Вторая жизнь Элизабет - Светлана Богдановна Шёпот
Иоланта смогла сохранить свою природную красоту. Она напомнила Элизабет дивный цветок, который кто-то безжалостный вырвал из привычной почвы и спрятал в каменном мешке. Вот только даже это никак не смогло задавить воздушность и изящество. И при этом Лизе казалось, что красота эта опасна. Не как яд, а как легчайший газ, убивающий человека во сне.
– Он был прекрасен, – улыбка Иоланты стала загадочней. Казалось, женщина погрузилась в приятные воспоминания. – Его слова кружили голову, а руки заставляли тело петь. Он смотрел только на меня. И я сама ощущала себя центром мира. Это невероятное чувство. Он преклонялся передо мной, – на этом Иоланта замолчала. На ее лицо набежала тень, а улыбка стала натянутой. – Жаль, что длилось все это недолго. Он оказался подлецом. Не понимаю, почему он не развелся, – произнесла она приглушенно.
Элизабет сразу вспомнила слова матери о том, что ее настоящий отец был женат, когда у них с Иолантой случился роман. Судя по последним словам, роман продлился недолго. И Лиза даже догадывалась, что стало причиной разрыва.
– Как только он узнал, что я жду тебя, сразу стал так холоден, будто между нами ничего до этого не было. – Взгляд Иоланты скользнул по дочери.
Элизабет задержала дыхание. В этот момент она попыталась убедить себя, что никакой ненависти во взгляде матери не было. Но по какой-то причине сделать этого не удавалось.
Все внезапно встало на место. Вероятно, Иоланта действительно недолюбливала ее, поэтому никак не занималась дочерью, предпочитая дистанцироваться.
Лиза прикусила губу. Ей не хотелось верить, что мать знала о планах отчима. В конце концов, он ведь и ее пытался отравить, вернее, приучить к алкоголю. Разве сообщники стали бы вредить друг другу?
– Как его имя, мама? – все-таки выдавила из себя Элизабет.
– Его звали Эриад, – спустя время ответила Иоланта. Имя ничего не сказало Лизе. Она уже хотела спросить фамилию, но мать ее опередила: – Сайм.
Сначала Элизабет даже не поняла, кто это, но вскоре ей стало душно от осознания. Эриад Сайм был отцом Ридесара Сайма. Того самого Ридесара, который в прошлой жизни был виновен в ее смерти не меньше сестры и отчима.
Вскочив на ноги, Элизабет вихрем выбежала сначала из комнаты, а потом из дома. Она не слышала криков матери, которая явно удивилась такого странному поведению. Забежав в узкий переулок между домами, Лиза согнулась пополам. Все внутри всколыхнулось, и ее вырвало. Перед глазами поплыли черные пятна. Она схватилась одной рукой за стену, пытаясь унять взбунтовавшийся живот.
Ей не хотелось ничего вспоминать. Прошлая жизнь оказалась более отвратительной, чем виделась изначально.
Когда спазмы прекратились, Лиза выпрямилась. Достав из мешочка на поясе платок, она преувеличенно аккуратно вытерла рот и смахнула набежавшие слезы.
Расправив плечи, Элизабет на миг прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Прошлая жизнь осталась где-то там. Сейчас все это ее никак не касалось. Ей ничего не нужно было от семьи Сайм, да и старшее поколение давно уже покинуло этот мир. Насчет Ридесара она не была уверена, так как не была в курсе всего, но надеялась, что никогда больше не встретит этого человека.
Приведя себя в порядок, Элизабет ушла, намереваясь в будущем снизить контакты с семьей до самого минимума.
Постепенно сфера заполнилась людьми. Лагерь перед аркой опустел. Всех новоприбывших размещали сразу внутри. Король и остальные понимали, что времени осталось совсем мало.
Пещеру, через которую в город вошли впервые, тщательным образом завалили. Аэлмар потом еще дополнительно постарался, склеив камни между собой, образовав монолит. Ему не хотелось, чтобы дыра в сфере стала помехой для активации защитного заклинания.
Любые работы снаружи были прекращены. Много мяса осталось необработанным, но его просто заморозили с помощью артефактов. До недавнего времени те только охлаждали продукты, но после того, как их посмотрел Аэлмар, артефакты стали замораживать все, что попадало в область их воздействия.
На самом деле такое было довольно опасно, поэтому людям пришлось обращаться с этими магическими вещами крайне осторожно.
Лиза проследила за тем, чтобы люди из ее владений устроились со всеми удобствами. Они были размещены в числе первых. И нет, не потому, что она была владелицей этих земель, просто жители ее деревень и организовали лагерь перед аркой, невольно став первыми в списках на заселение в сферу.
– Думаете, я забыл? – как-то спросил Элизабет и Беорна король.
– О чем, ваше величество? – поинтересовался Аэлмар.
– О вашем браке, конечно же, – спокойно ответил Преот и поднял на них взгляд.
Услышав слова правителя, Элизабет сначала удивилась, а потом слегка смутилась. Сама она старалась не думать об этом, отгоняя от себя любые мысли о свадьбе. Все-таки время было, как ей казалось, не слишком подходящим. Разве кто-то станет играть свадьбу в таких условиях?
– Но, ваше величество… – начал Беорн, хмурясь.
Он, как и Лиза, считал, что время не то. В принципе, лично ему были безразличны условия. Главное, чтобы Элизабет стала полностью принадлежать ему. Но он сомневался, что его избранница согласится выходить замуж в такой обстановке. Для свадьбы нужны цветы, красивое, а главное, специально пошитое для такого случая платье, зал, гости, украшения, всевозможная изысканная еда и многое другое. И где тут все это взять?
Но если подумать, то и после катастрофы у них ничего этого не будет.
– Сейчас не до пышных празднеств, – произнес король. – Еду нужно экономить. Но вы не можете и дальше тянуть. Ваше поведение давно уже заинтересовало всех вокруг. Ты ведь не хочешь, мой друг, чтобы репутация баронессы Доар совсем упала? Сейчас от прямых насмешек ее защищает только то, что ее часто видят в моем присутствии. Но еще немного – и все начнут считать, что вы, миледи, постоянно посещаете две постели.
Услышав его слова, Лиза вспыхнула и сжала губы. Беорн в свою очередь слегка прищурился, словно оценивая короля как возможного соперника. Сделал он это неосознанно, но подобный взгляд не остался незамеченным.
Преот усмехнулся, стрельнув в Элизабет веселым взглядом. Эти двое ему однозначно нравились. Уж больше, чем все остальные аристократы.
– Так что нечего больше тянуть, – сказал он, хлопнув несильно
