Луна убывает - Светлана Поделинская
– Как твоя рана, Джекки? – забеспокоилась Лаура при виде столь крепких объятий, прервав их объяснение.
Жаклин оторвалась от Тома и наконец посмотрела на остальных. Увидев брата, она радостно воскликнула:
– Джек! Как я счастлива тебя видеть!
Джек шагнул ближе к кровати и остановился.
– Ты в порядке? – спросил он с тревогой. – О какой ране она говорит?
– У меня ничего не болит, – ответила Джекки.
Она мягко отстранилась от Тома, повернулась вполоборота к стене и аккуратно расстегнула пижамную кофту. Лаура приблизилась, сняла повязку и осмотрела след от колотой раны под бюстгальтером Джекки: на белой коже остался только багровый рубец.
– Когда я проснулась вечером, рану еще тянуло, она побаливала и ныла, – поведала Жаклин. – Со мной всю ночь просидела Шарлотта, а под утро ушла спать в подвалы. Она сказала, что ты дала мне свою кровь, но вампиром я не стану, это ведь правда?
– Да-да, – подтвердила Лаура торопливо. – Нам пора идти, нужно довершить начатое – уничтожить остатки вампирского клана. И тогда мы все наконец покинем этот дом. Я рада, что ты поправляешься, Джекки, у тебя впереди прекрасное будущее.
Джек присел рядом с сестрой и осторожно обнял ее, а затем обратился к Тому:
– Оставайся лучше с ней. Ты ученый, а не Ван Хельсинг[58]. Я вообще был против, чтобы Том ехал с нами, – пояснил он Жаклин, – но он настоял.
Том заколебался и хотел было возразить, но Джек перебил его:
– У тебя не написано на роду убивать вампиров, как у меня. В последнее время мне снилась странная женщина, которая представилась нашим с Джекки предком. Благодаря ее словам я немного переосмыслил жизнь: я распылялся, жил беспечно и впустую. Причинил боль девушке, к которой испытываю сильные чувства, и мне будет тяжело, если она меня не простит. Зато я понял, каково это – потерять человека, которого по-настоящему любишь. Поэтому я попробую помочь им. В конце концов, интересно почувствовать себя персонажем кинофильма или компьютерной игры.
Услышав эти слова, Жаклин встрепенулась, и ее глаза наполнились слезами.
– Нет, я не хочу тебя отпускать, это опасно!
Она попробовала подняться с кровати, но охнула от внезапной боли, кольнувшей в месте рубца.
– Не вставай, ты еще слаба, – с заботой сказал Джек и пообещал: – Я вернусь через полчаса, вот увидишь!
– Те, кто так говорит в кинофильмах, не возвращаются, – всхлипнула Жаклин.
Желая поскорее покончить с тягостным прощанием, Джек решительно развернулся и покинул комнату, обогнув Эдгара, стоявшего в дверях.
Глава 37
Заря, рдеющая над Эдинбургом, сочилась сквозь витражные стекла готического зала, подсвечивала пыль на портьерах из красного бархата и отражалась в паркете кровавыми отблесками.
– Спустимся по потайной лестнице, – сказала Лаура, входя в двери, – но сначала нам кое-что понадобится.
Ее взгляд заметался по залу в поисках нужной ей вещи, затем Лаура издала ликующий возглас и шагнула к камину.
– Кочерга? – Эдгар удивленно поднял брови, увидев у нее в руках столь обыденный и привычный в английском быту предмет.
– Железо, – ответила Лаура, лукаво взглянув на него. – Да, не так аристократично, милый, как мизерикордия[59] или баллок, но зато должно быть действенно.
– Для остальных у нас заготовлены шприцы с нитратом серебра и еще какими-то ингредиентами, которые подобрал Том на основе исследований вампирской крови, – вставил Джек. – И осиновые колья, куда же без них.
– Ты уверен, что сможешь проткнуть условно живую плоть осиновым колом? – засомневалась Лаура. – Ладно, мы постараемся обойтись без твоего участия, просто будь на подхвате.
Она подошла к стене и вставила вырезанную на ней луну в пасть грифону. Деревянная панель отодвинулась, открывая потайную лестницу, откуда дохнуло холодом и затхлостью.
– Я отдала бы многое, чтобы больше не спускаться туда, – сказала Лаура с содроганием, пока они осторожно сходили вниз по осыпающейся лестнице. – В любом случае, это в последний раз.
Подземное чрево Эдинбурга вновь приняло их в сумрачные и стылые объятия. Чтобы Джеку с его человеческим зрением было легче ориентироваться в полумраке, Лаура сняла со стены фонарь и зажгла его – она предусмотрительно захватила с каминной полки коробок спичек. Освещая себе путь, троица двинулась вперед по катакомбам. От недостатка кислорода фонарь чадил и тускло мерцал, отбрасывая желтые пятна на каменные стены. На протяжении всего пути Эдгар не выпускал руку Лауры, словно опасался, что его любимая вновь исчезнет, затеряется в необъятных лабиринтах.
– Тише, не разбудите людей, – мимоходом предупредила Лаура, понизив голос, – даже если вампиры спят, нам не нужен лишний шум.
– Здесь в подземелье есть люди? – поразился Джек.
– Да, они содержатся в ужасных условиях, хуже, чем скот, – ответила Лаура с грустью и опустила голову, не в силах выдержать взгляд Джека. – Когда все закончится, мы должны внушить им ложные воспоминания и освободить.
Эдгар посмотрел на Лауру с долей сомнения, но не стал возражать. Она слишком хорошо знала Эдгара и угадала его соображения на сей счет – опасных свидетелей следует устранять. Так он всегда поступал, но сейчас Лаура надеялась переломить его вековые принципы.
В безмолвии они миновали анфиладу комнат, где за решетками спали или пребывали в трансе пленники, обессиленные недоеданием и препаратами. Их было не так уж много – Эдгар насчитал чертову дюжину. Коридор уводил все глубже во тьму, которой не виделось конца и края. Стены неумолимо сужались, а потолок нависал все ниже, так что высокие мужчины едва не касались его головой.
– Это здесь, – наконец сказала Лаура, прервав тягостное молчание.
Они приблизились к усыпальнице вампиров и ступили в самое средоточие мрака. У всех возникло ощущение, что тьма в этом месте сгущается, отравляет окружающее пространство, проникает под кожу. Из отсека тянуло гнилостно-сладковатым запахом тления. Внутри было тихо, как в могиле, воздух стоял плотный и спертый, хоть ножом режь. Отсвет пламени фонаря отчаянно заметался по низким сводам, словно в поисках выхода, но не рассеял тьму.
В закрытом виде все три гроба, что стояли на невысоких каменных постаментах, смотрелись почти одинаково. Джек наугад подошел к ближайшему и открыл его. В гробу, обитом сливочным атласом с окантовкой тонких кружев, покоилась Шарлотта, застывшая в нетленной красоте сна, точно Белоснежка. Ее каштановые локоны кольцами спускались на плечи, пушистые ресницы ложились на щеки бархатной тенью. Скрещенные на груди руки казались вылепленными из воска.
– Красивая, – заметил Джек.
– Это не тот гроб, – сказала Лаура, – и Шарлотту мы трогать не будем: она неоднократно помогала мне.
Эдгару нравилась новая Лаура, стойкая
