Владимир Купрашевич - Женька, или Преодоление
– Не знаешь ты женщин, – вздохнула Женя. – В любой оболочке она женщина.
– Уж не ревнуешь ли ты? – Василий повернулся к Жене и обнял ее.
Она отрицательно помотала головой.
– Врешь? – догадался Василий. – Уж здесь– то вроде бы не к кому.
Женя затаилась, но потом призналась.
– Я, может быть, ревную тебя даже к мачте.
Василий немного подумал.
– Может быть, мое прошлое настраивает тебя на такие мысли?
Она легла щекой ему на грудь и, пытаясь различить что-то в красноватых отблесках огня из щелей дверцы печи, ответила:
– Я от рождения такая,…эгоистка, наверное, и, не слишком сладкая жизнь чего-то добавила, – потом Женя немного помолчала и спросила:
– А ты меня не ревнуешь? Ведь остаюсь одна. Хоть и с твоим подарком. Но я им так и не воспользовалась, хотя надо было бы тебе изменить хоть с ним.
– Скоро рассвет. Надо отоспаться, как следует. Через день опять в море,– увильнул от ответа Василий.
– Как? – подскочила в постели Женя. – Снова?
Василий хмыкнул.
– Ну а как же. Сейчас нельзя терять время, мы ушли бы уже этим утром да что-то с мотором. Давление упало. Вот выяснится – если ничего, то через день и уйдем… Зимой отдохнем, а сейчас нельзя. Мы же с тобой приехали хоть и на добровольные, но каторжные работы. Потому роптать не приходится… На этот раз пойдем подальше…
Женя медленно завалилась на подушку, открытыми глазами уставилась в невидимый потолок и вздохнула…
– А мы вроде собирались стены оклеивать…, –пробормотала она.
Какая все-таки незавидная доля у жен рыбаков…
– Я принесу тебе материал. Попробуй сделать это без меня. Да и самой, все занятие будет…
– А почему ты не хочешь, чтобы я тоже пошла работать? Все какие-то деньги…
– Денег с гулькин нос, – оборвал ее Василий, – а про-
блем… Не надо рисковать.
– Ну вот, а говоришь, что не ревнуешь! – засмеялась Женя. – Только к кому здесь?
– Женя, – уже с какими-то жесткими нотками продол-
жил муж. – Давай оставим эту тему. Займись пока домом.
– Да я сама не очень то и хочу,– вздохнув, призналась Женя. – Но, вроде неудобно и глупо. Приехали заработать денег, а я сижу… Да и время пошло бы…
– Веди нашу бухгалтерию. Назначаю тебя бухгалтером и кассиром! – решил неожиданно муж и полез в свою сумку.
– Вот возьми, первый взнос. К сожалению, вышло все не так, как ожидалось,–он протянул ей пачку купюр.
– И еще экономистом. Буду каждую копейку считать и беречь, – согласилась Женя. – А почему не так?
– Обирают нас. У артели долги. Но в этом еще надо разобраться.
– Я могу помочь? Чему-то училась.
– Ну, уж нет. Помощников в этом деле не надо. Не твой вопрос и даже не суйся.
– Хорошо. Но ты так и не сказал о нашем светлом, если оно когда-нибудь наступит. Что это будет за страна? Ты обещал…
Василий обернулся к ней, несколько секунд смотрел
ей в глаза, потом все же произнес:
– Ну, я не знаю… Может быть, Испания? Годится?
– Конечно, годится! простонала Женя, зажмуриваясь от восторга. И неужели это, когда-нибудь будет?! А ты был раньше в Испании?
– Только один раз, но знаю немного язык.
Женя на время замерла, потом с удивлением спросила:
– Ты что у меня еще и полиглот?
Василий сгреб ее рукой, прижал к себе и шепнул:
– Нет, я поглотитель хорошеньких женщин.
– Это точно, бабник по-нашему. А что, разве я хорошенькая?
– У тебя сомнения?! – удивился Василий.
– Ну, здесь я, пожалуй, выгляжу не лучше чем наша
продавщица.
Василий отстранился.
– Ты уже познакомилась с Клавой?
– Интересно, – удивилась Женя. – Она же продавец! И звать ее не Клава а Кира.
– Это кто тебе сказал? Она?
– Конечно… А что?
– Это она сама придумала, по жизни она Клава.
– Ну и ладно. Женщина она, не такая уж падшая, одна сына воспитывает.
– Тоже с ее слов? Мужики рассказывают другое.
Женя отмахнулась.
– Ой, вашим мужикам только бы похвастаться своими подвигами. Знают там они…
– Все-таки постарайся с ней не очень… Телевизор я тебе завтра отремонтирую. Печка уже работает нормально. Там в дымоход кирпич завалился.
– Ты боишься за меня? – прошептала Женя.
– Боюсь, – признался Василий.
– Дурачок, – пробормотала она, чувствуя, что не может больше удерживать свою руку, сползающую по его напрягшемуся животу. – Иногда не надо за меня бояться и меня жалеть…
– Это не тот случай,– попытался уклониться муж, но удержаться, в такой ситуации, не дано даже суперменам…
Утром она проснулась от рокота мотора. Под окном стоял уже знакомый грузовичок. В дверь с шумом ввалил-
ся Василий, волоча несколько листов толстого картона.
– Это мне подарок? – спросила Женя.
– Ну, это скорее нам. Попытаюсь за день оббить стены.
Обои поклеишь сама. А тебе подарок в машине.
Через минуту он внес плетеную клетку с крышкой. Сквозь прутья Женя заметила что-то пушистое и, как будто живое.
– Это тот самый, что жил в дровах.
– Как ты его…?
– Да моторист у нас, придурок, швырнул в него палкой,
но вроде только ушиб. Думаю, оклемается. Тебе все будет
веселей.
Женя осторожно приподняла крышку, присмотрелась к зверьку. Тот живо подскочил и сунул нос в щель. Женя тотчас захлопнула крышку.
– Вот спасибо. Все что-то живое рядом. Только бы не удрал. Я не рада, что ты скоро в море…
– Ну, ты застегивай крышку. Его и так хорошо видно, – заключил Василий.
Утром Женя не сразу поняла что одна. Приподнявшись, увидела на тумбочке записку, из которой узнала, что Василий уже в море. Не хотел ее будить, пообещал вернуться живым и здоровым. Заканчивалось требованием, чтобы берегла себя. Слово «люблю» в тексте отсутствовало, правда, поцеловать не забыл…
Женя впала было в уныние, но в углу что-то заскреблось, и она вспомнила о подарке. С минуту еще валялась в кровати, придумывая, как назвать зверька. Наверное, Кирюшей. Потом спохватилась, что его надо кормить, да и клетку, наверное, почистить…
При очередном походе в магазин тетя Кира показалась Жене подозрительно жизнерадостной, с порозовевшими щеками. Нельзя сказать, что температура в магазине стала близкой к оптимальной. Вода, правда, не замерзала. Когда стоявшие впереди женщины ушли, Женя приблизилась к ней и поняла причину. От нее потягивало спиртным.
– День рождения? – не к месту поинтересовалась Женя.
Тетя Кира посмотрела на нее с удивлением и засмеялась.
– Почему? Каждое утро, можно считать днем рождения. Не прикончили за ночь, значит, родилась заново…
– Какие страсти! – пробормотала Женя, засовывая в
объемную сумку булки с хлебом.
– А что удивительного? Это ты такая еще молодая и смелая, живешь одна на окраине и хоть бы что, ничего не боишься…
