Начбез и его Бес (СИ) - Волкова Дарья

– Не надо. Я в душ – и спать. И ты тоже ложись.

И Марат резко шагнул в сторону ванной. И даже дверной замок щелкнул, кажется, излишне громко – а ведь, на самом деле, ночь и дети спят. Марат повернул защелку двери, глубоко вдохнул и глубоко выдохнул. И принялся раздеваться.

Ему надо вымыться.

Хотя от того, что произошло несколько часов назад, невозможно отмыться. Марат опустил взгляд. Да, так оно и есть. На его члене – засохшая кровь. Засохшая кровь девушки, которую он сегодня лишил невинности. Он еще раз шумно выдохнул – и резко дернул на себя дверь душевой кабины. Включил посильнее напор. А потом долго смотрел на воду, стекающую к его ногам. Сначала у нее был едва уловимый красноватый оттенок, а потом она стала абсолютно прозрачной. Как будто и не было ничего.

Но ведь было. Было. Черт подери!

Невозможно долго прятаться в ванной. Да и вода шумит, мешает спать домашним. Марат резко взял с полочки гель для душа.

Надо просто выспаться. И все обдумать завтра, на свежую голову.

***

Не получилось. Заснуть не получилось. Рядом тихо спала Танзиля, его жена, мать его детей. А Марат лежал рядом и смотрел в потолок.

Теперь ему казалось, что то, что он принял душ, возымело ровно противоположный эффект. Он не стал чище. Он стал грязнее. Он принес эту грязь в свой дом, в дом, где живут его дети.

Он пришел сюда, в свой дом, с членом, выпачканным в девственной крови другой женщины. Он изменил жене, своей единственной женщине – они оба были друг у друга первыми. Он изменил матери своих детей. И с кем?!

С дочерью своего босса. Марат лишил девственности восемнадцатилетнюю девочку, дочь человека, от которого зависит благосостояние его семьи. И если это все вскроется… То последствия Марат сейчас, в его разобранном состоянии, просто не мог представить. И не хотел. Потому что они будут однозначно ужасающими.

Вместо этого он думал о другом. Рядом тихо спала его жена, за стеной спали его дети, а Марат вспоминал. Как хотел остановиться после ее вскрика. Когда понял, что только что произошло. Как она отчаянно цеплялась за его плечи. И умоляла: «Пожалуйста! Пожалуйста!». И как внезапно обняла его ногами за талию и прорыдала: «Я больше не буду кричать, обещаю!». Он должен был в этот момент все же остановиться. Должен был! И не смог. Не смог уйти от ее ног, крепко переплетенных на его спине, от рук, дрожащих на его шее, от ее сбивчивого шепота прямо в губы – отчаянного и какого-то… от которого что-то переворачивалось внутри. А она шептала ему: «Пожалуйста… Пожалуйста… Не останавливайся… Не уходи…».

И он остался. И получил свое. Как там говорят – небо в алмазах? Ну, звёздочки перед глазами точно промелькнули. А теперь эти алмазы – или звездочки – острыми гранями драли все внутри.

Как он мог это допустить? Неужели один случайный перепих стоил этого? Вот этого чувства совершенного предательства по отношению к собственной семье? Вот этого огромного риска для собственной карьеры? Он трахнул восемнадцатилетнюю девчонку, дочь своего босса, лишил ее девственности – и что получил в итоге? Грызущее, затапливающее чувство вины, ощущение грязи, от которой уже не отмыться – и это чувство было абсолютно новым для Марата. А в дополнение к этому – весомый риск того, что все это может вскрыться – черт ее знает, что у этой девчонки в голове – а тогда… Нет, лучше пока об этом не думать. И ради чего это все? Что на другой чаше весов?

Просто секс. Случайный секс. Самый обыкновенный секс. Он не может стоить так дорого.

Марат ни разу не изменял жене. У него ни разу не возникло такого желания. Он не понимал, зачем вообще женатые мужчины это делают. У тебя есть жена, мать твоих детей, она делит с тобой постель – что еще нужно мужчине? И вот теперь совершенно неожиданно для себя Марат поддался случайной похоти. И сделал это так, что нанести себе и своей семье максимальный урон. Чтобы это могло возыметь наихудшие последствия.

Так. Не надо об этом сейчас, не в том он состоянии, чтобы взвешенно и трезво оценить, какие последствия может принести ему совершенная сегодня оплошность. Сейчас главное – выспаться. И завтра, на свежую голову, все как следует обдумать.

Только этот совет реализовать не удалось. Марат проворочался в попытках уснуть почти до утра и забылся тревожным сном, когда за окном уже начало сереть. Ему снились сны, что было для Марата редкостью. И в этих снах была Милана Балашова, и она от него убегала, а он догонял, и все было как во сне – совершенно ненастоящее.

А потом она вдруг оказалась рядом, он запустил пальцы в ее гладкие тяжелые волосы, почувствовал мягкие губы на своих губах и…

– Марат…

Он резко открыл глаза. На кровати рядом сидела Танзиля. Ее ладонь была прижата к его щеке.

– Марат, ты стонал. Дурной сон?

Он медленно сел, тряхнул головой. Повернул лицо, посмотрел на часы. Десять.

– Почему ты меня не разбудила?

– Сегодня выходной. А ты пришел поздно ночью. Спи. Я даже детей накормила завтраком и отправила гулять, чтобы не шумели и не мешали тебе спать.

Марат на секунду прикрыл глаза, а Танзиля добавила:

– Может, еще поспишь? Ты просто так стонал, что я решилась…

– Все хорошо, – Марат резко откинул одеяло. – Нет, уже не усну.

– Завтракать будешь?

– Только кофе.

Он встал, встала и Танзиля.

И вдруг прижалась, положила раскрытую ладонь ему на грудь.

– Марат, пока дети на улице, может, мы…

К нему прижималось мягкое тело его жены. Ее рука, с обручальным кольцом на безымянном пальце, лежала, чуть подрагивая, на его обнаженной груди. Там же, где вчера лежала ладонь другой женщины.

Как ни сдерживался, все равно Марат отстранился излишне резко.

– Извини, голова совершенно чугунная после вчерашнего. Мне надо в душ.

– Хорошо, – после паузы спокойно отозвалась Танзиля. – Я пошла готовить завтрак и варить тебе кофе.

***

Половина воскресенья прошла как обычно – в домашних делах. Только вот думать за этими делами у Марата не получалось. А во время обеда пришло сообщение. От Миланы.

Милана Балашова: Я надеюсь, что не слишком разочаровала тебя вчера.

Марат, не веря своим глазам, смотрел на экран смартфона. Номер Миланы Балашовой был в его адресной книге, потому что номера телефонов членов своей семьи Антон Балашов дал ему сам. И вот Милана прислала ему сообщение.

Совершенная Маратом чудовищная ошибка нагнала его слишком быстро, не дав времени на то, чтобы все обдумать и собраться с мыслями.

И эта грязь никуда не делась. От нее не отмыться. И сейчас она просочилась в его дом через экран телефона.

– Что-то случилось на работе? – робко спросила его Танзиля. Марат понял, что он уже долго смотрит на экран своего телефона. И выражение лица у него, наверное, сейчас… вообще не пойми какое, но далекое от невозмутимого.

– Да, – резко и коротко отозвался он.

– Проблемы? – снова так же робко спросила Танзиля. И в это время телефон снова пиликнул. Марат уже практически панически метнулся взглядом к экрану.

Милана Балашова: Ты сердишься на меня?

Он пустым взглядом смотрел на экран, пока там не появилось еще одно сообщение.

Милана Балашова: Пожалуйста, не сердись. Со мной все в порядке. Ты как?

Марат заставил себя погасить экран мобильного, предварительно выключив звук.

– Ничего срочного, – отрывисто бросил он. – Давайте есть.

Сообщения потом еще были, но Марат заставил себя не читать их. И воскресенье снова покатилось по своему обычному графику – они всей семьей съездили за продуктами в крупный молл, потом дети поиграли там в развлекательном центре, домой вернулись уже к вечеру. К этому моменту в телефоне скопилось уже с десяток сообщений. Марат прочитал их в туалете. Скрипнул зубами, сжал кулак. Как он дал себя втянуть в эту идиотскую ситуацию, что ему теперь пишет неуравновешенная малолетка?! А он читает ее сообщения, сидя на унитазе?! Как может достойный, уважающий себя мужчина оказаться в таком унизительном положении?! Марат резко снова разблокировал телефон и набрал: