Vanitas - Дарья Шварц
Далеон потянулся к ней, как росточек к солнцу, и она, изумлённая и растерянная, только в последний миг смогла отвернуться, и горячий поцелуй обжёг её скулу. Удивительно нежные уста двинулись дальше, к углу рта. Так трепетно и жарко.
Она задохнулась.
Даже в самой дурной фантазии Люция не могла представить подобного от своего личного мучителя. Врага! Жестокого мальчишки!
Быть может, это она спит? Рухнула без сил от истощения, отрубилась прямо на полигоне и бредит. Ибо не может такого быть! Не может Далеон Ванитас, спесивый придурок-принц, так себя вести! Не с ней!
Однако полуприкрытые ресницы принца трепетали крыльями бабочки и отбрасывали чёткие тени на его щёки, цепкие пальцы слишком ощутимо стискивали затылок и талию, а крепкое тело, притиснувшееся к её телу, источало заметный жар.
«Это не сон!», — в ужасе заключила девушка.
Голова закружилась. Люция таращилась в пол, на стойла, на шестого и не ведала, что ей делать.
Ступор. Отупелый ступор и быстро подкрадывающаяся паника охватили её. И когда ласковый поцелуй прихватил её нижнюю губу, Люция неистово забилась в его жадных объятьях.
Принц не ожидал такого напора, опешил, и девушка вырвалась из ослабевших рук. Её щёки пылали, уста ещё хранили чужое тепло, горели. Или то была лишь иллюзия? Неважно!
Шестой глянул на неё оторопело и очень жалобно — словно она, злодейка такая, доброго и преданного пса вдруг пнула — и нетвердо шагнул вперёд, протянув ладонь.
— Люц?..
Она отшатнулась и выпучила глаза.
— Н-не подходи! Ты не в себе!
— Нет. Я… — сглотнув, вымолвил он, но Люция не стала слушать, оттолкнула его с дороги и побежала прочь, к чёрному выходу, на улицу.
А там её ждала не менее шокирующая сцена.
* * *
Эстелла Ванитас упоённо целовалась с каким-то всадником на заднем дворе конюшни. Он, не слезая с коня, склонился к ней, она, привстав на мысочки и сладко жмурясь, лобзала его уста, щеки, подбородок и прерывисто шептала в перерывах между «чмоками»:
— Любимый… Я уже скучаю… Не хочу отпускать… Как я буду без тебя?..
А парень отвечал:
— Дорогая… Мне нужно идти… Срочное послание для амфибий… Я должен доставить… Уже так поздно… Смотри, за тобой явилась фрейлина.
Краска слетела с лица принцессы, она резко обернулась и впилась дикими глазами в Люцию. Фарси застыла на месте, растерянно хлопнула ресницами, оглянулась в поисках возможных «фрейлин» и только потом с сожалением признала, что любовник Эстель говорил о ней.
— Вы же подруга моей Эстель? — громче вопросил он, беспрестанно щурясь. Плохо видел в темноте? Не мог разглядеть? Что ж не зря она встала в тени козырька.
Принцесса напряжённо молчала, не сводя с неё глаз. Она-то прекрасна видела, кто затаился в ночи, но ни словом, ни жестом не могла солгать и подтвердить, что Люция её прислужница. Только сказать об обратном, но что тогда случится?
Фарси шагнула вперед, чинно сложила руки на животе и коротко поклонилась.
— Да. Добрый вечер… — короткий скользящий взгляд, легкий шок от увиденного: — несс?..
«Он человек! Человек!» — завопил внутренний голос. У юноши не торчали из-под каштановых завитков заострённые уши, и лицо не сияло фальшивым совершенством форм и линий. Оно было симпатичным, но простым, даже — добродушным.
— …Я пришла предупредить принцессу. Эта часть замка ещё не спит, тут ходят… всякие, — протянула с намёком. — Вас могут увидеть.
И ничем хорошим для смертного это явно не кончится.
Эстела сморщила носик, будто услышала её мысли, любовник же благодушно ответил на приветствие «фрейлины» и снова повернулся к принцессе, взял её маленькие ладони в свои крупные.
— Видишь, любимая, нам обоим пора. Обещаю привезти тебе из Альфарда самые лучшие жемчуга. Ты сможешь пустить их на свои новые протрясающие наряды и украшения. Или хочешь чего-то ещё?
Эстель шумно вздохнула и порывисто поцеловала его.
— Ничего не хочу, — прошептала. — Просто будь осторожен и возвращайся скорее. Для меня это будет лучшим подарком.
Юноша растроганно улыбнулся, с щемящей нежностью погладил её по щеке, чмокнул в лоб напоследок, кивнул Люц на прощание и пришпорил коня.
Фарси встала за плечом лэры, и они вместе глядели посланнику в след, пока силуэт не скрылся в сизом тумане.
— Спасибо, что притворилась, — нарушила тишину Эстель.
— Я думала, вы, террины, презираете людей, — хмыкнула Люция. — А не любитесь с ними.
— Мы презираем полукровок, — поморщилась лэра. — Они как больная мозоль, напоминание о том, что мы вырождаемся, слабеем. Людьми большинство из нас не брезгует, как бы отвратно это для тебя не звучало. Просто… — она тяжело вздохнула и всплеснула руками. — Ты когда-нибудь видела террина без морока?! Мы чудовища. Ужасные, внушающие страх, иногда — омерзительные. Мой братец, Леон, не в счёт, — фыркнула. — Он слаб магически, потому даже без иллюзий похож на человека, причём — симпатичного. Он исключение, а не правило. Люди другие… быть может, не такие совершенные лицом и телом, но настоящие.
Они помолчали, вслушиваясь в шелест осеней листвы на ветру.
— Это опасно, — бросила Люция. И имела в виду не путешествие несса, а запретную любовную связь принцессы с ним. — Вы не боитесь, что кто-то узнает, Ваше Высочество?
Среброволосая красавица поджала губы и тихо, с печалью призналась:
— Боюсь. Каждый раз, каждый день боюсь. Он всего лишь посланник, простолюдин, смертный, а я — императорская принцесса. Отличная партия для какого-нибудь аристократа, трофей, пешка в политической игре, — горькая усмешка. — Но я не смогу, как Розалия: выйти замуж за кого прикажут. Я хочу по любви. И я люблю этого человека.
Она гордо вскинула голову и смело глянула на Люцию.
— Доложишь обо мне, Грейван?
Пальцы принцессы предупреждающе вспыхнули магией. Фарси хмыкнула.
— Нет.
Пыл поугас.
— Тогда шантаж? — высокомерно вскинула бровь Эстелла.
— Услуга за услугу, — отзеркалила её девушка. — Я буду молчать о том, что видела, а взамен… — она сделала вид, что задумалась. — Это же ваш Двор занимается организацией Самайна? Я хочу, чтобы вы устроили бал-маскарад с запретом на явку с партнёром.
Лицо принцессы озадаченно вытянулась, кончики пальцев перестали светиться.
— Зачем тебе это?
— Надо, — отрезала Люция и нервно передёрнула плечами. — Ну, так что? По рукам?
* * *
Далеон проснулся от кошмара.
На этот раз ему привиделась не змеюка с бокалом и не Люция.
Ему снилась мать.
Но не в её последние жуткие мгновения, где она с улыбкой, и что-то шепча, вонзает в себя кинжал, и пыльно-синяя комната орошается мёртвым багрянцем. Нет. Ему снилось, как мама нежно напевала колыбельную, поглаживая свой круглый
