Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен
Почему не сказала про нить? Почему? Боги… но она же сняла с него заговор. Сняла? А он был? Но голова больше не болит, вот сколько всего за это время навалилось, и в другое время он бы уже не мог вздохнуть от боли, а тут нет.
И заговор на серките. Ведь он же был. Мысль, что сама Хэла его и наложила, была какой-то просто невыносимой. Нет, нет. Зачем? Откуда? Как? Шерга дал ей камень? Ничего не вышло и пришлось исправлять? Шерга и Хэла?
Это было каким-то болезненным бредом. Но мысль уже появилась и теперь грызла и разъедала себе всё больше места, ища доказательства и, когда стало совсем невыносимо, Рэтар уже сам не понимал, где что у него в голове и как с этим всем быть.
Вернувшись в дом уже в середину тэраф и пройдя к себе в рабочую комнату, он обнаружил внутреннюю дверь в спальню открытой. Встав в дверях, он увидел на столе нетронутый обед, а Хэла сидела на диване спиной к нему. А внутри всё росло что-то ледяное и жуткое, размножалось на глазах, утаскивая в пустоту сумрака щемящей и всё сметающей ярости.
— Рэтар? — позвала ведьма, не оборачиваясь. — Ты где был?
Феран не ответил, а она повела плечом и вздохнула.
— Вообще ужасно вот так поступать, — возмутилась ведьма. — Я между прочим начала волноваться, когда просидела за столом в одиночестве столько времени, не могла понять где ты и искала, чтоб ты знал. И не ела, потому что кусок в горло не лез от волнения. И это твоя идея была меня кормить, сам хотел, а теперь хватило на один раз? А я столько всего тебе сказать хотела, а ты…
И ведьма фыркнула, повела теперь головой.
— Я между прочим нить сплела, представляешь? Я бы ещё плела, она прям из меня лезла и так становилось хорошо, но малохольный меня сбил. Я ему моток отдала, я знаю, что ты ему заплатил, что он меня вылечил, но не хочу быть должной. Но ты же с ним говорил? — и она замерла, словно прислушиваясь к нему, а его раздирало и он не мог даже выдохнуть. — Он же к тебе приходил, да? Рэтар, ты чего молчишь… или я опять говорю слишком много? Что-то случилось? Рэтар?
Хэла обернулась, встретилась с ним взглядом и…
Наверное никогда он не сможет простить себе этот момент. Потому что так нельзя поступать с тем кто тебе дорог, так непростительно делать, когда знаешь, что она физически чувствует то, что у тебя внутри.
Рэтар вывалил на неё всю свою ярость, молча, с холодом и ненавистью, которая в сущности была даже не на неё направлена. И этот ураган причинил ей такую боль…
Она дрогнула, моргнула, зажмурилась, из глаз потекли слёзы… с трудом встала и пошла к двери. Нет, не пошла, Хэла была словно противник уходящий с поля боя, поверженный, но не до конца, а внутренний зверь воет и требует добить…
“Кого добить, Рэтар? Кого? Ты без неё дышать не можешь, ты что творишь?” — как наотмаш ударило пониманием, он пришёл в себя.
— Хэла? — прохрипел Рэтар отчаянно и надломлено.
Ведьма склонила голову, сжалась, словно ожидая ещё одного удара, последнего, который её добьёт.
— Стой, Хэла, родная, — прошептал феран и всего четыре шага к ней, её беспомощная рука на ручке двери, и она не успела уйти.
Когда он её обнял, а Хэла ещё раз вздрогнула, задрожала, всхлипнула…
“Сломаешь, разобьёшь вдребезги… И этого она ждала? Это ты, Рэтар, и натворил!”
— Прости меня, Рэтар, прости, — прошептала она. — Прости, отпусти… не надо больше… я не знаю за что, но я больше не буду… отпусти…
— Хэла, за что, за что ты просишь прощения? — выдавил он, не понимая, но внутри был страх, что а вдруг всё же маг был прав. Мерзкий, липкий страх.
— Не знаю, — всхлипнула ведьма. — Я сплела нить, я не должна была, да? Прости, я больше не буду. Я отдала её магу, прости, я не знала, что не должна была. Я влезла между тобой и Шерга сегодня — я не имела права… прости… прости меня, прости, что я такая… я больше не буду, я не сделаю больше ничего, только не надо так…
И это всё было полно такой искренности, такой хрупкости — Хэла была сейчас ребёнком, который просил прощения за всё подряд, что натворила… только вот это всё было таким простым, таким ничтожным. А Рэтар так с ней жестоко поступил, потому что повёлся на слова мага.
— Моя хорошая, родная моя, нет… Это ты прости, я не хотел, я не знаю, больно? Прости меня, — прижимая её к себе, он говорил это как заклинание, потому что не простит, такое не простит… потому что ничего не сделала плохого, это он сам, только он сам…
Всего несколько дней назад они стояли вот на этом самом месте и он чуть не убил её. Сначала вытащил с того света, а потом чуть снова не убил.
И это не Хэла, это он утянул её с собой в бездну. Да она изводила его, но она не просилась к нему в постель, более того она по сути сказала “нет”, потому что надеялась, что он не пойдёт на то, чтобы дать ей право быть ему равной в близости. Она хотела его так же как он её, но она держала расстояние. Держала. Потому что нельзя, потому что она пострадает сильнее его, боги, ей достанется за эту близость сильнее, чем ему, но вот она… дрожит в его руках и не от возбуждения, а потому что он под влиянием слов мага раздул яростное пламя подозрений, сомнений, презрения…
“Они не чувствуют, нельзя от них ждать любви, нежности, ласки, тепла простого человеческого”, — когда маг это сказал, Рэтар его чуть не убил, а после поверил в эти слова, хотя не было в его жизни никого настолько же любящего, трепетного, нежного, ласкового, тёплого…
Что он натворил?
— Хэла, послушай меня, Хэла… — он нагнулся к ней, встретившись с затравленным, полным слезами взглядом. Стало страшно её потерять. — Прости меня, если сможешь, Хэла, прости. Хорошая моя, родная! Я знаю, что ты не веришь в никогда и всегда, и в меня сейчас веру потеряла, но я тебе скажу, что чтобы не произошло между нами, я всегда, Хэла, всегда буду на твоей стороне, слышишь? И я клянусь тебе, я никогда не предам
