Елена Прокофьева - Принц Крови
— Можно продлевать свою жизнь, но не бесконечно. И это трудно.
— Сколько тебе лет?
— Вы сами называли меня старой развалиной, а мне всего шестьдесят семь. У меня недостаточно сил и таланта для продления жизни.
— Ты знаешь тех, у кого таланта больше?
— Знал когда-то. Уже очень давно я не общаюсь ни с кем из ковена. Они не поощряют занятий черной магией, — Гибур злобно поджал губы, — Не хотят, чтобы кому-то легко доставалась сила, опасаются конкуренции, а прикрываются высокими материями, тем, что якобы служение Тьме это зло, нарушающее порядок мироздания.
В сообществе вампиров, вероятно, происходит то же самое, думал Филипп, — в Совете не хотят, чтобы неофиты становились сильнее. Что ж, это правильно и логично. Каждый приступ откровенности Гибура принц ловил с особенным вниманием и осторожностью. Он представления не имел, что такое ковен, но расспрашивать, конечно, не стал. Впрочем, догадаться было не сложно, что так называется Совет магов. Интереснее было узнать то, что колдуны оказывается не просто одиночки, как Гибур, что у них тоже есть сообщество.
Гибур был прав, напрямую питаться силой тьмы оказалось весьма не просто, и даже маленькая толика ее била больно и скорее ослабляла. Получать силу через кровь оказалось легче и приятнее.
— Вы еще не готовы, — говорил Гибур, — Слишком многого хотите.
Филиппа это ужасно раздражало, ему действительно хотелось все получить быстро, но, к сожалению, это было невозможно.
Впрочем, в любом случае, ритуалы черной мессы приносили пользу, и, под прикрытием человеческого тайного общества, исполнение их представлялось Филиппу вполне безопасным. И напрасно. Один такой ритуал едва не закончился катастрофой.
Действо почти подошло к апогею, когда вдруг случилось удивительное: какой-то юноша, на вид совсем еще мальчик, разбил окно в доме Гибура, потом вломился в подвал и, очень ловко орудуя каким-то странным оружием, похожим на турецкий палаш, начал пробиваться к привязанной на алтаре жертве, вероятно, намереваясь даровать ей спасение. Члены Темного Круга были так изумлены этим вторжением, что не сразу смогли дать отпор нежданному защитнику невинных, и вскоре пролилась кровь. Хорошо еще, в тот раз в ритуале участвовало много человек, и мальчишку удалось довольно быстро скрутить, — все присутствующие на мессе были дворянами и многие недурно умели драться даже при отсутствии шпаги. Впрочем, мальчишка был так ловок, что к тому моменту многих успел ранить, кого-то легко, а кого-то сильнее, и, по крайней мере, двое членов Круга были убиты. Филипп наблюдал за потасовкой со стороны, при любой опасности всегда в первую очередь прикрывали его — это был уже инстинкт, превыше самосохранения, и принц видел все из-за плеча Лоррена. И он первым заметил, что сумасшедший герой, был вовсе и не герой — а героиня, одетая в мужской наряд, и что лезвие ее палаша было выковано из чистого серебра.
Израненные и рассвирепевшие дворяне готовы были разобраться с девицей привычным образом — особенно, когда узнали, что она девица, но Филипп остановил их.
— Я займусь ею сам, — сказал он, глядя в расширенные от ужаса светло-серые глаза плененной особы, — А вы продолжайте развлекаться.
— Может быть, стоит ее связать? — предложил Вард, перевязывая полой рубашки порезанное предплечье.
— Ничего, я с ней справлюсь. У нее же больше нет оружия?
Девушку немедля обыскали и со смехом извлекли из потайных карманчиков на ее камзоле и из-за пояса помимо двух серебряных стилетов еще целую кучу остро отточенных деревянных колышков.
— Это тебе зачем? — вопросил Беврон, рассыпая колышки по полу.
Но девица молчала, упрямо сжав зубы.
— Лоррен, веди ее наверх, — велел Филипп, — Мы побеседуем с ней наедине.
Они отвели девушку в гостиную Гибура и заперли дверь, после чего Лоррен усадил юную особу на стул, и на всякий случай встал так, чтобы перекрыть ей возможный путь бегства к окну. А Филипп намочил носовой платок под рукомойником и, приподняв девице голову за подбородок, приложил холодную ткань к расплывающемуся синяку на ее скуле. Девица дернулась и попыталась оттолкнуть его, но Филипп молниеносным движением перехватил ее руку.
— Не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого, — сказал он.
Девица скептически фыркнула.
— Мои друзья очень скоро будут здесь! — заявила она, — И тогда вам не поздоровится!
— Почему же твои друзья отпустили тебя одну? — улыбнулся Филипп.
— Я просто не стала их дожидаться!
— Хорошо, в таком случае давай подождем вместе твоих друзей. Мне понадобится их помощь.
— Вам? — изумилась девушка, — Вы же вампир!
— Увы, прелестное дитя, так и есть.
Девушка смотрела на принца с недоумением.
— Вы сожалеете об этом?
— Конечно, я сожалею. Кто же захочет, находясь в здравом уме, превращаться в ходячего мертвеца и питаться кровью?
— Однако все соглашаются. Без этого обращение невозможно.
— Ты так много знаешь о вампирах. Откуда?
— Я охотница. Неужели не понятно?
Не понятно. Как же может быть понятно? Разве кто-то рассказывал ему об охотниках? Филипп в очередной раз почувствовал себя слепцом, бредущим во тьме, и решил, что вывернет эту девицу на изнанку, но выпытает у нее все, что ей известно.
— Не думал, что среди охотников могут быть маленькие девочки, — произнес он.
— Я не маленькая. И я справилась бы с вами двоими, если бы в подвале не оказалось столько людей!
Лоррен скептически фыркнул, но Филипп заставил его молчать свирепым взглядом.
— Ты полагаешь, с вампирами проще справиться, чем с людьми? — спросил он.
— Серебро, — сказала девушка мрачно. — На людей оно не действует, а вампирам было бы худо. Вам ли не знать… Я вообще не собиралась нападать! — воскликнула она с чувством, видя, что Филипп продолжает смотреть на нее недоверчиво, — Сперва хотела только все разведать! Но потом увидела, как ваши люди тащат в дом женщину. Я думала, вы просто хотите выпить ее, не могла представить, что у вас происходит на самом деле…
Девушка умолкла, будто горло ее вдруг сдавило спазмом. В глазах ее метнулся ужас, словно кошмарная сцена в подвале снова встала у нее перед глазами.
— Это не мои люди, — сказал Филипп, — И мне точно так же жаль ту женщину, как и тебе.
Принц горестно вздохнул и на мгновение закрыл лицо руками.
— Теперь она, должно быть, уже мертва, бедняжка…
— Вы тоже там были!
— Не по своей воле, милое дитя, — Филипп вздохнул еще более горестно, — Я здесь всего лишь пленник и вынужден исполнять все, что мне приказывают.
