Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы
– Она ушла из моей жизни.
– Хотелось бы тебе верить.
– Бога ради, Ана.
– Пожалуйста, дай мне одеться.
Он вздыхает и вновь приглаживает рукой волосы.
– До вечера, – говорит он унылым, лишенным чувства голосом.
На краткий миг у меня возникает желание заключить его в объятия и утешить… но я не поддаюсь этому желанию, потому что слишком зла. Кристиан поворачивается и идет в ванную. Я стою как вкопанная, пока не слышу, что дверь закрылась.
Я тащусь к кровати и плюхаюсь на нее. И моя внутренняя богиня, и мое подсознание аплодируют мне стоя. Я не прибегла к слезам, крику или убийству и устояла перед его секс-мастерством. Я заслуживаю награды, но чувствую себя такой подавленной. Черт, мы ничего не решили. Мы на грани разрыва. Неужели наш брак под угрозой? Почему он не понимает, как глупо и подло повел себя, побежав к этой женщине? И что он имел в виду, когда сказал, что больше никогда не будет с ней видеться? Как, скажите на милость, я могу в это поверить? Я бросаю взгляд на будильник: половина девятого. Дьявольщина! Я не хочу опоздать. Я делаю глубокий вдох.
– Второй раунд был тупиковым, Маленький Комочек, – шепчу я, похлопывая себя по животу. – Возможно, папочка – дело проигранное, но я надеюсь, что нет. Зачем, ну зачем ты появился так рано, Маленький Комочек? Все только-только стало налаживаться. – Губа моя дрожит, но я делаю глубокий очищающий вдох и беру под контроль свои растрепанные чувства. – Пошли, ударно поработаем.
Я не говорю Кристиану «до свидания». Он все еще в душе, когда мы с Сойером уходим. В машине я смотрю через тонированное стекло, мое самообладание дает трещину, и на глазах выступают слезы. Настроение отражается в сером, сумрачном небе, и меня охватывает какое-то дурное предчувствие. Мы совсем не поговорили о ребенке. У меня было меньше суток, чтобы свыкнуться с новостью о ребенке, у Кристиана – и того меньше.
– Он даже не знает твоего имени. – Я глажу живот и вытираю слезы с лица.
– Миссис Грей. – Сойер прерывает мои мысли. – Мы приехали.
– А. Спасибо, Сойер.
– Я собираюсь сбегать в магазин, мэм. Принести вам чего-нибудь?
– Нет. Спасибо, не надо. Я не голодна.
Ханна уже приготовила для меня латте. Я делаю глоток, и меня начинает мутить.
– Э… можно мне чаю, пожалуйста? – смущенно бормочу я. Я знала, что не без причины никогда особенно не любила кофе. Черт, как отвратительно пахнет.
– Ты в порядке. Ана?
Я киваю и спешу укрыться в своем кабинете. Звонит мой «блэкберри». Это Кейт.
– Почему Кристиан тебя искал? – спрашивает она без предисловий.
– Доброе утро, Кейт. Как ты?
– Не увиливай, Стил. Что случилось? – Инквизиция Кэтрин Кавана начинается.
– Мы с Кристианом поссорились, вот и все.
– Он обидел тебя?
Я закатываю глаза.
– Да, но не так, как ты думаешь. – Сейчас я не могу говорить с Кейт. Я знаю, что расплачусь, а я ведь так горда собой за то, что утром не сломалась. – Кейт, у меня встреча. Я тебе перезвоню.
– Хорошо. Ты в порядке?
– Да. – Нет. – Я позвоню тебе позже, ладно?
– Ладно, Ана, пусть будет по-твоему. Я с тобой.
– Я знаю, – шепчу я, и глаза мои опять на мокром месте от ее добрых слов. Я не расплачусь. Не расплачусь.
– Рэй в порядке?
– Да, – выдавливаю я.
– Ох, Ана, – шепчет она.
– Не надо.
– Ладно. Потом поговорим.
– Да.
В течение утра я время от времени проверяю электронную почту, надеясь на веточку от Кристиана. Но ничего нет. К середине дня сознаю, что он не собирается связываться со мной вообще и что он все еще зол. Что ж, я тоже все еще зла. Я с головой ухожу в работу, делая перерыв лишь на ланч, чтобы съесть бутерброд с сыром и лососиной. Просто удивительно, насколько лучше я себя чувствую после того, как что-то съела.
В пять часов мы с Сойером едем в больницу навестить Рэя. Сойер еще более бдителен и даже чрезмерно заботлив. Это раздражает. Когда мы подходим к палате Рэя, он не отстает ни на шаг.
– Принести вам чаю, пока вы будете с отцом? – спрашивает он.
– Нет, спасибо, Сойер. Ничего не нужно.
– Я подожду на улице. – Он открывает передо мной дверь, и я рада, что на какое-то время от него избавлюсь.
Рэй сидит в кровати и читает журнал. Он выбрит, одет в пижамную куртку и выглядит совсем как прежде.
– Привет, Анни. – Он улыбается. И его лицо вытягивается.
– Ох, папа… – Я бросаюсь к нему, и совсем не характерным для него жестом он широко раскрывает объятия и обнимает меня.
– Анни? – шепчет он. – Что случилось? – Он крепко прижимает меня и целует в волосы.
В его руках я сознаю, какими редкими были такие моменты между нами. Но почему? Не потому ли я так люблю забираться к Кристиану на колени? Через минуту я отстраняюсь и сажусь на стул рядом с кроватью. Брови Рэя озабоченно сдвинуты.
– Расскажи своему старику.
Я качаю головой. Ему не нужны мои проблемы.
– Все нормально, папа. Ты хорошо выглядишь. – Я сжимаю его руку.
– Чувствую себя почти человеком, хотя нога в гипсе адски чешется.
Я улыбаюсь.
– Ох, папа, я так рада, что тебе лучше.
– Я тоже, Анни. Мне бы хотелось когда-нибудь покачать внуков на этой чешущейся коленке. Ни за что на свете не хочу это пропустить.
Я недоуменно моргаю. Черт. Он знает? И я борюсь со слезами, которые пощипывают уголки глаз.
– Вы с Кристианом ладите?
– Мы поссорились, – шепчу я, преодолевая ком в горле. – Но мы разберемся.
Рэй кивает.
– Он отличный парень, твой муж, – говорит он успокаивающе.
– У него временами бывают заскоки. Что сказали врачи?
Сейчас я не хочу говорить о своем муже, это для меня болезненная тема.
Я возвращаюсь в «Эскалу», Кристиана нет дома.
– Кристиан звонил и сказал, что задержится на работе, – сообщает мне миссис Джонс извиняющимся тоном.
– А. Спасибо, что дали мне знать.
Почему он не мог мне позвонить? Господи, кажется, все и в самом деле очень плохо. Мне вспоминается наш спор из-за брачных обетов и как он тогда злился и дулся. Но оскорбленная сторона здесь я.
– Чего бы вы хотели поесть? – В глазах миссис Джонс – решительный стальной блеск.
– Пасту.
Она улыбается.
– Спагетти, пенне, фузилли?
– Спагетти. С вашим болоньезе.
– Я мигом. И, Ана… вы должны знать, что сегодня утром, когда мистер Грей думал, что вы ушли, он был в отчаянии. Он был просто не в себе. – Миссис Джонс с нежностью улыбается.
Ох…
В девять его все еще нет. Я сижу за столом в библиотеке в недоумении. Звоню ему.
– Ана, – говорит он, голос сдержанный и холодный.
– Привет.
До меня доносится тихий вздох.
– Привет, – отзывается он.
– Ты придешь домой?
