Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

— Ну, все, — сказал Эль-Марко, — самые жуткие дыры заштопаны. Очень бы не хотелось, чтобы сейчас что-то еще приключалось. Ведь второго зажима струны в один день ты не выдержишь, а в своей обычной форме…

— Ближайшую ночь, скорее всего, будет тихо, — сказал Камориль, садясь и потирая виски. — Я ж говорю, что, вроде как, понял все.

— Вот прям все? — недоверчиво переспросил Эль-Марко.

— Кое-что — наверняка. Мйар где?

— Пойдем, поищем, — Эль-Марко встал с земли, — должен быть где-то здесь.

Но искать не пришлось. Из серебристого тумана, решившего, по случаю сумерек, укрыть собой разруху разоренного сада, проявился Мйар, прихрамывая на обе ноги. Впрочем, он опознавался скорее по общему силуэту и пластике, чем в лицо, потому как был практически полностью измазан кровью. Тело, в основном, покрывала засохшая, темно-фиолетовая, бурлившая ранее в черных монстрах, а лицо — красная, своя, все еще чуть сочась откуда-то из-под волос. И сверху, как пирожок сахарной пудрой, Мйар был присыпан землей, травой и сухими ветками.

— Вот… да… смотрите, как он прекрасен, — прошептал с придыханием Камориль, — вот именно такой он мне больше всего нравится. Какая ярость! Какая страсть! Что-то такое звериное, исконное, сотканное из неумолимого хаоса и простого, человеческого желания жить, яркого, пылкого и смертельно опасного…

Мйар, наконец, дохромал до дерева, под которым расположились выжившие участники прошедшей битвы, оперся об низкую толстую ветку локтем и вопросил:

— Ну что, что? Что вы смотрите на меня? На Николу вон смотрите, без нее нам бы всем сейчас удобрять Камориль огород.

Никс повернула голову в сторону Мйара:

— Мне бы на колеса бы, — сказала она.

— Ты как? — спросил Мйара Эль-Марко. — Может, что-где помочь, подлечить?

— Не стоит, — Мйар покачал головой, — давайте, идите в дом, раз уж он цел. Закажите пиццу, что ли. Или нет. Закажите мне пирог с рисом и рыбой, да. А я… Мне надо поговорить с Камориль.

Некромант широко распахнул веки и очевидно напрягся:

— Мйар, это звучит так, как будто бы, стоит им только уйти, ты мне чего-нибудь сломаешь. Или оторвешь. Может, не надо, а?

— Ничего я тебе не сломаю, — устало сказал Мйар, садясь на землю рядом с Камориль. — Этим и без меня есть, кому заняться. Ребята, не обижайтесь, но мне правда нужно кое-что у нашего друга узнать с глазу на глаз.

— Но вы потом нам все расскажите обязательно, если это будет важно! — это сказала Никс, поднимаясь. Заглянула Мйару в лицо, дождалась улыбки и кивка, потом взглянула на Эль-Марко, потом на Мари, молчавшую все это время. — Ну. Чего стоите, идемте.

И они ушли. Мари оглядывалась на Мйара и Камориль, но если Камориль смотрел ей вслед, то Мйар — нет. Уставшему некроманту было немного не по себе, он с видимой опаской повернулся к Мйару и произнес:

— Итак?..

— Расслабься, — ответил Мйар, тяжело опираясь спиной о дерево.

— Да нехарактерно как-то для тебя о таком просить, — Камориль пожал плечами. — Мало ли, с какими результатами и чем там тебя приложило…

— Вот здесь ты ткнул пальцем в небо, — хмыкнул Мйар, — и попал. Меня приложило бетонной плитой, — он улыбнулся Камориль и постучал пальцем чуть выше виска. — Вот сюда.

— О, Потерянный, тебе же могло проломить кости и задеть мозг, и инфекция могла…

— Проломило слегонца, — кивнул Мйар. — Трещина наверняка была. Но оно уже заканчивает регенерировать. Чешется, знаешь ли. Чудовищно. Но я терплю.

— Герой! — некромант хохотнул нервно.

— Камориль. Успокойся. Я не обвиняю тебя ни в чем.

— Мйар, когда ты такой спокойный, нервничаю я! Потому что кто-то должен нервничать!

— Отставить поведенческие паттерны. Перейдем к сути, — Мйар замолк на пару секунд. Как раз в этот момент в нескольких комнатах дома Камориль загорелся свет, в частности, на кухне. Через разбитое окно без шторки было видно, как Эль-Марко ставит на огонь чайник, Никола умывает лицо водой из-под крана над кухонной мойкой, а Мари где-то нет. Мйар снова заговорил: — Итак, Камориль Тар-Йер, ты отнюдь не так хорош в науке чтецов, как тебе казалось. Или — как ты нам рассказывал. Ты сказал мне (и повторял не единожды) что мои воспоминания находятся в бусинах памяти, в том ожерелье из золатуни, что лежит у тебя в сейфе, в обсидиановой шкатулке. Оказалось, это не так. Я… вспомнил кое-что. А это значит, что память — читай, информация, — все еще у меня в голове. Вся. Да-да. Вся. Та. Нежелательная. Информация.

Камориль молчал. Потом медленно вздохнул, прикрыл веки на секунду, глянул на Мйара пристально и спросил:

— Что ты вспомнил?

Мйар же смотрел на дом. Еще не до конца запекшаяся кровь на его лице бликовала в отсветах далеких окон. Он вытащил из волос заплутавшую там веточку, выкинул. Потом вытер правую щеку тыльной стороной ладони и, наконец, заговорил:

— Не так чтобы совсем много. Кое-что. Кое-что о той ночи, когда мы встретились. Да, теперь я куда отчетливее помню тебя… Ты был тогда с короткими волосами и в камуфляжной форме. Тебе шло, — Мйар хохотнул. — Ты был моложе.

— Мйар, давай ближе к делу, — Камориль все еще было не по себе, даже, пожалуй, пуще прежнего. — Ну, хорошо, я был моложе, — это и все? Ты вспомнил меня той ночью?

— Не только. Тебя-то я и так помнил… Более-менее. Но теперь я помню и себя. Того, — Мйар повернулся к Камориль и заглянул в глаза. — Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать в ужасе, Йер. Поэтому я смеюсь. Я у тебя этому научился?..

— Да ты и сам по себе достаточно глубок для того, чтобы выудить это из своих, стало быть, глубин… — Камориль попытался улыбнуться, но не смог. — Проклятье, Мйар, не мучь меня, что именно ты вспомнил?..

— Ничего конкретного. Но мое знание о себе поменялось. Если раньше я понимал себя… потенциально способным на убийство, то теперь я знаю, что я убивал.

— Потерянный, я думаю, радовался бы, услышав, насколько ты можешь быть объективен, — некромант обвел рукой сад. — А это что было, по-твоему? И вампиры? А мутанты? Ты хочешь сказать, что до того, как тебя приложило бетоном, ты думал о себе, как о невинном дитя? Может быть, ты еще радовался в душе, что ты — не такой, как мы? Может, до сегодняшнего вечера именно осознание собственной чистоты не давало тебе снизойти до нас, простых смертных?..

— Ну что ж ты не даешь мне договорить. Не дослушал, но уже столько всего наотвечал, — сдержанно улыбнулся Мйар. — Я не о факте обращения живого в мертвое. Понимаешь… В большинстве случаев мы — всего лишь пуля, нашедшая свою жертву, лезвие, пришедшееся ко времени. Мы — просто орудие судьбы. Мы касаемся когтями тех, кто сам выбрал смерть. Убийцей же становится тот, кто принес смерть непрошенную, нежеланную, не предсказанную, которая, знаешь ли, не по участи.