Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
Серебряное пламя в ночном небе,
У нас есть все, что есть.
Пришла пора, откроем ли мы дверь?
Аквариум
Хогвартс, Большой зал, 5 апреля 1998 года, утро
Драко прижимался к Гарри, греясь в кольце его рук, и постепенно до него начало доходить, что они
стоят, обнявшись, на виду у всего Хогвартса. Драко улыбнулся Гарри в шею. Пусть смотрят.
Реакция аудитории была на удивление однородной - может быть, потому, что любовная история этой пары
стала для обитателей Хогвартса родной и близкой, как для маггловской домохозяйки - любимый сериал. Все
представительницы женского пола, включая суровую МакГонагалл, рыдали, и даже Сольвейг - как заметил
Драко, чуть приподняв голову с гарриного плеча, - как-то слишком сильно сжала челюсти, словно
опасаясь, что если она откроет рот хотя бы чтобы улыбнуться, произойдет что-то ужасное.
Теплые пальцы коснулись щеки Драко, и он выпрямился, встречая взгляд мокрых от слез глаз Гарри.
- Что? - чуть улыбнувшись, спросил Драко. - По законам жанра, мы должны поцеловаться?
Гарри рассмеялся сквозь слезы.
- Ага. А потом нас заключат в сердечко, и пойдут финальные титры, - Гарри потянулся к нему губами, но
вдруг, словно передумав, спросил: - Ты слышал, что я тебе говорил до того, как поцеловать?
- Слышал, - кивнул Драко и ухмыльнулся. - Чуть позже я запишу это и заставлю тебя расписаться кровью.
Гарри снова рассмеялся и, притянув к себе голову Драко, прикоснулся к его губам. Тихий шелест,
прокатившийся по залу, заставил Драко напрячься.
- Гарри…
- Черт… - Гарри развернулся, разомкнув объятия, но продолжая держать Драко за руку. - Наверное, нам
лучше уйти, - пробормотал он.
- Ага, - так же тихо ответил Драко. - А все будут смотреть нам вслед и гадать, куда же это мы пошли.
Или еще лучше - проводят нас до спальни с песнями, а потом заставят предъявить окровавленную
простыню.
- Что ты мелешь? - пробормотал Гарри, краснея и опуская голову, потому что взгляды со всех сторон били
не хуже лучей прожектора. - Тебе вообще надо в больничное крыло, - и он облегченно вздохнул, потому
что в этот момент Люпин, поднявшийся из-за преподавательского стола, направился к ним.
Но его опередили. Тонкая серебристая фигура метнулась стрелой и застыла перед влюбленной парой. Драко
открыл рот - всего лишь, чтобы спросить, что ей здесь надо… ну и еще порекомендовать убираться как
можно дальше. В этот момент Мина, чуть склонив голову и пристально глядя на Гарри, разомкнула губы… и
тихо зашипела.
Мгновенная тяжесть сковала тело Драко. Тело, но не разум - мысли метались в голове едва ли не быстрее,
чем обычно, но они были словно голуби в наглухо заколоченном доме, разбивающие крылья о его
неподдающиеся стены. Шипение наполнило зал как вода, фигуры людей колыхались в нем, словно видимые
через тяжкое знойное марево. Шипение было исполнено смысла, в нем звучали слова, и хоть Драко не
понимал ни одного из них, он чувствовал их магию, как всякий рожденный с колдовской кровью в венах.
- Смотри, - воздух дрожит между ее руками, в нем, как в калейдоскопе, сменяя одна другую, вертятся
картинки… - Ты бы тоже так мог, ведь колдовства в твоей крови больше, чем гемоглобина. Но твоя магия
ограничена палочкой, тебя научили колдовать с ее помощью, и теперь ты даже огня без нее не зажжешь.
- Тебя ведь тоже учили колдовать при помощи палочки, - возражает он.
- О, это было значительно позже, - она ухмыляется как Малфой. - Пожалуй, стоит сказать спасибо тем,
кто лишил меня палочки.
- За что у тебя ее отняли? - спрашивает он. Она улыбается.
- А зачем тебе знать? - это означает, что она не скажет.
- А он? - Драко кивает на спящего в кровати Мины Гарри. - В его жилах тоже течет волшебство вперемежку
с кровью?
- О, нет, - она пожимает плечами. - Он так не сможет. Его кровь разбавлена маггловской.
- Значит, в твоих жилах нет маггловской крови?
Она улыбается, и в глазах ее насмешка…
Шипение становилось все громче, и вскоре Драко начало казаться, что даже если бы в Большом зале кто-то
вдруг закричал что есть силы, крика все равно бы не услышали. Шипение, казалось, шло отовсюду - с
потолка, с пола, со стен, от поверхностей столов…
Гарри все так же стоял напротив Мины; он, кажется, тоже не в состоянии был сделать ни единого
движения, лишь смотрел на девушку, как кобра смотрит на факира, раскачивающегося с дудочкой у губ.
Внезапно рот Гарри приоткрылся, он склонил голову, повинуясь чуть наклонившейся голове Мины, и зашипел
в тон с ней.
Колдовские слова на серпентарго заполнили Большой зал. Стало трудно дышать, и Драко взмолился, чтобы
произошло хоть что-нибудь, пока черная магия, струящаяся от этих двоих даже не волнами - нескончаемым
потоком, - не разорвала ему сердце.
Внезапно веки Гарри дрогнули, по лицу прошла рябь, и оно начало стремительно терять краски. Драко
беспомощно наблюдал, как Гарри оседает на пол; шипение, вырывавшееся из его рта, становилось все тише
и тише и, наконец, смолкло вовсе. Тогда замолчала и Мина.
Полминуты царила мертвейшая тишина. Ее нарушил ряд негромких хлопков, словно где-то взорвали
подмоченные петарды. Одна за другой в Большом зале материализовались с три десятка мрачных фигур в
черном, все - в масках. Дрожь прокатился по рядам обитателей Хогвартса, но никто не двинулся с места -
черная магия делала свое дело.
- Добрый старый Хогвартс, - прошелестел тихий голос, при звуках которого у Драко волосы поднялись
дыбом. Моментально припомнилось все - пытки, крысы, кошмарное Рождество в Имении, острая боль в груди,
когда в нее вошел клинок Лестранга… - Дамблдор, мой любимый профессор, - сарказм в голосе Вольдеморта
немного отрезвил Драко - ему припомнилось, что он всегда считал попытки Темного Лорда быть остроумным
и ироничным грубыми и неуклюжими. - Минерва, боевой товарищ, - Драко видел, что профессору МакГонагалл
очень не хватает мимики - наверное, сейчас ей просто жизненно необходимо было презрительно поджать
губы. В этот момент взгляд красных глаз настиг их маленькую группку. - Драко, мой дорогой мальчик. Я
привел кое-кого, кто будет очень рад тебя видеть, - он махнул рукой, и Упивающийся Смертью, стоявший
ближе всех, подошел к нему. Когда он скинул капюшон, ему уже не нужно было снимать маску - по плечам
рассыпались живописной волной снежно-белые волосы. - Скучал по отцу, маленький Драко?
Безмерно, захотелось сказать Драко. И заодно сообщить им обоим, как он ненавидит дурно
срежиссированные спектакли. К сожалению, его рот постигла участь все остальных частей тела.
