Холод, пламя и любовь - Иван Заам
— Эдвард! Эдвард! Эдвард! — скандировал народ.
— Что это за цирк вы устроили?! — гневался Эбенезер, и обратился к Магистру Мердоку, — Ваше святейшество! Вы так и будете стоять со спокойной душой и смотреть на этот балаган?
— Конечно нет! Мне есть что сказать! — Мердок вышел на середину, встав рядом с Гарольдом Муном.
Все затихли, Мун отошел назад, дав слово Магистру.
— Я очень рад, что наконец-то воцарился мир между нами и нашими соседями из Долины смерти. И я так же как и все, хочу поприветствовать нашего Короля Эдварда!
— Эдвард! Эдвард! Эдвард! — снова начал скандировал народ.
— Что вы такое несете?! — кричал Эбенезер, — Мир никогда не наступит, если на престоле обманщик!
Но его никто не слышал.
— А вот теперь, пора убирать его отсюда, — сказал Эдвард Каронну.
Охрана быстро увела Эбенезера с помоста.
— Вы пожалеете об этом! Вас всех ждет несчастье! Вы обречены! Обречены! — кричал он.
— Я много размышлял, — продолжил Магистр, — И понял, что моя миссия — проповедовать и бороться с настоящим злом! Да Гарольд Мун, против наших устоев! Он хочет перемен! Но ведь он — не зло! Он- лишь голос народа! Настоящее зло сейчас разгуливает на юге! Блейн побежден, но Орден Велиара все еще жив! Вот с кем действительно нужно бороться!
Народ одобрительно загудел.
— Эдвард, что случилось с Магистром Мердоком? Какая муха его укусила? — спросила шепотом я.
— Понятия не имею, но мне нравится новый Верховный Магистр…
— Поэтому, ваше величество, я прошу у вас разрешение забрать Огненный камень из Драконьего ущелья, чтобы помочь расправиться с нечистью на юге нашей страны. Долина смерти более, нам ничем не угрожает! Сегодня я отправляюсь туда с проведческой миссией. Чтобы рассказать местному народу, кот есть настоящий Бог! А после, забрав Огненный камень, начну бороться со злом и наставлять на путь истинный тех, кто заблудился в дьявольской лжи!
— Магистр Мердок, мне нравится ваши мысли. Я рад, что вы проявили инициативу в борьбе с реальным злом. И мне, как никогда, нужна помощь в этом непростом деле. Поэтому я распоряжусь, чтобы вам передали Огненный камень. Но я сделаю это при одном условии. Всех людей, подозреваемых в связи с дьяволом, судить будем здесь, на севере, и только с моего одобрения. Не хочу, чтобы пострадали невинные.
— Как скажите, ваше величество! Клянусь Богом, буду беспрекословно следовать вашему указанию! — улыбнулся Магистр Мердок.
В финальном выступлении Король пообещал большие перемены. Реформы в суде и религии, снижение налогов и повышение уровня образования. Народ ответил всеобщим ликованием. После, я спросила Эдварда:
— Разве ты не боишься, что раскрытая тайна, может вызвать недовольство среди других претендентов на престол?
— Нет, не боюсь. То что Эбенезер обвиняет моего отца и Баррингтона во лжи, это еще нужно доказать. Думаю, пока драконы на моей стороне, никто не будет выяснять правду. Единственный, кто сделал бы все чтобы сместить меня с трона, был Блейн.
— То есть кроме тебя и брата Блейна претендентов на престол больше нет?
Эдвард задумался:
— Есть один человек, но я уверен он не будет, что либо предпринимать.
— А кто он?
— Пока я не могу тебе рассказать, кто он, не спросив его разрешения. Об этом знают не многие. Имей терпение, — улыбнулся Эдвард.
Глава 47
Мы наконец-то добрались до Волшебного леса. Грин пошел проведать своих друзей, а я с Эдвардом, навестила колдунью и рассказала о своей предполагаемой способности управлять огнем.
— Точно! Вот, что я видела в тебе! — Акебер провела рукой, еле касаясь моей головы, — Твои волосы, жаркие, как пламя! А кожа, словно раскаленное до предела жерло вулкана!
— А ведь это правда! — сказал Эдвард.
— Что правда?
— То что у тебя ярко-красные волосы и белая кожа!
— Да-да… Красные волосы… Красные, как огонь… Ох, не помню, где-то у меня валялась эта вещица… — бормотала колдунья, — Ах, ну конечно! Так и знала, что пригодится!
Она взмахнула пальцем, и на стол приземлилась свеча. За ней из печи вылетел горящий уголек, зажег фитиль и вернулся обратно.
— Вот, Виктория, попробуй разжечь это пламя еще сильней, чем уголек, — сказала Акебер.
— А что я должна делать?
— Как твоя сила в последний раз себя проявила?
— Не уверена, но вроде, я как-то умудрилась поджечь огне-орудия.
— Значит вспомни, что ты делала, что чувствовала, о чем думала.
— Хорошо, попробую.
Возможно именно злость разжигала огонь? Поэтому, я изо всех сил старалась разозлиться, глядя на свечу и представляя Блейна. В какой-то момент я действительно начала чувствовать ненависть, но пламя только слегка дрогнуло, и то лишь от моего вздоха. Я попробовала еще раз, но ничего не получилось.
— Наверное, у меня нет никакой силы, — тяжело вздохнула я.
— Не унывай! Арахонт научит тебя ею пользоваться! — сказала колдунья.
— Да, он очень хороший учитель, — подтвердил Эдвард.
— А нужна ли мне вообще это сила?
— Эту силу мог дать тебе только Бог. Это большая ответственность. Огонь может захватить твой разум, твою душу. И если ты не справишься, я даже боюсь представить, что может случиться. Но ты избранная! Ты — сильный духом человек! И поэтому Бог доверил тебе эту способность.
— То есть, я гораздо сильнее, чем думаю?
— Да, добрая душа! Не унывай! Скоро ты будешь чувствовать себя гораздо уверенней!
— Не могу себе этого представить…
Тут я вспомнила, о чем еще хотела спросить у колдуньи. Об огромном обелиске в моем мире. Но Акебер понятия не имела, что это такое. И предположила, что возможно дома меня ждет большая опасность.
— Но ведь это не значит, что я здесь навсегда? Когда-нибудь же я попаду домой?
— А ты уверена, что хочешь этого? — спросила колдунья.
Я задумалась. Завтра я выхожу замуж за Эдварда. Но если вернусь домой, то какой смысл во всем этом? «Ох, кого я обманываю. Я не в силах расстаться с любимым.»
— Мне хочется вернуться туда, сказать маме, что со мной все хорошо и возвратиться обратно.
— Не так уж и просто путешествовать из одного мира в другой. Все дело во времени.
— Что значит во времени?
— Разные миры— разное течение времени. Здесь миновал один месяц, а в другом мире — несколько лет. Но может случится и наоборот — когда вернешься, никто и глазом не успеет моргнуть, не то, что заметить твое отсутствие.
— О Боже! Скажите мне пожалуйста, что меня
