Ящер (СИ) - Чередий Галина Валентиновна
Макар обернулся ко мне, наблюдая, как я снимаю ботинки, чтобы примерить заказанные им босоножки на высоченных каблуках с ремешками. И от его взгляда мне вот сильно не по себе стало. Я даже его выдержать не смогла, торопливо разорвала визуальный контакт, благо повод был. Теперь от мужчины не исходило то самое интенсивное и будоражащее жаркое внимание. В его глазах плескалась обнаженная жесткая похоть, которая будто липла к моей коже, пачкала ее, отчего то и дело вдоль позвоночника прокатывались ледяные покалывания, заставляя опять окаменеть мышцы спины в напряжении.
К моменту выхода из магазина я с собой снова справилась и вернулась в рабочий режим. Пока Лебедев замешкался на кассе, быстро вышла из магазина и махнула водителю сдать чуть назад, чтобы встать опять перед самым входом, а Артуру кивнула живо открыть заднюю дверь. Вернулась в стеклянный тамбур, перехватывая объект, и снова прилипла к нему, изображая дико благодарную за покупки подружку, готовую эту самую благодарность едва ли не тут же продемонстрировать, и тем самым перекрывая мужчину насколько возможно. Но как только Артур собрался сесть в салон, Лебедев остановил его жестом.
— Погуляйте пару минут, — велел он охраннику и водителю, и те послушно закрыли двери снаружи.
— Лиза, а насколько ты любишь деньги? — повернулся Макар ко мне, и не думая все еще убирать руку с моей талии. Наоборот, прижал сильнее, отчего мне стало вдруг душно и зябко, не взирая на наш близкий контакт.
— С какой целью интересуетесь, Макар Алексеевич? — я уже настойчиво постаралась от него отстраниться, и он с легкостью отпустил.
— С такой, что желаю знать, какое их количество необходимо для того, чтобы мы по возвращению в гостиницу оказались голыми в постели. Само собой, не для оздоровительного послеобеденного сна.
Меня ведь это не должно шокировать, так? Ни как личного охранника, Корнилов о таком предупреждал, ни как женщину, нацеленную на повышение собственного благосостояния за счет богатых и щедрых мужиков.
Но, бл*дь! Как-то в моих планах не было опускаться совсем уж до уровня какой-то шлюхи, которой без обиняков предлагают назвать свою же цену! Это оскорбляет и бесит! Не так я себе это представляла, ой, не так! Хоть чуть завуалированно что ли, и вообще… не от Лебедева. Почему? Да потому что! Нельзя что ли было остаться ему хоть капельку все тем же моим спасителем, хоть и потускневшим изрядно, а не обращаться в совсем уж похотливого козла, еще и прижимистого. Потому как разве щедрый по-настоящему мужик будет допытываться сколько? Нет, конечно же! Он же щедрый!
Что, Ерохина, реальность не совпадает с твоими незрелыми мечталками? Оказывается, мне все же нужно слегка романтикой замазать факт сдачи себя в секс-эксплуатацию за бабки? Выходит так, или бы в глазах сейчас не щипало, а на душе так гадко не стало бы.
— Моя любовь к деньгам не настолько велика и всеобъемлюща, — только и смогла выдавить, сдвигаясь по сиденью подальше и ощущая себя конченой дурой, еще и изрядно оплеваной, а совсем не гордо отвергшей недостойное предложение.
— Уверена? — рыкнул Лебедев, и его верхняя губа вздернулась.
— Да. И я считаю непрофессиональным обсуждать степень моей любви к деньгам во время исполнения текущих рабочих обязанно…
— Да пох*й! — огрызнулся Макар и, отвернувшись, стукнул костяшками по стеклу.
Водитель и Артур уселись в салон, и Лебедев велел ехать обратно в гостиницу. По дороге и пока поднимались и шли в номер, он никому слова не сказал. Уже в гостиной обернулся к Артуру и, явно демонстративно не глядя на меня, велел:
— Метнись к администратору, пусть девку приличную мне пришлют.
— А… — подзавис брюнет и стрельнул глазами на меня.
— Не акай! — рявкнул объект. — У них всегда контакты местных путан есть. Живо пусть какую-нибудь не стремную вызывает!
И свалил в спальню, хлопнув дверью. Артур еще раз зыркнул на меня, теперь уже злорадно, и помчался исполнять, а мне только и осталось, что плюхнуться в кресло в гостиной.
Ну и как тебе действительность, а, Ерохина? Причем, и работы личной охранницы, и отношений сугубо на коммерческой основе. Поразвеялась приукрашивающая всю неприглядность дымка, да? Спасибо за науку, Макар Алексеевич, буду усваивать и делать выводы. А ты все равно козел и жмот эпичный!
Глава 9
Макар
Я дотопал до окна спальни, и приспичило в стекло не просто лбом упереться, а прямо-таки высадить его. А потом еще в стену раз надцать впороться, для обретения ясности сознания и трансформации абсо-бля-лютно дебильной обидки в реальную боль, которую заслуживаю в качестве наказания. Ну не мудак ли, а? Долбо*б феерический! Лебедев, сука, тебе лет-то внезапно сколько, чтобы устраивать вот такие представления а-ля цыганочка с выходом “не дала — сама ты дура”? Сам же по молодости ржал глумливо над такими вот у*банами бесценными в собственных глазах, что после неудачных подкатов начинают девушке парить про “ты не знаешь че теряешь в моем лице” и так далее, а любителям вякать вслед оскорбления бывало и морды подрихтовывал. И посмотрите, люди добрые, чего только что сам исполнил-то! П*здец же позорище, охеренный способ убедить девушку в своей привлекательности и привлечь мужской состоятельностью. Мужики же нормальные они как раз истериками детсадовскими женщин и завоевывают, ага. Не согласилась ты сходу — подать мне шлюху! Их же услугами как раз те самые мачо пользуются, которым бабе отказать — себя же обокрасть на незабываемые впечатления. Бля, ну как так-то меня занесло?
Так, стоп! Какие к херам завоевания? Я хотел только выиграть чертов спор с Боевым и затащить Лизу в постель раз на несколько, ну, максимум, на сколько-нибудь продолжительное время удобные и взаимовыгодные отношения с ней поддерживать. А это ни хрена не завоевание с помощью красивых ухаживаний и дорогих подарков без всякой гарантии со стороны дамы. Это — дашь на дашь формат и никак иначе. Но все равно я повел себя даже относительно этого формата, как натуральное быдло. И главное опять возвращаемся к вопросу — с чего так бомбануло-то? Ну, Карина взбесила, да, но это же периодично-перманентное явление, и я себе никогда прежде не позволял на служащих и подчиненных срываться. Лучше в бизнесе конкурента подрезать или там в зал сходить, грушу отхреначить, в спарринге с тренером словить по печени, но окружающие люди-то при чем? А тут такая срань вышла.
Не вышла, Лебедев, ты вытворил, ибо Ерохина сейчас по факту — твоя служащая и повела себя девочка как и положено, а я — мудак. А выйти сейчас и извиниться — ой, как стремно, но надо, потому как мужиком себя нужно не только звать и считать, но и вести себя соответственно.
Только собрался с духом пойти покаянно себя говном облить и обтечь, как за дверью голоса послышались. Артура, Лизы и чужой женский, и пока я дошел до двери, они успели резко набрать громкости и напряжения.
— Что происходит? — спросил, открыв дверь и застав отнюдь не немую, но крайне странную сцену.
Ерохина ко мне спиной, перед дверью в спальню, как если бы собралась грудью встать, но не пустить никого. Перед ней набыченный Артур, как раз рычащий нечто про “не твое дело вообще”. Рядом с ним путана в соответствующей одежонке и раскраске, но почему-то какая-то ссутуленная, с нервно сжатыми у груди руками и видом таким, что понятно — вот-вот разревется.
— Макар Алексеевич, я, как вы просили, девку привел, а эта орет на нее и пускать не хочет! — тут же наябедничал Артур.
Лиза резко развернулась ко мне и, зыркнув с таким пробравшим до кишков и вмиг опять чуть не взорвавшим мозги злостью презрением, отчеканила:
— Эта девушка — несовершеннолетняя. Вступать с ней в половую связь — подвергать себя риску уголовной ответственности.
— Неправда! — всхлипнула девица, а я присмотрелся к ней внимательнее.
Походу Лиза права — под тонной штукатурки просматривались совсем еще девчачьи черты. — Мне восемнадцать две недели назад было!
