Между вороном и ястребом (СИ) - Арнаутова Дана Твиллайт

- Настолько спокойным, что Лучано слегка насторожился. Ну не бывает у людей, подобных синьору Саймону, горячих и азартных, такого бесстрастно-мудрого отношения к невзгодам!

- Сидите, Эддерли - махнул ему рукой Аластор. - Без церемоний! Смотрю, вы быстро оправились!

- Меня лечили хорошие целители, ваше величество... Видеть вас - огромная честь! Милорд Фарелл. премного благодарен

- Не заставив себя упрашивать, синьор Саймон сноза уселся и Аластор с Лучано последовали его примеру Чета хозяев дома осталась ждать в гостиной, однако в дверь тут же постучали, и миленькая горничная внесла поднос, полный кувшинов и кувшинчиков, чашек вазочек, молочников Быстро накрыла столик и замерла, ожидая распоряжений.

- Ваше величество, милорд... - склонил голову Саймон. - Простите, я не подумал, возможно, вы предпочли бы вино?

- Самое время выпить шамьета. - успокоил его Аластор. и Саймон кивком отпустил горничную. - Кстати, о времени! Оно так быстро пролетело, а я не наградил вас после той охоты, когда вы столь удачно поставили на меня щит Подумайте, что я могу сделать для вас. милорд? В придачу к моей искренней благодарности, разумеется!

- Что?! Ах. это. - Синьор Саймон выглядел таким удивленным словно и думать забыл про подобную мелочь. - Ваше величество, возможность оказать вам услугу - это само по себе награда! К тому же основная заслуга принадлежит Аранвенам и леди Айлин как хозяйке Пушка

- Его лицо, разделенное жутким заклятием на две половины - живую и мертвую, омрачилось еще сильнее, и Лучано подумал, что синьор Саймон наверняка уже знает о похищении синьорины Но известно ли ему. что это похищение мнимое?

- С ними разговор будет особый, а я спрашиваю вас. - возразил ему Аластор. - Ну так что, скажете или мне придется самому придумывать награду? Учтите, воображение у меня так себе, ничего интересного я вам предложить не смогу.

- О. ваше величество. - усмехнулся некромант одной половиной лица, здоровой. - Это у вас-то слабое воображение? После приговора Лионелю Саграссу и капитанам егерей? Позвольте не согласиться1 Мне. конечно, очень хочется и вправду испросить у вас какую- нибудь милость... но позвольте оставить эту несравненную возможность про запас? Вдруг я натворю что-нибудь гплгобнпя rhisratb rani гнрй или <ота пы раздражение

- Обожженная черная половина некогда красивого лица так и осталась безучастно- мертвенной. неподвижной, но янтарные глаза синьора смотрели дерзко и весело.

- Бастельеро не трогать! - мгновенно предупредил Альс. - На то имеются причины, можете поинтересоваться у своих почтенных родителей. В остальном же.. Смотря что вы намерены натвсрить, милорд.

- А я откуда знаю заранее, ваше величество? - поразился некромант настолько искренне, что Лучано ему почти поверил.

- Точнее, поверил, что синьор просто не знает, кгкую из многочисленных рискованных шалостей, давно задуманных и ждущих осуществления, посчитать достойной королевского прощения1

- Ну что ж, - вздохнул Аластор и отпил немного шамьета - то ли из вежливости, то ли правда успел проголодаться. Лучано тоже сделал глоток и ужаснулся — з доме Эддерли шамьетом называли нечто, больше напоминающее сироп из меда, сливок и пряностей с небольшим добавлением собственно шамьета - Я запомню, что должен вам любую разумную просьбу или мигость. Но надеюсь на ваше .

- Он запнулся, словно подбирал слово, и с явным удовольствием выпил еще шамьета

- Благоразумие, ваше величество? - подсказал молодой некромант очень почтительно, хотя его глаза так и искрились насмешкой.

- В самом де.-е младший Эддерли - и благоразумие?! Смешно. Однако Лучано уже не раз обманывался в характере синьора Саймона и. помнится, обещал себе не повторять подобных ошибок.

- На ваше чувство чести и ваш разум, - спокойно ответил Аластор и поставил чашку, взглянув на нее не без сожаления - Одна особа, дороггя нам обоим, заверяла меня, что и того, и другого у вас в достатке.

- На несколько мгновений в комнате повисла тишина а потом синьор Саймон улыбнулся - и на этот раз егс губы растянулись целиком. Наметанный взгляд Лучано увидел небольшую кривизну с пострадавшей стороны, но похоже было. ч~о лицевые нервы и правда в порядке. Что ж. теперь у синьора Саймона есть улыбки на все случаи жизни...

- Такое мнение о себе хочется оправдать. - сказал некромант очень мягко, и его насмешливый дерзкий взгляд потеплел - Хотя, союсь, эта особа выдала не вполне заслуженный задаток.

- Только от вас. милорд зависит, сумеете ли вы заслужить его полностью, - парировал Аластор и встал. - Насколько я помню, вы хотели видеть лорда Фарелла по какому-то делу? А я пока с удовольствием поговорю с вашими родителями и осмотрю дом

- Ваше величество...

- вскочив, синьор иаймон почтительно поклонился. Аластор ответил кивком и вышел. Проводив его взглядом, некромант снова сел и повернулся к Лучано:

- Похоже, милорд, шамьет вам не по вкусу? Может, все-таки вина или шоколада?

- О. не стоит! - заторопился Лучано. представив, как в этом доме варят шоколад.

- Его. наверное, можно резать ножом! Кстати, хм... а ведь забавная мысль, интересное лакомство получилось сы... Шоколадная глазурь применяется повсеместно, добавлять шоколад в трюфели и просто выпечку тоже умеют, но почему никому не пришло в голову, что вместо порошка, требующего варки, можно продавать готовый пластичный шоколад разлитый по формам? И. разумеется, с добавками! Орешки, цукаты, изюм... Принцип тот же самый, что с мылом, а уж мыла этого Лучано сварил столько, что на всю Вероккью хватило бы!

- Он с трудом оторвался от грандиозных перспектив, развернувшихся перед мысленным взором, и посмотрел на терпеливо ожидающего синьора Саймона

- Шамьет превосходен, - выдавил Лучано чудовищную ложь и тут же постарался прикрыть ее истиной. - Не сомневайтесь, его величество был в полном восторге от угощения. А я просто предпочитаю... не так сладко...

- И даже еноту своему конфеты запрещаете, - фыркнул некромант выказав отличную память. - Кстати, как он?

- Беллиссимо, - отозвался Лучано. - Растет и толстеет, несмотря на все мои запреты. Поскольку сам себе Перлюрен конфеты не запрещал.

- Не могу его за это ссудить. - сноза усмехнулся Саймон, расянув оба уголка губ

- С каждым разом у него это получалось все легче, словно некромант разучился улыбаться и теперь усердно практиковался. Конечно, прежней эта улыбка никогда не станет и со стороны будет смотреться жутко. Но, как сказал, мудрейший грандсиньор Эддерли. какое нам дело до тех. кто нас не любит? А их иногда и припугнуть бывает полезно...

- Вы. наверное, думаете, зачем я вас позвал? - спросил Сай(Уон, подливая себе шамьета в незаметно опустевшую чашку.

- Лучано. жалея что нельзя запить эту кошмарную сладость просто водой, принялся за очищенные и порезанные долоки яблок, впервые радуясь, что чблоки в Дорвенанте кислее своих южных собратьев.

- Я надеюсь, что услышу об этом от вас, грандсиньор - улыбнулся он в ответ

- Ох. давайте без церемоний! - попросил некромант. - Все-таки мы дрались вместе1 И труп я для вас поднимал а потом прятал, хоть и недолго. Просто Саймона вполне достаточно! Или Эддерли. если вам угодно.

- Совместные развлечения такого рода весьма объединяют, - согласился Лучано. - В таком случае, Оарелл или Лучано - как вам больше нравится. Можно даже Люцианом, - добавил он, вспомнив, как записан пожалованный титул в документах, - не не обещаю, что стану отзываться, очень уж непривычно

- Отлично. - просиял взглядом и половиной лица Саймон, а Лучано поймал себя на том, что уже начинает привыкать к новому облику синьора некроманта

- В конце концов, если убедить себя, что это просто такая маска... Что он. маскарадов не видел? И вообще, грандсиньор Эддерли-старший безупречно прав: Красота как и просто приятная внешность, в глазах тех, кто смотрит1 Случись такое - не дай благие, конечно! - с Альсом или синьориной, разве Лучано посчитал бы их некрасивыми?! Выгляди они как угодно - для него ровно ничего не изменилось бы! Уродство, старость - какая разница?1 Ведь души как- то узнают друг друга в Садах, где могут иметь какой угодно облик, взятый из многих сотен жизней' И все-таки за гранью этого мира люди находят тех, кого когда-то любили потому что истинная любовь иногда начинается с восхищения красотой, но никогда на этом не заканчивается.