Никуда от меня не денешься (СИ) - Майер Кристина
— Ты почему не на уроке?
— Я пришла к директору. Перевожусь в другую школу, хочу забрать доку…
— Директора пока нет, нужно подождать, — не дослушав.
Ждать пришлось в коридоре.
Уйти по-английски не получилось. Директор не появился, прозвенел звонок на перемену, во время которой меня заметили одноклассники, конечно же, подошли поболтать. Ян уверял, что о произошедшем никто не знает, но слухи по селу наверняка ходят. Зачастую местные сами додумают то, чего не было, а тут кто-нибудь что-нибудь видел или слышал.
— Почему ты не ходила в школу? Болела? — спросила Сашка, бросая сумку на подоконник.
— Болела, — отвечая, внимательно смотрю на Аню.
Почему-то именно ее мне неприятно видеть. Не могу объяснить странность резко возникшей антипатии. Она ведь меня предупреждала. Я сама виновата, что не прислушалась к ее словам. Наверное, все дело в том, что у меня есть четкое ощущение, что Аня знала больше, чем рассказала мне. Не просто так она отказывалась возвращаться со мной. В любом случае это уже не имеет значения, вряд ли мы еще увидимся.
— А сейчас как себя чувствуешь? — спрашивает Оля.
— Нормально, — пожимаю плечами.
— Мы писали тебе в мессенджер, но ты не отвечала, — говорит Аня. Я видела их сообщения в группе, но общаться ни с кем из них мне не хотелось. Ответить ей не успеваю.
— А ты знаешь, что тут произошло, пока ты болела? — подключается Сашка. Все, кроме меня, понимают, о чем речь. Отвожу взгляд в сторону парней, которые стоят в конце коридора и ржут над каким-то видео.
— Не знаю, — невнятно. Где-то в глубине души я чувствую, что произошедшее каким-то образом связано со мной.
— Кудряшова в больнице, — понижая голос, доверительно сообщает Сашка. — Ее отца сняли с занимаемой должности и завели на него уголовное дело.
Не понимаю, как эти два события связаны, но становится не по себе.
— А почему Василиса в больнице? Что случилось? — стараюсь говорить ровно и безразлично.
— Точно никто не знает, но ходят слухи, что дружки Ваги… Вага — это ее парень, — поясняет Сашка. — Короче, его дружки насиловали ее несколько дней подряд, — понижая голос, потому что рядом проходят учителя. Сашка огорошила меня последними новостями. У нее, видимо, подгорало, она только и ждала момента, когда все расскажет.
Мир перед моими глазами начинает расплываться. Ян обещал наказать всех виновных, но я не думала, что наказание будет настолько жестоким. Точнее, я вообще ни о чем таком не думала. Самсонов выводил меня из депрессии, параллельно уничтожая моих обидчиков?
— Мы сами в шоке… — врывается в мое воспаленное сознание чей-то голос.
— Что? — переспрашиваю, но меня не слышат, девочки уже не могут остановиться и начинают делиться всеми слухами, что успели собрать. Сложно понять, что из этого правда, а что ложь.
— Я слышала, что они и Вагу изнасиловали. Ну, вы понимаете…
Не могу сказать, что мне его жалко. Заслужил отморозок! Но почему тогда внутри все леденеет?
— Говорят, Вага за изнасилование Кудряшовой отрезал своим дружкам причиндалы… — продолжают добивать меня одноклассники. Они ведь не в курсе, как все было на самом деле.
— Да у них у всех они отрезаны, даже у Ваги! — возмущается громко Соня. — Мамкин брат в обезьяннике сидел, сам слышал, как полицейские об этом говорили, — продолжает одноклассница, не замечая моего состояния.
— А еще ходят слухи, что на них завели уголовные дела за убийства, грабежи, изнасилования…
— Если их посадят, сложно придется в тюрьме, — как сквозь вату доносится голос Сони.
— Почему? — спрашивает кто-то из девочек, вроде Аня.
— Дядька же мой уже сидел, вот он рассказывал, что к насильникам там особое отношение, — играя голосом.
— А мне Василису жалко, — строит грустное выражение лица Сашка. — Сама, конечно, виновата, что связалась с этим Вагой. Будто не знала, что он моральный урод.
— Да, жалко, — поддерживает ее Аня. — Вы представляете, что с ней делали? Как она это переживет? — смотрит почему-то на меня, будто что-то знает.
Мне было не до ее подозрений. Я не желала такой участи Василисе. Мне было ее искренне жаль, потому что, в отличие от других, я могла представить, что она пережила.
«Кудряшова меня не пожалела…» — напоминает внутренний голос.
Во мне боролись благодарность к Яну и страх. Непросто принять, что парень, который тебе нравится, может быть настолько жестоким.
Со звонком девочки поспешили в класс на следующий урок.
— Ты не идешь? — останавливаясь, спрашивает Сашка.
— Нет, — мотнув головой. Я так и не сказала, что перевожусь.
Мимо проходят парни из параллельного класса. Останавливается Иван Усачев — капитан баскетбольной команды.
— Пойдешь со мной на свидание? — неожиданно предлагает он…
Глава 14
Ника
Уходя, его друзья оборачиваются, смеются, подмигивают. Ваня красивый парень. За ним половина девчонок в школе бегает, а он делает вид, что не замечает. С его-то ростом это несложно. Мне приходится запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Вы поспорили, что ли? — киваю в сторону парней, которые в этот момент скрываются за поворотом.
— Поспорили? — вполне натурально удивляется. — Нет. Ты мне реально нравишься, — улыбается. — Ну что, пойдешь?
— Вряд ли, — прежде чем он успевает оскорбиться из-за прямолинейного отказа, я добавляю: — Я перевожусь в другую школу.
— Переезжаешь? — спрашивает Иван.
— Нет, — мотнув головой. У него приятная улыбка и располагающая к общению внешность, поэтому, наверное, я столь откровенна.
Неожиданно из кабинета химии с большой кружкой кофе выплыла Олимпиада Яковлевна.
— Блин, — пробурчал под нос Иван. Никто не любил нарываться на завуча даже во время перемены, а тут посреди урока. Бежать было бесполезно, она уже заметила прогульщиков.
— Почему не на уроке? — не дойдя до нас пары метров, строго спросила она.
— Тренер на перемене задержал, — не теряется Иван. Нагло врет, глядя на нее сверху вниз.
— Бегом на урок! А ты? — переводит на меня взгляд.
— Я пришла за документами, — выпалила, растерявшись.
— За документами? Кто тебе их отдаст? — ее возмущенно-пренебрежительный тон ужасно бесит, словно с тупицей разговаривает.
— Мама вчера разговаривала с директором, он сказал подойти, забрать, — лепечу неуверенно. Надеюсь, я не зря приехала, вдруг мама неправильно поняла директора. В некоторых школах ей удавалось договориться по телефону, чтобы документы отдали на руки мне, потому что иногда отпроситься можно было только в выходной день, но школа в выходные дни не работала.
— Наверное, твоей матери сказал, а не тебе. Бегаешь из школы в школу, куда только служба опеки смотрит? Переезжаешь опять? — смотрит на меня поверх оправы очков, которые сползли на кончик тонкого носа. — По какой причине на этот раз? — с резко возникшей подозрительностью в голосе.
От ее разбирающего на атомы взгляда хотелось поежиться. Казалось, завуч готовится обвинить меня в преступлении. То ли я во всем видела подвох, то ли Олимпиада Яковлевна действительно заподозрила меня в случившемся с Василисой. Глава администрации оказывал поддержку школе, естественно, все в этой школе будут на стороне Кудряшовых, а я останусь виноватой в этой истории.
— Я получила место в частной школе, — не придумав ничего лучше.
— Понятно, — поджимает губы. — Скажи матери, пусть придет за документами, — отстукивая каблуками нервный ритм, она уходит.
Оставшись одна, я пыталась понять, как мне стоит поступить? Дождаться директора и поговорить сначала с ним или вернуться в особняк, передать разговор с завучем маме? Решаю позвонить маме. Телефон оживает в руках раньше, чем я успеваю нажать на вызов.
«Там все в порядке?»
«Мне подняться?» — присылает два сообщения подряд Ян. Устал, видимо, сидеть и ждать.
