Екатерина Коути - Заговор призраков
Лорд Мельбурн чувствительно ущипнул Агнесс за локоть. Хотя бывший премьер, насколько ей было известно, считал Викторию венцом творенья, свои чувства он предпочел держать при себе.
– Я прошу не ради Виктории, – заговорил Джеймс. – А ради себя. Дэшвуд нанес мне смертную обиду, и я буду не я, если не отомщу за Лавинию и не отправлю его обратно в ад. Вы должны мне помочь, ибо, оскорбив меня, он оскорбил и весь волшебный народ, всех фейри.
– Вот теперь ты попросил правильно, – улыбнулась Мэб. – Что ж, я принимаю тебя, Джеймс. Я щедра к тебе, потому что давно слежу за тем, как ты охотишься… Если бы ты знал, как часто мне хотелось просто похитить тебя! Но чем дольше ожиданье, тем слаще награда. Ты еще прокатишься в моей кавалькаде.
Она шагнула к коленопреклоненному Джеймсу и положила ему на лоб ладонь, слегка сжала пальцы, вонзаясь в кожу под волосами острыми ногтями. Затем пристально посмотрела на Агнесс – и та ощутила то, что в тот миг чувствовал он. Миг острой боли сменила блаженная прохлада, наполнявшая тело силой. И он пил, пил, пил эту силу с жадностью, с которой пьет колодезную воду солдат, измученный долгим пешим переходом. Сила зимних фейри вымывала из его тела усталость, а из души – страдания и сомнения. И когда ростки, удерживавшие его за руки, рассыпались льдинками, так что он смог подняться, – Джеймс казался другим… Она не сказала бы даже – другим человеком…
– Я буду ждать тебя, – промолвила Мэб.
– Я приду.
– Конечно, придешь. Теперь ты один из нас, такой же фейри. Но запомни вот что – дорога к людям отныне закрыта для тебя. Перебежчику стреляют не только в спину. Он получает стрелу и в грудь. Не забывай об этом.
Она нежно, лаская, провела пальцем по его скуле, но из-под острого, как скол льда, ногтя заструилась кровь. Джеймс поморщился. Тихо засмеявшись, королева дохнула на кровь и смахнула багряную льдинку.
– Я ошибался на их счет, – едва слышно проговорил Мельбурн, исподволь наблюдавший за этой сценой.
– О чем вы, милорд? – спросила Агнесс, тоже вполголоса.
– О том, что фейри – темная сторона человечества. Теперь мне так уже не кажется. Нет, фейри не наша темная сторона. Они наше воображение.
– Я могу для тебя еще что-нибудь сделать? – спросила королева, готовая вернуться к своей свите.
– Кажется, нет.
– Гм.
Бывший премьер прочистил горло, словно собирался произнести спич перед кабинетом министров.
– Я не стал бы докучать вашему величеству досужими просьбами, если бы на нашу долю не выпал вечер, утомительный не только для нас самих, но и для лошадей. Вы немало поспособствовали бы нашему предприятию, если бы выписали нам подорожную прямо отсюда до…
Он вопросительно покосился на Джеймса.
– …до Вест-Вайкомба, – ответил тот.
– Именно.
Королева взмахнула рукой, в воздухе плеснул, вырываясь из-под белого меха плаща, длинный рукав из серебристого шелка – или не шелка, может ли шелк быть таким прозрачным, таким сверкающе-снежным? – и рукав раздулся, словно заполняя собой все пространство, заслоняя собой группу фейри, и рассыпался густым снегом…
Снежинки становились все крупнее и крупнее, летели прямо в лицо Агнесс, вот уже они размером не с мух, а с бабочек, а вот уже с откормленного воробья, и она начала отбиваться от снежинок, а откуда-то из бесконечной дали доносился до нее смех Мэб, повелительницы Зимнего Двора. И когда Агнесс уже казалось, что сейчас их похоронит этот снегопад, снежинки закружились хороводом, замыкая ее в кокон из белизны и холода, и земля унеслась у нее из-под ног…
Чтобы вернуться – совсем в другом месте. Снег, заслонявший обзор, опал и тут же растаял. Вокруг тянулась стена, изрытая нишами, в которых белели урны. Фамильный мавзолей Дэшвудов выглядел одновременно помпезным и заброшенным. К счастью, Агнесс была не одна: Джеймс и лорд Мельбурн тоже материализовались, каждый из своего личного снежного бурана.
2
– Вы сумеете добраться до костей этого греховодника? – спросил Мельбурн, с сомнением разглядывая гробницу. На сером камне не было ни щели, ни трещины.
Вместо ответа Джеймс приложил руки к гладкой поверхности и закрыл глаза, призывая ту силу, которая с сотворения мира противостоит цивилизации. Мощные корни деревьев прорастают сквозь стены древних храмов, содрогание земли поглощает целые города.
О том, что у него получилось, он понял по сдавленному вскрику Агнесс. Под ладонями зашевелились упругие ростки терновника и пробили стену гробницы, оплетая ее и кроша камень, словно это была корка пирога. В образовавшейся дыре виднелся край гроба. Джеймс потянул прогнившие доски и отвернулся, прикрывая лицо рукавом, но справился с отвращением и сгреб кости в свой расстеленный на траве сюртук. Череп Дэшвуда таращился на него пустыми глазницами и скалил отлично сохранившиеся зубы. Даже после смерти сэр Фрэнсис глумился над противником.
– Мисс Тревельян, негоже просить леди об услуге столь интимной, но запустите-ка руку во внутренний карман моего сюртука. Я буду дольше возиться, – попросил милорд, а когда просьба была выполнена, указал на коробок спичек «Люцифер» и флягу с бренди. – Люблю выкурить сигару после ужина. А вот еще одна стариковская слабость. Моих припасов должно хватить, чтобы сжечь его кости. Насколько я понимаю, сэр, сей способ годится для изгнания духов.
Что может быть лучше промозглой ноябрьской ночью, чем жаркий костерок, на котором потрескивают кости врага? Джеймс принял флягу и сбрызнул останки, но в последний момент заколебался. Зажженная спичка упала на траву и с шипением погасла.
– Я сжег бы их, будь я уверен, что это не повредит ребенку. Если Дэшвуд уже вошел в его тело, последствия могут быть непредсказуемы.
– В таком случае?..
– Я иду в церковь и посмотрю, что там происходит.
Стены мавзолея загораживали вид на церковь, но золотой шар на колокольне был виден отчетливо. Он вращался вокруг своей оси, так быстро, что, казалось, будто он слетит со шпиля и покатится вниз по холму, сминая на своем пути деревья. Позолоченные панели сияли ярко, словно были в самом деле отлиты из золота. Подобная иллюминация могла бы ослепить весь городок Вест-Вайкомб, да и Виндзор в придачу, но Дэшвуд позаботился о защитных чарах, плотной завесой окружавших площадку вокруг церкви. В его интересах свести шумиху к минимуму, дабы пропажа принца казалась происшествием хоть и неприятным, но не сверхъестественным. Так проще спрятать концы в воду. И для смертных глаз церковь Вест-Вайкомба по-прежнему казалась обветшалым строением с дурацким облезлым шаром на маковке.
