Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП)

— Кью... Господин.

Не разрывая зрительный контакт, он обернул пальцы вокруг моей татуировки с птичкой на запястье, захватив меня в своем доминировании. Его прикосновение выдавало сексуальное мастерство, усиливая мое желание.

— Ты обещаешь сказать мне, если я зайду слишком далеко? Обещаешь, что никогда не позволишь отобрать у тебя твою силу духа, твою борьбу, твою неприступность? Ты обещаешь всегда оставаться сильной? — его пальцы проникли глубже, поглаживая мою точку G.

Мой разум опустел. Он хотел, чтобы я пообещала? Прекрасно. Я могу пообещать. Я приехала сюда, чтобы дать ему все. Если он хочет подписать это кровью, я так и сделаю. Я подпишу любой контракт, если это будет обозначать, что Кью полностью отдал себя мне.

Он толкнулся пальцем невероятно глубоко, вытаскивая темные потребности на поверхность. Я сжалась — оголодавшая, жаждущая, нуждающаяся в большем.

— Ответь мне, эсклава, — прошептал он.

Я посмотрела прямо в его глаза, захватив нас обоих в плен. Радужка его глаз потемнела и отражала всю страсть, веки были отяжелевшими от похоти.

— Я клянусь бороться с тобой до смерти, прежде чем позволю тебя сломать меня.

Кью вытащил из меня пальцы и потянулся куда-то за мою голову за ножом для писем. Вспышка острого лезвия заставило мое сердце неистово биться.

— Я бизнесмен, Тесс. Я так легко не принимаю обещания.

Я резко поднялась, опустив свое платье, пытаясь прикрыться. Мое тело вибрировало, желая его прикосновения, но я видела, насколько для него это важно. Мою грудь распирало от эмоций. Кью собирался позволить мне остаться. Позволить мне разделить с ним его мир. Я ждала в предвкушении. И сделала бы все что угодно, лишь бы успокоить его разум.

— Ты просишь, чтобы я обращался с тобой как с рабыней и разделил свою жизнь с тобой? — выражение его лица было непроницаемым, он вновь стал безупречным Кью. — Позволяешь мне контролировать тебя, но также желаешь оставаться на равных?

Я кивнула.

— Точно.

Его взгляд вспыхнул, а пальцы напряглись вокруг ножа.

— Я практически поехал, чтобы украсть тебя обратно.

Мое сердцебиение ускорилось, и я сражалась с улыбкой.

— Да? Почему?

Он фыркнул, криво улыбнувшись.

— Ты знаешь почему. Это был настоящий ад. J'étais malheureux sans toi. — Я был несчастен без тебя. Тяжело вздохнув, он добавил: — Та девушка, Сефена, прибыла от какого-то садистского ублюдка из Тегерана спустя неделю после твоего отъезда. Все, о чем я мог думать — ты. Как ты ворвалась через мою парадную дверь, гордая и в гневе.

Он сердито схватил мой подбородок.

— Франко внес ее на руках, потому что она отключилась из-за страха перед новым владельцем, абсолютно отличаясь этим от твоей ярости.

Он склонил голову, впиваясь взглядом в лезвие в своей руке. Решимость и согласие обосновались в его взгляде.

— Ты никогда не должна позволить мне сломать тебя. Я нуждаюсь в твоем огне, твоем нраве. Твоем непоколебимом желании.

Я соскользнула со стола и встала на помятые документы, несомненно, для какого-нибудь строительного слияния.

— Я уже дала тебе обещание, и тебе даже не пришлось красть меня. Я вернулась.

Он сглотнул, из выражения его лица испарилось смятение, его место заняло желание. Отчетливое возбуждение. Он выпрямился, легонько отпуская свою темноту, и наконец до него дошло, что именно я предложила. Наконец он понял, что я была достаточно сильной, чтобы выстоять перед чудовищем, которое жило в нем, я справлюсь с этим. Я позволила ему сделать мне больно, но не разрушить меня.

— Я попытаюсь дать тебе желаемое взамен на две вещи, — он вытянул мой светлый локон, наклонился вперед и резко поцеловал в губы.

— Все, что тебе нужно — только попросить.

Он пробормотал напротив моего рта:

— Я хочу, чтобы ты работала со мной. Я знаю, что ты сдала свои выпускные экзамены. Ты дипломированный специалист.

Я посмотрела в его глаза, широко разинув рот. Две вещи шокировали меня. Первая — он доверял мне достаточно, чтобы позволить работать в его многомиллиардной компании, и вторая — он шпионил за мной. Моя душа буквально взлетела. Он не отпустил меня, несмотря ни на что. Я счастлива, что он следил за мной. До чертиков счастлива. Исступленно счастлива.

— А другая?

— Вообще-то еще две, — он выпрямился, готовясь. Его лицо заволокло облако сдержанности. — Если ты еще когда-нибудь переспишь с другим мужчиной, Богом клянусь, я не отвечаю за свои действия. Ты вернулась домой к тому парнишке Брэксу. Ты месяц делила с ним постель. Это была самая худшая пытка для меня, и я отказываюсь допускать подобное вновь, — он тяжело дышал, качая головой, его взгляд стал испуганным.

Я бросилась к нему, целуя, цепляясь за него. Он обрушился на меня, его зубы покусывали мои губы, как будто он хотел заменить все мои мысли, чтобы в них остался только он. Ему даже не надо было стараться. Он легко сделал это. Когда я вновь смогла дышать, то прошептала:

— Это касается и тебя. Никаких других женщин. Я твоя единственная, чтобы хлестать и трахать меня. — Указав ему на мою татуировку, я сказала: — Эта маленькая птичка принадлежит твоей клетке. Ничьей больше.

Он застонал, вновь уложив меня на стол, толкаясь. Я откинулась назад, пока мои плечи не легли на твердую древесину. Я схватила его за галстук и вынудила наклониться надо мной. Его обнаженная между расстегнутой рубашкой грудь дразнила меня, и я погладила пальчиками его спину, зашипев, когда он толкнулся ко мне. Неважно, была ли я развратной, нахальной, возбужденной и разгоряченной. Прошло слишком много времени. Я так сильно нуждалась в нем.

Кью кивнул:

— Кажется, справедливая сделка.

Я легонько шлепнула его.

— И твое последнее условие? — я тяжело дышала, поскольку он провел губами вниз по моей шее и исчез в ложбинке между грудью.

Кью прикусил мой сосок сквозь платье и разорвал молнию, которая находилась ниже, на животе.

— Я хочу убить их.

Мое сердце перестало биться.

— Я собираюсь прикончить ублюдков, которые причинили тебе боль. Я лично удостоверюсь, что вся их деятельность сгорит дотла.

Я дернулась, уставившись в его свирепые глаза. Я не могла дышать. Он хотел того же возмездия, что и я. Мне даже не пришлось просить. Он смотрел глубже, чем я думала. Однако нашим отношениям были чужды условности, и это звенело справедливостью. Кью понимал меня на более глубоком уровне, чем просто мужчина женщину.

Я стопроцентно поверила, что была создана для него, а он для меня. Две половинки одного на башку трахнутого целого. Две души с одинаковыми извращенными запертыми желаниями, которые не могли раскрыться, пока не нашли друг друга.