Меч теней - Карин Рита Гастрейх
Когда Мариэль появилась одна с венком пурпурного этнэ, настроение Эолин омрачилось. Девушка протянула цветы Магу Кори и сказала:
— Я сделала это для тебя. Если тебе нравится. Это подарок от меня и от леса.
Кори взял ароматные цветы и посмотрел на нее добрым взглядом.
— Мне очень приятно, Мариэль. Спасибо.
Мариэль коротко рассмеялась и убежала, оставив Кори страдать под испепеляющим взглядом Эолин.
— Что? — сказал он. — Это всего лишь цветы.
— Не притворяйся невиновным, Кори. Ты прекрасно знаешь, что это значит. Бел-Этне на носу, и Мариэль положила на тебя глаз. С тех пор, как она вернулась из Моэна.
— Это ее решение. Кто я такой, чтобы отказываться, если она выберет меня?
— Я не позволю тебе шутить по этому поводу.
— Я не в шутку. Мариэль достаточно взрослая, чтобы стать женщиной в магии. Это ее год, чтобы просить о посохе и участвовать по желанию в первых обрядах Бел'Этне. Этого у нее не отнять.
— Я не собираюсь. Но ты… — Эолин запнулась из-за неожиданной путаницы своих мыслей.
— Что я? — резко спросил Кори.
— Я не знаю! Как-то это неправильно.
— Лучше маг — нет, лучше этот маг, которому можно доверять, — чем дурочка, не надеющаяся понять, насколько священным и важным это будет для нее.
Эолин застонала.
— Я хочу лучшего для нее, Кори. Я только прошу тебя принять во внимание…
Адиана поразила их обоих, разразившись песней, длинной сладкой трелью, за которой последовала серия коротких пульсирующих нот.
Кори поднял руку, призывая к тишине.
Эолин помрачнела от его предположения, что ей нужен сигнал.
С края луга донесся ответ самца, высокий ритм, словно вызывая вызов, а затем плавный стаккато.
— Вот он, — прошептал Кори.
Эолин уловила шелест листьев, а затем вспышку цвета между кустами. В горле застрял ком. Она встала и доверила Кори своего спящего ребенка.
Адиана беспокойно порхала внутри клетки, возвышая голос в прекрасной песне каждый раз, когда останавливалась на насесте. Пальцы Эолин задержались на защелке. Отчаяние закралось в ее душу.
— Ах-ха! Смотри, Эолин, — маг Кори говорил как гордый отец в день свадьбы своей дочери. — А вот и красавчик.
Самец присел на соседнее дерево. Он внимательно наблюдал за Эолин и ее пленницей. Его цвет был похож на Адиану, за исключением рыжей кепки, закрывавшей его черные глаза.
Эолин отперла засов и залезла внутрь клетки, поймала воробья нежной рукой. Поддерживая лапки птицы между пальцами, она погладила ее мягкие перья. Адиана дрожала в ее объятиях.
— Это не та свадьба, которую я представляла для тебя, подруга, — пробормотала Эолин. По правде говоря, она не думала о свадьбе Адианы, но только боги знали, что могло бы случиться, если бы их шабашу позволили остаться в высокогорьях Моэна.
Возможно, Адиана нашла бы хорошего мужчину, кого-то, кто умерил бы ее цинизм и лелеял бы ее сердце. Они с Адианой могли бы растить своих детей вместе, путешествуя каждую весну, чтобы насладиться испещренной солнцем тенью Южного леса.
— У нас была хрупкая мечта, да?
Воробей зачирикал и захлопал крыльями.
— Но мы жили своей мечтой. Несколько коротких лет Боги были щедры к тебе и ко мне. Теперь они действуют по иным прихотям, и у нас нет другого выбора, кроме как поблагодарить их за то, что у нас было, и продолжить свой путь.
— Эолин, — тон Кори был мягким. Теперь он стоял рядом с ней, баюкая ребенка на одной руке, положил другую ладонь ей на плечо. — Поклонник Адианы становится нетерпеливым.
Эолин кивнула и прижалась губами к мягким перьям воробья.
— Тогда иди, подруга и сестра. Будь в мире. Будь свободна.
Эолин выпустила птицу.
Адиана перелетела на ближайшую ветку, устроилась и начала прихорашиваться.
Маг и мага отошли на приличное расстояние.
Эолин взяла Эогана, прижала его к своей груди, словно он был единственной нитью, которая могла провести ее через этот момент, когда горькие потери прошлого превратятся в неизведанный путь будущего.
Самец приземлился рядом с Адианой и начал ухаживания, сложный ритуал песни, перемежающийся короткими прыжками и трепетом крыльев. Адиане удалось полностью проигнорировать его, предпочитая вместо этого тщательно ухаживать за своими перьями, глядя в любом направлении, кроме его.
Это поведение продолжалось, демонстрация самца становилась все более бешеной, а безразличие Адианы — все более решительным, пока Кори не всплеснул руками и не воскликнул:
— Посмотри, через что она заставляет его пройти! Как долго самец должен продолжать эту дурацкую песню и танцевать, прежде чем она обратит на него внимание?
Эолин улыбнулась.
— Недостаточно долго, маг Кори. Недостаточно долго.
Адиана прыгнула на новую ветку и склонила голову в сторону самца, будто ожидая, что он последует за ней. Он так и сделал. Наконец, она возвысила голос в песне. Он присоединился к ней, переплетая трели, пока их голоса не зазвучали как один, ноты, словно хрустальные колокольчики в утреннем воздухе, изысканная смесь радости и горя.
Девочки вернулись из леса и собрались вокруг Эолин и Кори, завороженные этим очаровательным зрелищем. Когда дуэт закончился, Адиана улетела быстро, как ветер, самец — позади нее. Их быстрое чириканье задержалось над лугом, пока они мчались к сердцу леса, желтые и алые искры исчезли среди теней гигантских елей.
Наступила тишина и пустота.
Эолин поцеловала ребенка в лоб, в глазах ее стояли слезы. Она поняла, что держит Кори за руку, и тихо отпустила его.
— Ты не говорила нам, что она может так петь, — сказала Гемена.
— Я не знала, — ответила Эолин. — Я никогда не слышала, как поет тенолинский воробей.
— Но он знал, — Гемена обвиняюще ткнула пальцем в Кори. — И ничего не сказал.
— А если бы я сказал, ты бы меня послушала? — возразил Кори.
Гемена угрюмо выпятила нижнюю губу.
Маг подобрал свой плащ и встряхнул его.
— Госпожа Тиана сказала мне, что сегодня на утреннюю трапезу будет сладкий хлеб. Кто помнит дорогу обратно в поместье?
— Я! — закричала Гемена и убежала.
Мариэль последовала за ней с мечом на бедре, принцесса Элиасара побежала за ними.
Только Эолин осталась прежней, Эоган крепко прижался к ее груди, не сводя глаз с пути, по которому следовала Адиана.
Кори подошел и накинул ей на плечи свой плащ.
— Ну что, моя Королева? В усадьбе нас ждет горячая трапеза с глинтвейном, а потом, я думаю, заслуженный отдых.
Эолин улыбнулась, благодарная за его товарищеские отношения, которые, несмотря на их многочисленные различия, не колебались после всех этих лет.
— Да,
