Первый элемент - Алина Розова
— Раз сразу понял, то почему мне ничего не сказал? Зачем поддержал желание помочь Ониксу? — Искренне недоумевала я. А ещё даже несколько злилась. В частности, на проректора — почему же он ничего мне не сказал?
— А как бы ты на это отреагировала? — Отвечает вопросом на вопрос Танатос. Его чёрные глаза посмотрели на меня с усмешкой и еле заметным сожалением. — К тому же вы, смертные, так свято верите в то, что надежда умирает последней.
Откидываю голову на стену. Как же я уже устала от этого всего.
— Зачем вы мне всё это говорите?
— Затем, чтобы ты уже это всё отпустила и перестала винить себя.
В мире есть вещи, на которые ты не сможешь повлиять. Смерть — одна из них. Знаешь, меня многие Боги не возлюбили просто потому что со мной невозможно договорится. А я всего на всего не хочу отступать от правил.
— Вы сказали, что и магистр Эшфорд мог погибнуть. Это правда?
— Вы, смертные, так легко можете умереть. — Бог неопределенно проводит рукой в воздухе. — В жизни Кристофера было столько ситуаций, когда он мог бы погибнуть. В день турнира, я пришел уже после удара, так как его магический резерв был почти опустошен… и на поляне я тоже был. Не думал, что Мейл остановится… За смертными так интересно наблюдать. Некоторые личности порой кардинально меняют ходы историй, даже от Смерти спасают.
Танатос опустошает бокал вина одним глотком. Я лишь подмечаю про себя, что Бог Смерти просто оказывается там, где есть риски, за судьбу он никак не отвечает. Как же всё сложно, никогда бы не подумала.
— Ну, что ж. Мне пора, долг зовет. — Оповещает Бог, поднимаясь с кресла. — С Крисом прощаться не буду, он привык. Скажи, что у меня дела, он такой понимающий и добрый стал в последнее время — меня даже воротит иногда… вот это, кстати, говорить не обязательно.
Мужчина смотрит на меня, улыбается и добавляет:
— До встречи, Камелия… Надеюсь, что не до скорой.
— До встречи. — Отвечаю эхом, понимая, что рано или поздно мы увидимся.
Бог делает шаг в сторону, его охватывает чёрная дымка, и он исчезает, словно его здесь никогда и не было.
Я стою ещё некоторое время у двери, пока полностью не прихожу в себя после разговора. Он действительно прав, надеюсь, Оникс сейчас в лучшем месте. Беру сумку с пола, стираю с щеки слезу и целенаправленно иду в комнату проректора. Перебинтовку никто ещё не отменял, да и после этого разговора мне ещё сильнее захотелось осуществить задуманное.
Он ждал меня в положение полусидя, откинувшись на подушки у основания кровати и прикрыв глаза. Прохожу к тумбе, раскладываю всё необходимое.
— Как всё прошло? — Спрашивает учтиво, внимательно следя за моими движениями.
Закусываю нижнюю губу, мельком смотрю на кольцо, успокаиваюсь, понимая, что мысли мои не читает.
— Лучшим образом. — Отвечаю, несколько нервно улыбнувшись. — Он просил передать, что у него дела, и ему жаль, что он уходит, не попрощавшись.
— Врёшь.
— М? — Смотрю удивленно на мага.
— Танатос никогда бы не сказал, что ему жаль из-за того, что он не попрощался… прощания для него не столь важны — он всё равно ещё встретит своего собеседника.
— Ну, возможно, я немного добавила от себя… вы давно знакомы?
— Достаточно, чтобы я привык не прощаться с ним.
Понятливо киваю, немного улыбнувшись. Беру ножницы, выдыхаю, поворачиваюсь к проректору. Намек понят — садится, чуть наклоняя корпус вперёд, подставляя плечо.
— Сегодня последний раз перевязываю, походите сутки с бинтом и можете уже снимать. Специальные зелье и микстуру принесу вам завтра.
Никак не реагирует, но я надеюсь на понимание, поэтому спокойно продолжаю своё дело.
Менять бинты для меня становится с каждым днём все большей пыткой. Слишком близко к нему, слишком много его в моей жизни. Я уже поняла, что со мной происходит, и мне совсем это не нравится. Точнее, нравится, но этого не должно быть, это неправильно. Мне этого хочется, кажется, что даже очень сильно, но оно мне совсем не нужно. Не здесь, не в этом мире…
Два десятилетия прожила в мечтах найти «того самого» на белой иномарке, а в итоге встретила мага в другом мире. Страшно жизнь меня потрепала, конечно.
— О чем думаешь? — Спрашивает тихо, чуть хрипло.
Я, наверное, слишком глубоко ухожу в свои мысли, потому что от одного только вопроса прикрываю глаза и сжимаю зубы, ощущая, как в груди что-то зажигается от этого глубокого голоса. Выдыхаю, не отрываясь от работы искреннее отвечаю:
— О том, чтобы отомстить вам.
— В каком смысле? — Не понимает мужчина и даже поворачивает голову ко мне.
Недовольно шиплю что-то неразборчивое, пальцами отворачиваю мешающий подбородок обратно.
— В том смысле, что вы долгое время пользовались своими способностями и читали мои мысли без разрешения. Не считаете ли вы это подлым? — Отвечаю после небольшой паузы.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, наступили сумерки. В комнате царила приятная приглушенная темнота, чтобы работать, мне пришлось зажечь магический фонарь прямо над нами. Опускаюсь чуть ниже к плечу, чтобы нанести мазь на уже почти затянувшуюся рану.
— Тебя это обижает? — Спрашивает через некоторое время почему-то шёпотом.
— А вас бы не обижало? — Отвечаю вопросом на вопрос, не отрываясь от работы. Бинтом прикрываю рану, пальцами прохожусь по горячей коже, оборачиваю его вокруг плеча.
— Никогда не задумывался. — Отвечает несколько сухо, словно выбрасывает ругательство. — Что ты хочешь сказать? Что за месть?
— Вам не понравится. — Усмехаюсь горько. Понимаю, насколько же мне сложно об этом говорить.
— Месть не может нравится… Я слушаю.
Тяжёло вздыхаю. Заканчиваю с перевязкой, кладу всё лишнее на тумбочку. Проректор устало откидывается на подушки, но я ладонью показываю на то, что собираюсь сесть рядом. Отодвигается, присаживаюсь на край кровати. Однако, смелости поднять глаза не набираюсь и говорю, уже смотря на собственные пальцы:
— Я узнала, что целители умеют стирать память. Для этого есть специальное заклинание.
Молчание в ответ.
Гробовая тишина длится секунд десять, после чего, проректор тихо спрашивает:
— Ты хочешь стереть мне память?
— Нет. — Отвечаю моментально, поднимаю взгляд и смотрю прямо в изумрудные, уставшие глаза. Выдерживаю паузу, пытаясь успокоить бешено стучащееся сердце, а потом объясняю: — Я хочу сделать то,
