Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
на следующий день их факультет потерял столько баллов, что с первого места моментально скатился на
последнее. Так что Поттера решили больше не трогать. По крайней мере, руками.
Впрочем, куда больше, чем с Поттером, Грегори хотелось разделаться с Малфоем. Винсент, правда,
утверждал, что Грегори совершенно напрасно так взъелся на блондина. Что Драко не виноват, что он -
жертва обстоятельств, что если он, к его собственному, кстати, несчастью, влюбился в Поттера, то это,
во-первых, целиком и полностью вина Поттера, а во-вторых, достаточное наказание для Драко. И прочие
сюси-пуси. Грегори же был уверен - человеческая воля может не только помочь человеку выдержать
Империус и Круциатус, но и справиться с ненужным чувством. Если Драко влюбился в Поттера, значит, он
позволил себе это сделать, предав таким образом не только честь Малфоев, но и дух Слизерина.
Чем плох был мальчишка Бэддок? Грегори, правда, не увлекался собственным полом, но Малькольм явно
принадлежал к числу тех людей, чья сексапильность действует на всех, без различия полов и сексуальной
ориентации. Но Малфою надо было порвать с ним! Вне всякого сомнения, именно Малфой был виновен в том,
что случилось ночью.
Грегори поморщился - не самое приятное воспоминание. Ночью все подземелье проснулось от пронзительного
девичьего визга. Не прошло и трех минут, как ученики - заспанные, в халатах и пижамах, - столпились в
гостиной.
- Что случилось? Кто кричал? - раздавалось со всех сторон. Минутой спустя в гостиную ворвалась Забини
- растрепанная, глаза - по галлеону каждый.
- Там Малькольм… Бэддок… - выдохнула она. Слизеринцы гурьбой вывались в коридор.
Далеко идти не пришлось - вскоре они нашли его. Мальчишка лежал на полу, в луже собственной крови.
Кошмарная картина… Горло разорвано, вокруг раны - черная кайма, лицо - тоже иссиня-черное. Грегори
вспомнил, что такой эффект дает яд.
Сквозь толпу протолкнулся Малфой. Несколько секунд просто смотрел на тело, потом опустился на колени.
И вдруг завыл. Да так страшно, что сердце зашлось. Если бы Грегори не знал наверняка, какой
великолепный актер Драко Малфой - непременно бы поверил, что тот убит горем.
И, кстати, рожа у Малфоя была нормальной - такой, как раньше. А сегодня вот он снова сидит в комнате
и, наверное, уже рычал на Поттера из-за запертой двери.
* * *
Началось все три дня назад - ночью он очнулся в Запретном лесу весь в пятнах засохшей крови. В этот же
день в Хогвартс пришло известие, что в Хогсмиде убит человек - разорвано горло, в крови - неизвестный
яд.
Позавчера ночью он проснулся у себя в комнате снова в крови. Днем Сольвейг, через дверь рассказывавшая
ему последние новости, сообщила, что Хагрид нашел в лесу мертвого кентавра. Разорвано горло, яд в
крови…
Вчера ночью его разбудил крик. Он едва сообразил скинуть вымазанные в крови рубашку и штаны и
переодеться в чистое, прежде, чем выскочить следом за всеми прочими слизеринцами.
Там был Малькольм. Его маленький Малькольм, его сладкий мальчик, сломанной куклой раскинувшийся на
холодном каменном полу. Тонкие руки разметались в стороны, хрупкая шея - сплошная кровавая рана.
Драко тихо заплакал, скорчившись на кровати. Точнее, попытался - но в дневном состоянии у него не было
слез. Звери не плачут.
* * *
- Надо будет заказать шкурки бумсланга, - сказала Сольвейг, заходя в кабинет Трансфигурации. - Северус
голову оторвет, когда увидит, что ничего не осталось. Грейнджер?
Гермиона стояла у окна, склонив голову, и смотрела вниз. Подойдя к ней, Сольвейг увидела перед входом
в школу карету, задрапированную черным. Перед ней стояли два человека - мужчина с седыми волосами и
маленькая женщина с покрытой черным шарфом головой. Сверху было видно, что она что-то прижимает к
лицу, а плечи ее трясутся. Как раз в тот момент, когда Сольвейг подошла к окну, из дверей вынесли
носилки, закрытые белым покрывалом. Женщина затряслась еще сильнее и прижалась головой к плечу
мужчины.
- Он был их единственный сын, представляешь? - тихо произнесла Гермиона. - Ей было двадцать девять, а
ему сорок, когда он родился. Поздний ребенок…
- Откуда ты знаешь? - спросила Сольвейг. Гермиона передернула плечами.
- Сведения о всех студентах школы есть в Летописи Хогвартса - она хранится в Зале Почета, старостам
можно ее читать. Ты никогда туда не заглядывала?
Сольвейг покачала головой.
- Так что ты говорила про шкурку? - Гермиона отвернулась от окна. - Ты что, собралась класть в
поисковое зелье шкурку бумсланга?
- Ты думаешь, что ты одна умная, что ли? - фыркнула Сольвейг. - Разумеется, нет. Просто в шкафчике с
ингредиентами ее нет. Наверное, опять кто-то подворовывает.
- Я брала шкурку, но я спросила у Гарри, - сказала Гермиона. - Мне было нужно для анимагического
проекта.
- И как? - спросила Сольвейг. Гермиона прошлась по комнате, засунув руки в карманы робы.
- А никак! - сказала она наконец. - Удивлена?
- Нет, - ровно ответила Сольвейг. - Никто не утверждает, что ты должна уметь все.
- Ну да, - Гермиона скривилась. - Лучшая ученица школы - это отнюдь не подразумевает экстраординарных
способностей.
- Еще ты не умеешь летать, Грейнджер, - жестко сказала Сольвейг. - Потому что и полет, и анимагия -
это талант. Ты не можешь научиться этому только потому, что ты умная.
- И получается, что я хуже Питера Петтигрю, - сжав зубы, бросила Гермиона.
- Вовсе нет. Просто ты не анимаг. Не из-за чего расстраиваться, Грейнджер.
- Получается, что я вообще ничего не умею! - Гермиона остановилась прямо перед Сольвейг, глядя на
слизеринку снизу вверх. - У меня вообще нет никакого таланта, так?
- Вовсе нет, - слегка улыбаясь, ответила Сольвейг.
- Тогда назови мне!
- Ну… ты классно целуешься… - Сольвейг приподняла бровь.
- Очень смешно! - выплюнула Гермиона и отвернулась.
- Я тебе уже говорила, - терпеливо произнесла Сольвейг. - Ты пишешь стихи. Замечательные…
- Ты не литературный критик.
- Смею надеяться, у меня есть некоторый вкус.
- У меня уже начало получаться! - в отчаянии вскричала Гермиона. - Я начала ощущать… обоняние
обострилось и слух… и ничего…
- Получаться начало, потому что ты использовала правильные заклинания и отлично сваренные зелья, -
ответила Сольвейг. - Ты чувствовала, каким животным ты становишься?
- Нет…
- Грейнджер, сердце мое! Ты же сделала открытие и сама этого не понимаешь!
- Какое? - удивилась Гермиона.
- А такое. Существует мнение, что анимагия - это такой же подвид магии, как и трансфигурация,
