(Не)правильный выбор (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна
Рывок… и я подползаю ближе…
Осматриваюсь вокруг себя… и замечаю, что подо мной лёд становится более прозрачным…
Рывок…
— Аня, прекрати… — хрипло сипит Сашка, цепляясь за обломанные края льда.
— Саша, я сейчас подползу ближе, ты только не дёргайся… я попробую тебя вытащить… — я говорила это Сашке вслух, а в мыслях я уже не была уверена в своей задумке, но и остановиться не могла, меня как будто черти вперед толкали, на безумный поступок.
Рывок… и лёд подо мною становится совсем прозрачным и тонким…
— Чёрт, чёрт… Сашка, как ты сюда забрёл? Тут же совсем лёд тонкий… Ты что, не видел, куда шёл? Совсем без глаз, что ли? А если бы Тёмка провалился под лёд?
Я всё причитала и причитала… а у самой от своих же предположений волосы дыбом на затылке встали и кровь в жилах окончательно застыла от перенапряжения.
— Анют, ну, ты глупости творишь. Анют, стой! — это было последнее, что сказал Сашка, прежде чем ледяное нутро озера утащило его на дно.
В мыслях совсем стало пусто, а в груди черно, когда сердце, пропуская удары, начало замедлять ход, и до воспалённого сознания стал доходить смысл произошедшего.
— Са-а-а-ша, Са-а-а-ша… — надрывный хрип вырывается из пересохшего горла, и я, захлебываясь от собственной беспомощности, срываюсь на рыдание.
Боже мой! В голове происходит настоящий коллапс… всё смешалось: страх, паника, горе от потери, и вся эта смесь доводила меня до безумства. Я не знала, как теперь буду жить с мыслью о том, что именно я виновата в смерти мужа.
— Са-а-а-аша! — безмолвно кричу имя мужа и окоченевшими пальцами царапаю тонкий лёд. — Са-а-а-аша.
Подтягиваюсь в попытке добраться до края пролома… не верю… не верю в то, что вот так всё может закончиться прямо на моих глазах.
— Сто-оять! — я замираю на месте, придавленная громким криком за спиной, и в этот же самый миг из-под моего тела в считанные секунды разбегаются витиеватыми паутинками трещинки.
— Чёрт! — срывается с губ, и я с головой ухаюсь в воду полностью, погружаясь в её ледяные объятья.
***
— Что с ним? — кутаясь в тёплый плед, заглядываю через плечо пожарника.
— Пока жив, — отвечает дядя Лёша и отодвигает меня в сторону. — Аня, иди, сядь в машину, а то в сосульку совсем превратишься. Вон ты посмотри, и так вся прозрачная.
Я, трясясь всем телом, молча кивнула и побрела до пожарной машины.
Дядя Лёша хороший мамкин друг, и если бы он сегодня не находился на дежурстве, то нас бы с Сашей вряд ли успели спасти.
Только эта мысль промелькнула в голове, как на горизонте показалась машина скорой помощи. В сердце затеплилась надежда на то, что всё будет хорошо. У меня Сашка сильный, он выдержит всё!
Клацая от холода зубами, я старалась не откусить себе кончик языка, когда разговаривала с врачом скорой помощи.
Хотя… я только икала громко и что-то лепетала невнятное, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание. В основном говорил дядя Лёша.
***
Уже когда нас привезли в больницу и Сашку, переложив на каталку, повезли в отделение интенсивной терапии, я, судорожно сжимая в руках края пледа, успела-таки перехватить врача и задать ему один единственный вопрос, на который мне так и не дали ответа, пока ехали в машине.
— Что теперь будет с мужем? — заглядываю в глаза врача с надеждой.
— Говорить об этом ещё очень рано. Извините.
Мужчина стряхнул мою руку и быстро удалился вслед за каталкой.
— Пойдёмте, вам нужно показаться врачу, — подхватила меня под руку медсестра и потащила в приёмное отделение.
— Со мной всё в порядке, — хриплым голосом ответила я ей, но при этом сопротивляться не стала, на заплетающихся ногах пошла следом.
ГЛАВА 10
Два года спустя.
— Анька, ну, когда ты успела столько наготовить-то? — Нина достает тарелки с салатом из холодильника.
— Так я не одна, Нин, мне Саша помогал и Тёмка, — губы растягиваются в мягкой улыбке при воспоминании о моих мужчинах. — Ты даже не представляешь, как Тёмка интересуется процессами приготовления блюд. Говорит, поваром будет, — укладываю последние бутерброды на тарелке и придирчиво рассматриваю то, что получилось по итогу.
— Ну, ты знаешь… есть в кого, — она подмигивает мне, и я криво усмехаюсь в ответ.
На самом деле, Нина права. С тех пор, как Сашка чудесным образом оклемался после трагедии на озере, которая чуть не унесла его жизнь… в моей жизни кардинально всё поменялось.
Я тогда даже не подозревала, что этот случай послужит мне как толчок для переоценки моих жизненных ценностей. Именно в те дни, когда я ухаживала за мужем, я полностью осознала, насколько сильно мне дорог Сашка, насколько глубоко и искренне я люблю его и насколько боюсь остаться без него.
— Аня, ну, что же ты тут в облаках витаешь… давай за стол, наши мужчины проголодались, — мамка впорхнула на кухню и, подхватив блюдо с бутербродами, скрылась в тени коридора.
Хм… мамка у меня расцвела за это время.
Вспомнилось, как сильно она переживала из-за Сашки, как в первые месяцы реабилитации помогала мне с детьми… Вот как раз в этот момент дядя Лёша и нарисовался на её горизонте. Настоящий мужчина. Пожарный. Да и просто отличный человек, признался ей в любви. Я искренне была рада за мамку, когда она мне, смущаясь и стесняясь, рассказала, что дядя Лёша теперь жить будет с ней. К нему она категорически не хотела переезжать, дяде Лёше пришлось уступить.
Взяв две корзиночки с нарезанным хлебом, я неуклюже потопала в зал.
Восьмой месяц беременности, плюс огромный живот давали о себе знать. Порхать, как мамка, и бегать, как Нинка, мне явно не грозит ещё как минимум несколько месяцев.
***
— Аня, Аня… — слышу сквозь сон голос мамки и с неохотой разлепляю глаза.
После вчерашнего застолья очень хотелось поспать подольше (кстати, именно это я и рассчитывала сделать сегодняшним утром), но моим мечтам не суждено было сбыться. Видимо, без моего участия ну никак не смогли обойтись. Сосредотачиваю взгляд на часах. Ого! Уже половина десятого утра. Мы с Сашкой и вправду заспались. Чуть прикасаясь к коже мужа, провела ладошкой по его спине и только когда почувствовала тепло и мощь, исходящие от моего мужчины, глянула на мамку.
— Чего? — одними губами спрашиваю её и тут же понимаю, что случилось что-то чрезвычайно важное.
— Иди сюда, — нервно поглядывая на Сашку, манит меня к себя пальцами женщина, — быстрее-быстрее…
Да что могло случиться в такую рань? Мамка вся бледная, как моль… Может, с дядей Лёшей что-то приключилась?! Так, а чего шепчет, как будто тайное что-то хочет рассказать?
Кое-как, стараясь не разбудить Сашу (а именно этого требовала своим поведение мамка), я встала с кровати и, как можно тише шаркая тапками по полу, подошла к ней.
— Мам, что случилось-то?
Но она вместо ответа схватила меня за руку и, вытягивая из проёма двери, потащила по коридору к прихожей.
— Аня, что делать? — панические нотки в голосе женщины заставляют меня нервничать с каждой секундой всё больше и больше.
— Мам, либо ты говоришь, что происходит, либо…
Она не дает мне договорить, просто подталкивает к боковому окну и заставляет выглянуть на улицу.
— Не может этого быть… — от увиденного мне становится дурно. — Что он тут делает?
Я поворачиваюсь к мамке лицом.
— Что с ним делают мои дети?
— Ой, Аня, что делать? Что делать?
Я срываю с вешалки тулупчик и, накидывая на плечи, выхожу на улицу.
— Артём, Антон… а ну-ка, быстро домой… — рявкнула я так громко, что в ответ ворона от испуга крякнула.
Сыновья, будто по команде, повернулись ко мне личиками, на которых я увидела застывшую улыбку радости, а потом повернулся он.
— Привет, Анют.
Тук-тук-тук… тук-тук-тук…
Я медленно вдыхаю морозный воздух через нос и так же медленно выдыхаю… В животе образовывается пустота, которая разливается по всему телу.
