Луна убывает - Светлана Поделинская
– Дерзайте, – выдохнула Лаура, чувствуя, как его стальные пальцы все сильнее сжимают ее шею. – И тогда наконец все завершится. Вы утверждали, что можете убить ради меня, но умереть почему-то не захотели. А Эдгар когда-то был готов умереть вместо меня.
– Какой экзальтированный блеск у тебя в глазах, как у мученицы, – задумчиво произнес Дугальд, поигрывая ножом и любуясь солнечным бликом на ее щеке. – Неужели тебе действительно кажется лучшим исходом умереть, чем остаться со мной?
– Вы и ваши порядки мне отвратительны, – через силу выговорила Лаура, задыхаясь. – Но если бы вы мне не встретились, я никогда бы не поняла, как счастлива была с Эдгаром.
Дугальд вцепился в ее горло с удвоенной яростью, оставляя синяки и ощущая, как сопротивляется и поддается ее мягкая плоть. Черная бездна его глаз парализовала, высасывала из нее остатки сил, но Лаура не отводила взгляда, взирая на него снизу вверх с упрямой решимостью. Дугальд мог заставить любого умереть от ужаса, но только не ее. Лаура оказалась неподвластна его чарам, сокрушительной силе и древней крови.
– Ладно, – сказал Темнейший и разжал пальцы. – Если ты не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Ты все равно станешь моей, сейчас или чуть позже.
Лаура обессиленно осела на пол, привалившись к стене и хватаясь за горло.
Дугальд открыл дверь, кликнул Жан-Рауля и обернулся к Лауре:
– Посидишь в подземной тюрьме, а я тем временем подумаю, что с тобой делать. У тебя будет достаточно времени все переосмыслить, принцесса.
Глава 36
Очутившись в подвале, Лаура в полной мере вкусила, что такое безысходность. Пока двое мужчин вели ее по катакомбам, Лаура еще слабо сопротивлялась, но когда ее втолкнули в небольшое помещение, отделенное от коридора решеткой, она поняла, что это бесполезно. Дугальд запер замок на ключ и посмотрел на Лауру с пугающей нежностью – ему явно нравилось видеть ее плененной и беспомощной.
– Ты останешься здесь до утра. Жан-Рауль будет неподалеку, чтобы охранять тебя. Не пытайся убежать: даже если ты сможешь отомкнуть дверь, у тебя не получится.
Дугальд дотронулся до ее щеки, но Лаура отшатнулась к дальней стене как ошпаренная и воззрилась на него оттуда с нескрываемой ненавистью.
Он перехватил ее убийственный взгляд и рефлекторно приложил руку к заживающей ране у себя на груди.
– Ты ненавидишь меня, Лорелия, но от ненависти до любви – один шаг, помни об этом.
Дугальд развернулся и тяжелой поступью удалился. Следом за ним поспешил Жан-Рауль, метнув на Лауру неприязненный взгляд и буркнув какое-то французское ругательство.
Лаура медленно сползла по стене, опустилась на пол и обняла руками колени, подсознательно стараясь отгородиться от нахлынувшего ужаса. В пятьдесят лет она вдруг ощутила себя испуганной маленькой девочкой, запертой в темной комнате. Низкий свод и толстые стены душили ее не хуже Дугальда, но мрак в подземелье уже стал чем-то привычным. Обостренный слух Лауры улавливал шорох шин от проезжающих наверху машин, отголоски смеха и музыки – на Королевской миле с размахом праздновали Хеллоуин. Однако она понимала, что кричать бессмысленно, вряд ли кто ее услышит и придет на помощь. Стылое нутро Эдинбурга жило обособленной жизнью, надежно хранило свои тайны вместе с сонмами призраков. Лаура оказалась в заточении наедине с собственными мыслями, снедаемая тревогой за Жаклин и Шарлотту. Каменный пол, на котором она сидела, неприятно холодил, из трещин в стене сочилась вода. В силу своей природы Лаура не могла простудиться и заболеть, но холод ознобом пробирался под плотную ткань платья, пронизывал до костей и леденил кровь. Откуда-то издали, из других отсеков, раздавались приглушенные голоса людей, вскрики боли и отчаяния. Лаура, одинокая и опустошенная, была такой же узницей, как и похищенные. Она исчерпала все возможности и никогда не ощущала собственного бессилия столь остро. Ей хотелось забиться в самый темный угол, спрятаться от всего мира, а в особенности от чувства вины. Даже Шарлотта, бедная овечка, смогла убить Ричарда, а она, Лаура, не справилась. Эта мысль засела занозой в ее разуме, болезненно покалывала и угнетала. Лаура удержала подступившие некстати слезы, вспомнив, что они отнимают силы, и погрузилась в раздумья. Что она сделала не так?
«Шарлотта оказалась права, серебро и правда не действует на Дугальда, – рассуждала Лаура. – Почему же тогда оно убивает его потомков? Они обыкновенные вампиры, такие же, как и мы с Эдгаром. Что отличает Дугальда от всех нас?»
Полусвет в подземной тюрьме, исходящий из узкой решетки на потолке, угас: незаметно подкралась ночь. С наступлением темноты голоса пленников постепенно утихли, по-видимому, их одолела усталость. Лаура сидела, по-прежнему не смыкая век, и вглядывалась в темноту, внутрь себя. Она блуждала в лабиринте собственных размышлений и воспоминаний, тщетно пытаясь найти там искру здравого объяснения произошедшему. И наконец ее озарило.
«Дугальд рассказывал мне предание, как его обратила бааван ши – кровожадное существо, которое принадлежит к роду фейри. Если он действительно произошел от фейри, то может быть не чувствителен к серебру. Его отпрыскам эта особенность не передалась. Чего же боятся фейри? – Лаура судорожно припоминала все прочитанные книги о них, стараясь отделить древние легенды от фантазии современных авторов. – Есть одна вещь, которая присутствует во всех сказаниях, – железо».
Отыскав слабое место Темнейшего, Лаура воспрянула духом. Она будет бороться: за себя, Жаклин и Шарлотту, чего бы ей это ни стоило. И для этого следует набраться сил.
Источник магии поблизости манил ароматом черемухи, Лаура ощущала его как щекотку, мягкое прикосновение бархата к коже. Она сомкнула веки и расслабилась, вбирая его флюиды, мысленно призывая на помощь. Магическая сила откликалась и ластилась к Лауре, как домашняя кошка, обволакивала и просачивалась сквозь поры кожи. Лаура жадно поглощала энергию, пока не поняла, что напиталась ею до краев и готова к новым свершениям. Восстановив силы, она преисполнилась решимости сломать решетку, выбраться отсюда и снова попытаться убить Дугальда. Но сначала ей нужно немного поспать.
Забрезжил рассвет, и Лаура почувствовала, как ее тело наливается свинцом, руки и ноги понемногу коченеют. Она прислонилась затылком к стене, готовясь отключиться и радуясь, что перед тем, как провалиться в непроглядный мрак сна, на несколько мгновений увидит Эдгара, ведь это он даровал ей бессмертие. Все вампиры переживали краткий миг собственной смерти и перехода в вечность перед рассветом – таково их проклятие.
Из полумрака возникла приземистая фигура Жан-Рауля, зашедшего удостовериться, что пленница пала духом и ничего не замышляет.
– Как тебе отдыхается здесь, ma puce?[56] – с ехидством осведомился он. – Согласись, что наверху
