Валентина Герман - Ведомые светом
Глава 22. Слезы любви
Бледная, бездыханная, но по-прежнему такая красивая, Диадра недвижимо покоилась на постели перед отчаянно тихим Берзадиларом. Он задумчиво перебирал ее мягкие волосы, бессознательно проводил пальцами по вороту ее платья.
То, что он собирался сделать, несомненно разобьет ее ранимое сердце.
Но Берзадилар не мог иначе. Он не был готов потерять ее навсегда.
Что-то теплое неожиданно коснулось его руки, и он вздрогнул, лишь мгновением позже замечая знакомую тонкую цепочку на ее груди. Подцепив ее пальцами, он бережно вытянул наружу красивые сапфировые капли.
Его слезы. Переливавшиеся, мерцавшие синими звездами и — неестественно теплые. Так, словно они все еще хранили в себе его живую любовь.
— Они не спасли тебя на этот раз, — горько прошептал он.
Он не знал, сколько просидел так, вглядываясь в ее черты, стараясь запомнить все, что чувствовал — мягкость ее волос, ее запах. В конце концов, он стал сознавать, что каждая следующая секунда становилась лишь тяжелее, бессмысленней.
«Диадра», — беззвучно позвал он и ощутил, как она появилась рядом.
— Ох.
Ее тихий, ошеломленный вздох, и уже до боли знакомое удивление в голосе:
— Я умерла?..
Берзадилар обернулся к ней, встречая ее потерянный взор.
— Да, Ди. Ты умерла.
— О Боги.
Небольшая пауза, которую Берзадилар даже не пытался заполнять. А потом — тревожные, сбивчивые вопросы:
— Как ты нашел меня?.. А Терлизан?.. — она огляделась. — Где он?.. Он…
— Он жив… пока. Диадра… — Берзадилар вздохнул, но тотчас продолжил: — Он хотел отдать свою жизнь за тебя. Однако ты взяла с меня обещание, что я не стану забирать его душу взамен твоей…
— Постой, — Диадра торопливо замотала головой и попыталась сжать пальцами виски, однако ее призрачные пальцы просочились слишком глубоко, создавая жутковатый эффект. Она даже не заметила этого. — Я ничего не понимаю. Что значит, я взяла обещание?.. Когда?..
Берзадилар вздохнул.
— Забудь. Это неважно. Я хотел сказать другое… Ты помнишь, я клялся тебе, что больше никогда не оставлю тебя?
— Конечно, я помню, — ответила она настороженно, все еще не понимая, что происходило.
Берзадилар печально улыбнулся.
— Мне стоило взять с тебя такую же клятву. Потому что теперь ты оставляешь меня, Ди, — он поднял на нее глаза и продолжил тихо, но даже тихий, его голос, казалось, звенел в воздухе между ними: — Это третий раз, когда я зову тебя. И каждый раз я вижу на твоем лице изумление и боль. Каждый раз один и тот же вопрос, Ди, и каждый раз я вынужден признавать — да, ты умерла, ты — мертва…
Она потерянно качала головой.
— Но… я не помню. Вернее, я помню, что случилось: Терлизан…
— Я знаю, что случилось, Ди. Ты уже рассказывала мне об этом.
Она в отчаянии сжала губы.
— Я не помню. Прости.
— Ты и не сможешь вспомнить. Ты человек, Диадра.
Она печально кивнула в знак понимания. Она всегда сознавала значение этих слов в теории, но испытывать подобное было куда сложнее, чем она себе представляла.
— Если ты позвал меня теперь, значит, ты хотел узнать еще что-то?
— Нет, — ответил Берзадилар, опуская взор к ее бездыханному телу и касаясь пальцами ее холодной руки. — Не хотел. Я лишь хотел, чтобы ты знала: я помню о своей клятве, Ди, и я не нарушу ее. Я клялся быть с тобой рядом, и я буду, что бы ни случилось.
— Берзадилар… — прошептала Диадра. — Но я… я мертва. Я не смогу быть с тобой. Я не смогу даже вспомнить этого разговора.
— Не сможешь, — подтвердил Берзадилар, по-прежнему глядя не на ее призрак, а на ее тело.
Это было так странно, что Диадра испугалась, сама не зная чего. А Берзадилар продолжил, тихо, коротко и со все еще непонятной для нее решительностью:
— Но я смогу.
Она не сразу осознала смысл его слов.
А когда поняла, закричала — отчаянно, обреченно:
— Нет!!!..
Мир закружился вокруг нее, теряя очертания, погружаясь во мрак, и крик ее затерялся в невообразимом хрустальном звоне — что-то огромное, необъятное разбилось в воздухе, потом еще, и еще…
И темнота приняла ее в свои объятия.
— Нет!!..
Диадра широко распахнула глаза, резко и глубоко вдыхая наполненный яркими запахами воздух. Прошло несколько мгновений, прежде чем она сумела удержать в равновесии плывущий мир перед собой, и черты Берзадилара прояснились перед ее взором.
Сменялись безмолвные секунды, а она только непонимающе смотрела на него, встречая столь же ошеломленный взгляд в ответ.
— Я сошла с ума? — прошептала она наконец. — Или это какой-то сон?..
Берзадилар медленно качнул головой:
— Это не сон, Ди.
Диадра еще раз оглядела его, словно все еще не веря в увиденное, стремясь убедить себя. Берзадилар был неестественно бледен — но все же не прозрачен. Казалось, вся кожа его просто была покрыта мельчайшей серебристой пыльцой.
— Ты… не призрак.
Берзадилар смятенно улыбнулся.
— Кажется, нет.
— Но… как?.. — прошептала в ответ она. — Я ведь помню, Берзадилар — что произошло и что ты сказал… Ты собирался отдать себя в обмен, не так ли?..
— Так, — тихо подтвердил он, потом вдруг протянул руку и мягко коснулся ее щеки. Его ладонь была теплой.
Диадра вздрогнула.
— Ты чувствуешь?.. — прошептал Берзадилар с надеждой.
Она кивнула, потом потянулась к нему в ответ и неуверенно провела пальцами по его коже, словно ожидая, что серебристое сияние сотрется, обнажая под собой неосязаемую призрачную сущность.
— Я не понимаю, как это возможно?..
Берзадилар повел плечами.
— Я не знаю, Ди.
Инстинктивным, привычным движением Диадра нащупала на груди ожерелье с его слезами, словно в надежде, что они подскажут ей ответ.
И — вздрогнула.
Внезапно непослушными пальцами она вытянула наружу красивые изогнутые спирали, прежде хранившие в себе сапфировые капли… Теперь все три они были пусты.
Хрустальный звон, оглушивший ее в последний миг перед возвращением, теперь вдруг обрел смысл, и Диадра, подняв глаза к Берзадилару, оглядела его уже совсем иным, наполненным осознанием взглядом. Серебристая пыльца на его коже мерцала теплыми, знакомыми сапфировыми искрами.
— Кажется, я знаю, как, — улыбнулась Диадра.
Берзадилар, уже тоже догадавшись, встретил ее взор.
— Прости, кажется, я испортил твое ожерелье, — прошептал он с ошеломленной улыбкой.
Диадра качнула головой и ласково коснулась его щеки, наблюдая, как искры под ее пальцами отвечают на прикосновение мягким сиянием.
— О нет. Так намного, намного прекраснее.
