Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова
А мужчина смотрел на меня так, словно никогда до этого женщин не видел. Провёл рукой по волосам, по щеке — там, где от осколка взорвавшейся в храме статуи Единой наверняка остался свежий шрам.
— Антина? — произнёс удивлённо, ухватил двумя руками моё лицо, приблизил к своему, всмотрелся ещё внимательнее. — Антина?!
…да хоть хмыра лысая, только не бросай меня в терновый куст.
Глава 69
— Антина?!
Сияющая жидкость в сосудах, висящих на стенах, то резко вспыхивает, то медленно гаснет. Возможно, это такой местный аналог экономии электро-, то есть, магоэнергии. Или же освещение как-то реагирует на эмоциональный фон присутствующих.
Эмоциональный фон… нестабилен.
— Не то что бы… — я осторожно пытаюсь выпутаться из цепких объятий странного незнакомца. Не стражник. Не, слава всем богам, жрец. Но одет дорого, богато, под стать окружающей обстановке и здесь, во дворце, ночью, чувствует себя как дома. Кажется, уже понял свою ошибку, но и из рук не выпускает, только отодвигает подальше, чтобы разглядеть лучше. А имя «Антина» я уже совершенно точно слышала, но вспомнить, когда и где, пока не получается. Не так уж много знакомых женщин у меня здесь было, не в доме же утех его называли, хотя…
— Ты кто, юная лирта? Новая служительница?
"Я ваша спасительница", — хочется брякнуть, как всегда не вовремя, но пытаюсь сдержаться изо всех сил. Знать бы, кто передо мной, но приходится действовать наугад. Поскольку для сочинения удобоваримого вранья времени катастрофически нет, я говорю правду, точнее полуправду:
— Меня зовут Агнесса, я… — в этот момент свет вспыхивает особенно ярко, и мужчина ошеломлённо протягивает руку к моим волосам, сжимает прядь, проводит от корней до кончиков — бережно и властно одновременно.
— У вас волосы, как у моей матери. Никогда ни у кого, кроме неё, ранее не встречал подобного оттенка. Кто ты?
Дались им всем мои волосы!
— Но лицо… Лет двадцать назад в Центральном храме Тираты служил некто лирт Грамос, он готовил травяные ароматические смеси и отвары, у него в помощницах была очаровательная дочь…
И я, наконец, вспоминаю.
— Лирт Грамос — это, видимо, дедушка… мой, а Антина — мать. А вы, лирт…
— Ритворн, юная лирта. Что ты здесь делаешь?
— Лирта Агнесса заблудилась, — раздаётся голос сзади, бесстрастный и решительный голос, от которого у меня моментально мучительно сводит желудок. — Приносим свои извинения за то, что потревожили вас, Ваша милость. Лирта уже уходит.
Ваша милость… не король, как я подумала грешным делом, но кто-то очень-очень близкий. Высокопоставленное лицо. Возможно, родственник.
Знал мать Агнессы.
У его матери похожие волосы.
И вдруг я особенно отчётливо вспоминаю замёрзшую в лёд воду в чашке.
Не может быть, не может быть! Я даже рот открыла, чтобы произнести вслух, что этого всего просто не может быть, забыв о том, что хмырова Венута вот-вот начнётся, что сейчас глубокая ночь, это королевский дворец, полный стражи, что вокруг моей шеи удавкой свернулся долгожданный фелинос. Произнести, не обращая внимания на то, что за мной в сопровождении двух высоченных бритоголовых секьюрити стоит сам Верховный жрец Магра лирт Веритос.
— Ведь вы уже уходите, лирта?
Моя голова сама собой собирается кивнуть, повинуясь безмолвному приказу, подбородок тянется вперёд и вверх, а потом стремится опуститься вниз, словно чугунное ядро, и одновременно рот захлопывается с такой силой, будто губы крепко сшили между собой суровой ниткой и иголкой размером с палец. Внушению жрецов противостоять невозможно…
"Мне нечего ему противопоставить", — сказал мой Лигран, но потом вопреки собственным словам сдержался, пусть на сотую долю микросекунды, возможно, эта самая доля секунды спасла мне жизнь…
Он сдержался, и я должна.
Не знаю, уже не знаю, увижу ли я его снова, но мысль о нём заставляет огромным усилием воли держать голову поднятой вверх, и пусть губы так и не размыкаются, я хотя бы не киваю китайским болванчиком. Просто стою и гляжу, не отрываясь, на высокого мужчину перед собой, инстинктивно ища в нём защиту. У незнакомца высокий лоб и густые брови, тонкие пальцы сжимают всё ещё моё плечо, и мне безумно жаль, что Агнессы сейчас нет на моём месте.
Жаль, что она не узнает того, о чём догадалась я.
Догадался ли лирт Ритворн или нет, неизвестно, но его взгляд, устремлённый на жреца, холоден, как могильный камень.
— Применение внушения внутри дворца недопустимо. Вы забываетесь.
— Недопустимо, если того не требует государственная безопасность, Ваша милость. Эта девушка мне, к моему прискорбию, знакома. Она нарушила закон, она попрала заветы Тираты, она…
— Мне тоже знакома эта девушка. Снимите внушение и уйдите.
— Ваша милость, Вы заблу… — Верховный спотыкается на полуслове. — Она опасна, и она может сбежать! У неё редкий донум, подчиняющий пространство… Она подозревается в краже фелиноса и убийстве! Её нужно немедленно допросить!
Со спины он не видит костяного ошейника — распущенные волосы закрывают обзор. При мысли о грядущем допросе всё внутри сжимается, но единственное, на что меня хватает — продолжать стоять неподвижно. Лигран, это ради тебя я сюда пришла. Дань глупому маленькому суеверию твоего мира…
— Снимите внушение.
Жрец едва ли не скрипит зубами, мне нет необходимости видеть его лицо, чтобы понять это, но, очевидно, не подчиниться он не может, хотя, судя по голосу, которым он продолжает возражать, с удовольствием бы заставил стоящего перед ним человека облизать, а затем проглотить свои ботинки.
— Снимите внушение и оставьте нас. Немедленно.
Освобожденная голова нервно дёргается.
Время, время, время! Я только и делаю, что теряю время.
— Что вы здесь делаете? — мягко повторяет лирт Ритворн, словно в ответ на невысказанные мною мысли. — Агнесса, — он произносит её имя, словно пробуя на вкус нечто сладкое, а я вдруг чувствую знакомое тепло и закручивающееся движение воздуха вокруг. — Дочь Антины… Где она? Что с ней? Подождите! — лирт протягивает руку и успевает ухватить, дёрнуть за запястье, но пальцы соскальзывают с манжета платья, а меня уже уносит прочь.
* * *
Лежу на спине, упираясь ноющим боком в стену. Надо мной небо — без единой звезды, густое, тёмное. Тем пронзительнее светится иномирной нереальной зеленью Стилус. И глядя на него сейчас, я отчётливо понимаю только одно — я всё ещё в Магре.
Тиверн говорил, что король находится в зале.
Это, вероятно, не зал.
Но зал называется "поднебесный"…
А надо
