Джилл Майлз - Джентельмены предрочитают суккубов
— Я так не думаю, — ответила я, не в силах скрыть плаксивые нотки в голосе от вида соперницы.
Девушка, стоявшая за Ноа, была самим совершенством, высокой и смуглой. Скорее всего, она или индианка, или аравийка, или же с примесью восточной крови. Ее прямые черные волосы ниспадали на плечи блестящим ровным шелком, а сама она была увеличенной копией куклы Барби с потрясающими светлыми глазами и кожей самого восхитительного насыщенного оливкового оттенка, который я когда-либо видела. Короткое облегающее платье открывало неправдоподобно длинные ноги, а ее стройный стан, скорее всего, ни разу в жизни не ведал диеты. Я была больше, чем уверена, что уже где-то видела ее, — возможно на обложке журнала “Спорт Иллюстрэйтед”.
— А она тут зачем? — Не в силах скрыть раздражения этот вопрос сорвался с моих уст, прежде чем я смогла остановить себя.
Топ-модель взглянула на меня и засмеялась. Она развязано толкнула Ноа локтем.
— Ты разве ничего ей не объяснил? Ох уж эти мужчины. Ее трусики, скорее всего, промокли до нитки, а ты здесь появляешься в сопровождении цыпочки.
Я недоуменно захлопала глазами от ее беспардонного замечания:
— Простите? Я не ослышалась?
Ноа положил руки на мои плечи, и от близости его тела меня пробрал трепет. Боже, как же он приятно пахнет. Меня просто ошеломил его насыщенный мужской аромат — он источал запах выделанной кожи и корицы. Я наклонилась ближе, любуясь точеными чертами его лица. Если я придвинусь чуточку поближе, он сможет заключить меня в объятья, и я прижмусь щекой к его широкой восхитительной груди…
— Как ты, Джекки?
— Не очень. Со мной что-то не ладное, Ноа. — До смерти желая коснуться его, я шагнула к нему и в самый последний момент отдернула руки. Похоже, я слишком спешу.
Ноа сел на скамью; не сводя с него глаз, я присела рядом с ним, практически оказавшись на его коленях.
— Теперь ты мне веришь? — спросил он.
— Ты про что? — переспросила я, сбитая с толку его близостью.
— Ты превратилась в суккуба, — его руки сжали мои ладони.
— Похоже на то… — У меня зудела кожа, мне хотелось сорвать пиджак с его плеч, мне… В эту тяжелую минуту я не могла сосредоточиться. Если он шевельнет хоть пальцем, то окажется в моих цепких объятиях. Бедра затрепетали от одной этой мысли. — И что же делает суккуб, расскажи-ка еще раз.
— Это длинная история, — объяснила подруга Ноа. В моем состоянии я уже и забыла, что он пришел не один. — Я сомневаюсь, что ты поймешь, пока мы не позаботимся о твоем “Зуде”.
— О моем “зуде”? — переспросила я. Как ей удалось описать одним словом все мои ощущения? Ведь и правда, я испытывала зуд. Все тело пульсировало, и самые сильные ощущения сконцентрировались в области паха. И близость Ноа не помогала. Я придвинулась немного поближе, прижавшись бедром к его ноге.
— В первый раз хуже всего, — весело сказала она.
Я почти не слышала ее, — в эту минуту я всецело была сосредоточена на том, что его бедро так близко к моему. Я заметила, что у Ноа были крупные бедра.
Должно быть, он прочитал мои мысли, потому что резко поднял меня со скамьи и усадил на свои колени, от чего моя нервозность только возросла. В крови вспыхнул огонь желания, чувства затуманились, и все нервные окончания сосредоточились исключительно на том участке спины, где касались его руки.
— Думаю, нам лучше найти более подходящее место, чтобы позаботиться об этом.
Из-за шума в ушах, его голос доносился до меня издалека. Я обхватила его за шею и прижалась к нему грудью, пока он оглядывал помещение.
Топ-модель фыркнула, когда я уткнулась носом в шею Ноа и начала лизать его кожу.
— Да, Ноа, тебе предстоит немало потрудиться. Я посижу здесь, и подожду, пока вы оба закончите, о’кей?
Ноа поднялся вместе со мной, мои ноги обхватывали его талию. Когда мои бедра прижались к его паху, я почувствовала, как он возбужден. Слава Богу, не я одна сгорала от желания.
— Исповедальня, — шепнул он и направился в ту сторону, где стояли деревянные кабинки, рядом с длинной вереницей незажженных молитвенных свечей.
— Исповедальня? — Я подняла голову, чтобы взглянуть на него, — плохая идея — вблизи он выглядел еще более прекрасным и притягательным. На одной щеке у него была еле заметная ямочка, и мне захотелось прикоснуться к ней языком. — Мы в церкви, — сказала я неуверенным голосом, — уверена, это противоречит всем канонам.
Ноа толкнул дверь в исповедальню и прижал меня к стенке кабины. Из моей груди вырвался глубокий вздох наслаждения, когда он нежно прикусил меня за ушко.
— Сразу, как закончим, ты можешь несколько раз прочитать “Авэ Мариа”. — Его глаза засияли ярко-синим цветом, распаляя меня.
Теплые ладони Ноа скользнули под мою толстовку, а губы почти касались моих. Руки остановились, когда он обнаружил, что я не надела бюстгальтер. Его рот страстно впились в мои губы, заглушая мой стон удовольствия. Я с жаром ответила на его поцелуй. Боже, этот мужчина умеет целоваться. Его язык вытворял такие вещи, которые я считала невозможными.
Я нетерпеливо срывала с него пиджак и рубашку. Когда оторвалась пуговица, он усмехнулся:
— Помедленнее Джекки. Держи себя в руках.
— Я не могу, — проскулила я, прикасаясь ладонями к его груди. — Со мной, что-то твориться и я ничего не могу с собой поделать.
Почувствовав мое смятение, он нежно поцеловал меня в лоб.
— Ш-ш-ш… Все будет хорошо. Я сделаю все, чтобы тебе стало лучше. Я защищу тебя.
Странные речи для парня, с которым я собиралась трахнуться в исповедальне, но почему-то мне стало спокойнее. Я провела руками по его волосам, запутываясь в них пальцами, и слегка отстранилась от него.
Ноа обхватил мое лицо ладонями.
— Джекки, ты согласна с этим? — спросил он и снова прижался ко мне, его твердый член уперся мне бедро. — Я тебя не трону, если ты не хочешь меня.
Конечно я его хотела. Я хотела его во мне, на мне и изливающегося в меня. Мое тело пылало огнем, и я видела только один способ погасить этот пожар.
— Да. Ноа, пожалуйста.
Ища его губы, я терлась сосками о его грудь в невысказанном приглашении.
— Хорошо, — прошептал он в мой рот, и я ощутила вкус корицы, исходивший от его губ. — Потому что прямо сейчас, я больше всего на свете хочу касаться тебя. На мой взгляд, ты тоже не против прикоснуться ко мне.
В темноте исповедальной кабинки его глаза сияли ярким синим цветом, и прежде чем я успела ответить, он схватил меня за ягодицы и притянул к себе. Я с грохотом опрокинулась на стенку исповедальни. Он поставил меня на ноги и начал стягивать с меня треники, с моих уст сорвался стон удовольствия, этакий визг “ох-до-чего-же-Джекки-хорошо”. Он снял с меня штаны за секунду, наряду с трусами и кроссовками, оставив на мне только пушистые носки. Скользя руками по моим бедрам, он глухо простонал в мои волосы:
