вижу иного выхода. Мы инсценируем его смерть.

- Ты что? – шокированно выпалила Лиза. –Разве так можно?

- Почему, нет? - Похомов остался непреклонен. – По мне, так идеальный вариант, чтобы прищучить ублюдка, покусившегося на Пашку. В самое ближайшее время бросим утку, что он скончался в больнице от полученных травм. Правда будет известна лишь самым близким людям. А тот, кто причастен, потеряет бдительность, и однажды выдаст себя. Что до Сокола, тут нам не придется изобретать велосипед. Спрячем его где-нибудь на окраине города, как когда-то спрятали тебя, и твою мать. Сделаем ему липовые документы. Придумаем легенду. Обеспечим всем необходимым. Подберем персонал – охрану, домработницу, сиделку. А когда он поправится, и вернет себе прежнюю силу… я приведу к нему виновного!

Лиза смиренно кивнула, понимая, что спорить с Дмитрием бесполезно. Он уже все решил, и один черт, сделает по-своему. Да и план его, вообще-то, был совсем не плох. Даже наоборот. Так у Паши появится возможность спокойно восстановиться после операции, и моральные силы пополнить.

А они ему в свете последних событий понадобятся. К слову, о них…

Ссутулившись, и сцепив пальцы в замок, Лиза не сдержала любопытства:

- Дима, а что с ними стало? Чем встреча закончилась для Гарика и Шмеля?