Грешники. Внебрачная дочь (СИ) - Николаева Елена
— Поставь ногу в стремя! Давай же!
— Дай мне гребаный ответ, Аня! — прорычав, поправляю соскальзывающие ладони. Она напугано вскрикивает, пододвигая простынь ближе.
Рыдания вырываются из её груди мощным потоком признаний. Ломают все выстроенные против меня барьеры. Рушат нарощенную за годы броню, освобождая её настоящую.
— Люблю!!! — выпаливает, оголяя все до единого чувства. — Всегда любила, придурок! Только не падай. Пожалуйста, не смей!!!
Глава 9. Ненавижу, потому что люблю
Анна
Вид перед глазами расплывается из-за слёз. Часто моргаю, чтобы в итоге сфокусировать зрение. Пальцы дрожат настолько сильно, что я едва справляюсь с задачей. Направляю стремя из простыни к его ноге.
Господи... Господи... Господи, помоги ему!
Я потом. Потом его убью. Сама! Только не дай ему сорваться вниз. Ради Ники. Пожалуйста… Ради нашей доченьки.
— Вставь ногу в кольцо. Стань на узел! — хриплю, не узнавая свой голос. Когда Итан попадает носком в петлю, я с облегчением выдыхаю.
— Отойди к стенке, — командует он. — Я сейчас подтянусь. Эн, я лбом разобью тебе нос. Отойди.
— Я не брошу тебя. Я хочу помочь! — в дичайшем отчаянии снова хватаюсь за его предплечья руками.
— Отойди, я сказал!!! — рычание ввинчивается в уши. Я отшатываюсь, словно от ударной волны. Инстинктивно делаю шаг назад. На мгновение окунаюсь в прошлое.
Тон ярости тот же. Больно задевает старые шрамы. Царапает по живому. Снова всё, как тогда…
Почему он орёт? Я же пытаюсь ему помочь. Стараюсь, как могу. Что не так?
Очередной виток эмоций зажимает моё горло ещё больнее. С трудом сглатываю слюну. Едва смахнув слёзы, замечаю, как Итан рывком подтягивается и наклоняется напряжённым корпусом вперёд.
Пулей срываюсь с места. Бросаюсь ему на лопатки всем своим пятидесяти килограммовым весом. Схватив за бедро, поднимаю ногу кверху. Не заботясь об осторожности, со всех сил тяну на себя. В мгновение ока оба заваливаемся на пол. Он падает на бок. Совершая неуклюжий манёвр, гулко ударяется головой об кафель. Морщась от боли, переворачивается на спину. Глухо стонет, закрывая глаза.
Я приземляюсь рядом с ним, ушибаясь коленями.
Живой! Господи, живой! Этот сукин сын живой!!!
Меня дико трясёт. Несколько секунд находимся в полном оцепенении.
Очнувшись, я тотчас же бросаюсь к нему. Обхватываю лицо ладонями. Глажу дрожащими пальцами колючие скулы. Касаюсь рукой разгоряченной груди. Итан распахивает глаза, с жадностью хватая ртом короткие испуганные вдохи. Скованный пережитым ужасом, он несколько раз быстро моргает, пытается сфокусировать на мне взгляд. Вопреки бешено колотящемуся сердцу, ему удаётся стабилизировать дыхание, вернуть себе некоторое чувство контроля.
— Аня… — хрипит, протягивая к моему лицу пальцы. — Никому тебя не отдам…
В этот момент в груди что-то лопается и разливается по нутру горячим кипятком.
Кусая до крови губу, я молча начинаю рыдать. Содрогаюсь в немой истерике. Смотрю на него, переживая полный спектр эмоций — от безумной любви до яростной ненависти, и не могу выдавить из себя ни слова.
Ни единого гребаного слова!!!
Адреналин, разрывая вены, проносится по ним сжигающим огнём. Ударяет в затылок озарением. Набрав в лёгкие побольше воздуха, изо всех сил начинаю лупить его, колошматить ладонями по чём попало и орать. Орать так, чтобы горло разрывалось.
— Сукин ты сын! Ты дебил!!! Дебил!!! Как ты мог?! Что ты себе позволяешь, мать твою!!! Я чуть не умерла!!! Господи, как же я тебя ненавижу! Ненавижу тебя! Подонок! Ты мне всю жизнь испортил! Зачем ты снова пришёл! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!
***
После очередной отвешенной ему пощёчины мгновенно оказываюсь под Итаном.
Подмяв меня под себя, Святой ловит мои руки, заводит их мне за голову, прижимая к полу, наваливается всем своим весом. Коленом неделикатно разводит мои бёдра. Фиксирует пахом непослушно елозящий таз.
— Пусти меня! Пусти!
В точках соприкосновения наших тел дрожь зарождается. Усиливается до трясучки за считанные секунды. Нарастает мощными пульсирующими волнами. Шпарит током лобок.
Наша встреча не должна была случиться, как и этот переломный момент. Я только что едва не умерла в прямом смысле этого слова. Если бы он сорвался вниз, я бы не пережила этой трагедии.
Сейчас он здесь, со мной, рядом, а я полностью растеряна. Потому что жизнь изменилась в один миг. Перестроилась совсем в другое русло. Выбила меня из ровной накатанной колеи!
Непрерывно смотрю в его горящие глаза. Сердце на износ работает. Не притормаживает. Такое ощущение, что сейчас разорвётся на куски. Лопнет, как раздутый воздушный шарик.
Паникую, захватывая рваными вдохами кислород. Лёгкие обжигает. Напряжение в теле растёт в геометрической прогрессии. Нервы натягиваются, воспламеняются, накаляются до предела. Становятся оголенными. Убийственно искрят.
Ничего не хочу менять! Мне страшно. Мне безумно страшно!
— Ненавижу! Не касайся меня! Пожалуйста, не касайся! Слезь с меня! — не только взглядом выпрашиваю. Ещё и сорванным голосом умоляю. Боюсь, что снова бросимся в непредсказуемый омут. Оба сгорим дотла. А затем он прогонит. Как тогда, когда я нуждалась в нём больше чем в самой жизни!
На мне махровый, почти распахнутый халат. На нём тонкая рубашка из льна и шорты. Преграда существует, но в реальности её будто нет.
Нависая надо мной, Итан высвобождает одну свою руку, перехватывая два моих запястья другой. Вжимается в меня сильнее, притискивая к полу всем своим напряжённым телом.
Я чувствую жар его кожи так, как если бы мы были оба без одежды. Каждую твёрдую мышцу. Мощные удары его сердца. Господи, оно готово проломить грудную клетку. Не только его, но и мою.
Зрительный контакт не просто губит. Он убивает. Сжигает на медленном огне. Душу вытягивает. Столько всего можно прочесть в его глазах! Там бушующий океан эмоций. Жажда кипит. Трепет мерцает. Горит восхищение. Проскальзывает опасение и даже любопытство играет.
— Врушка, — уверенно прохрипев одно-единственное слово, Итан затыкает мой рот своим.
Вздрагиваю, насквозь прошитая разрядом высокого напряжения. Инстинктивно выгибаюсь, вжимаясь в него ещё плотнее.
Четыре года как не бывало...
Дышу им… Дышу… Дышу…
Снова схожу с ума…
Его губы на моих. Скользят, стирая до онемения кожу. Тёплые. Жёсткие. Напористые. Запечатывают поцелуем рвущиеся из груди ругательства. Подавляют. Порабощают. Затмевают сознание яркими всполохами эйфории.
Пытаюсь промычать неразборчивое «хватит», увернуться, но его ладонь тотчас исправляет ситуацию. Властно обхватывает подбородок. Фиксирует. Давление пальцев вынуждает шире приоткрыть рот.
Задыхаюсь, впуская в себя его язык.
Воспламеняюсь мгновенно, как спичка. Горю. Боже мой, он меня пьёт. Целует! Целует! Будто в последний раз! Неистово. Горячо и нагло имеет меня языком. Вылизывает полость рта. Бессовестно орально трахает, издавая глухие, голодные стоны. В этом весь Итан.
Вгрызается в губы с такой жадной настойчивостью, что дух захватывает. Плавит против моей воли. Рушит прочные барьеры. Нутро наполняет жгучими искрами. Поджигает, как рождественскую ёлку.
Вспыхиваю ярким огнём. Загораюсь сотнями лампочек. Столько энергии выдаю, что впору устроить перегруз электричества на этом необычном острове.
В какой-то момент связь с реальностью теряется. Погружаюсь в сладостный морок. Отвечаю. Целую его сама.
Тело окутывает адским пламенем. Терпеть невыносимо. Поцелуй рождает похоть. Требует продолжения. Усиливает страсть. Каждая клеточка в теле пульсирует диким напряжением.
Не знаю, каким образом он подчиняет мою волю. Не могу объяснить. Всё происходит на оголенных инстинктах. Наверное, это стресс. Или мне безумно хочется пить его вкус. Сладкий, с эффектом дурмана. Окунаться в прошлое с головой страшно и в то же время так заманчиво.
Убеждаю себя, что дальше прелюдии мы не зайдём. Я только вспомню, как мне было с ним хорошо. Как я теряла рассудок от любви, отвечая и отдаваясь ему целиком. Как умирала, разбиваясь вдребезги на пике оргазма, и снова возрождалась.
